Джеймс Барри - Питер Пэн в Кенсингтонском Саду
К ее великому разочарованию, Питера Пэна нигде не было видно, но я могу объяснить, почему он опаздывал. Дело в том, что его лодку затерло на озере плывущими льдинами, и ему пришлось с трудом пробивать дорогу своим верным веслом.
Впрочем, феи едва ли заметили его отсутствие, ведь они не могли танцевать — так тяжело было у них на сердце. Когда они грустят, они забывают все па, зато когда веселы — тут же вспоминают их снова. Дэвид говорит, что феи никогда не скажут: «Мы счастливы». Они скажут иначе: «Нам хочется танцевать».
Сейчас же было видно, что танцевать им совсем не хочется. Вдруг среди зрителей раздался смех: они смеялись над Брауни, которая только что подошла и настаивала на своем праве быть представленной герцогу. Хотя Мейми и не верила в успех своей новой подруги, она вся вытянулась, чтобы получше видеть, как пойдут ее дела. Похоже, никто, кроме самой Брауни, не верил, что у нее что-нибудь получится, зато она нисколько в этом не сомневалась. Вот ее подвели к его светлости, и доктор, небрежно коснувшись пальцем его сердца (в алмазной рубашке герцога для удобства была проделана маленькая дырочка), начал уже механически повторять все то же свое: «Холодное, совер…», когда вдруг остановился на полуслове.
— Что это? — воскликнул он. Он встряхнул сердце, как встряхивают часы, затем приложил к нему ухо. — Господи помилуй! — пробормотал доктор.
К этому моменту возбуждение зрителей, можете не сомневаться, достигло наивысшей степени. То тут, то там феи падали в обморок.
Затаив дыхание, все устремили взоры на герцога, который пребывал в крайнем возбуждении. Казалось, ему очень хотелось убежать.
— Господи помилуй! — снова и снова повторял доктор. Сердце уже совершенно явно пылало, и доктору пришлось отдернуть руку и сунуть пальцы в рот.
Все сгорали от любопытства.
Доктор отвесил герцогу низкий поклон и громко, с ликованием в голосе произнес:
— Милорд, имею честь сообщить вашей светлости, что ваша светлость влюблены.
Вы не можете себе представить, какие последствия имели эти слова. Брауни протянула руки к герцогу, и он бросился в ее объятия. Королева бросилась в объятия Лорда-Гофмейстера, а все придворные дамы попрыгали в объятия придворных джентльменов: этикет требует во всем следовать примеру королевы. Так за одну секунду свершилось пятьдесят свадеб, потому что у фей существует такой закон: если двое бросаются в объятия друг другу, то они считаются вступившими в брак. Конечно, не обошлось здесь и без священника.
О, как все веселились и плясали! Трубы трубили, тысячи пар схватились за лучи только что вышедшей луны, словно за ленты во время танцев на майских гуляниях, и закружились в вальсе по кольцу фей, отдавшись охватившему их порыву. Купидоны сорвали с себя ненавистные шутовские колпаки и побросали их высоко в воздух, — эта картина порадовала Мейми больше всего. А затем она взяла и все испортила.
Ей было просто не удержаться. Радуясь успеху своей маленькой подруги и забыв обо всем на свете, она сделала несколько шагов вперед и закричала в полном восторге:
— О, Брауни, как замечательно!
Все как стояли, так и застыли, музыка оборвалась на полуноте, свет погас, и все это произошло так быстро, что вы и ахнуть не успели бы. Мейми охватило чувство надвигающейся беды. Она слишком поздно сообразила, что находится совершенно одна в том месте, где после закрытия ворот не должно оставаться ни одного человека. Она услышала многочисленные сердитые возгласы, увидела тысячи обнаженных мечей и испугалась. Завизжав от страха, Мейми помчалась прочь.
Как она бежала! Несколько раз она ложилась на землю, но затем снова и снова вскакивала и бежала дальше. В ее головке теснились всякие ужасы, и она совсем забыла, где находится. Лишь одна мысль ни на секунду не покидала ее: она должна бежать и бежать не останавливаясь, и в мыслях продолжала свой бег еще долго после того, как свалилась под деревом и заснула.
На ее лицо падали снежинки, а ей казалось, что это мама целует ее перед сном. Ее занесло снегом, а ей думалось, что это теплое одеяло, и она даже попыталась натянуть его на голову. Услышав сквозь сон какие-то голоса, она решила, что это разговаривают папа с мамой, пришедшие посмотреть, как она спит. Но на самом деле это разговаривали феи.
Я с радостью могу сообщить вам, что они уже не хотели причинить ей зла. Только сначала, когда Мейми бросилась бежать, феи и эльфы огласили воздух криками: «Убьем ее! Превратим во что-нибудь отвратительное!» и тому подобными. Им, однако, никак не удавалось снарядить погоню, потому что всем хотелось быть первыми и они только мешали друг другу, что дало герцогине Брауни время броситься к ногам королевы и попросить исполнить ее желание.
Каждая невеста имеет право на исполнение желания, и Брауни попросила подарить ей жизнь Мейми.
— Проси все, кроме этого, — твердо ответила Коро» лева Маб, и все повторили.
— Все, кроме этого.
Но когда Брауни поведала им, как Мейми выручила ее из беды и тем самым помогла попасть на бал, к всеобщей радости и веселью, все дружно прокричали три раза «ура!» смелой девочке и целой армией выступили за ней, чтобы поблагодарить ее. Впереди шел королевский двор, за ним тянулись все остальные. Им не пришлось долго блуждать, потому что на снегу виднелись свежие следы.
Когда феи наконец нашли Мейми спящей под деревом, оказалось, что поблагодарить ее просто невозможно, поскольку никто нс мог ее разбудить. Тем не менее они провели церемонию принесения благодарности по всем правилам: новый король взобрался на нее и прочитал длинное приветствие, только Мейми, к сожалению, его не слышала. Еще они смели с нее снег, но скоро он снова засыпал ее, и все поняли, что девочка может умереть от холода.
— Превратите ее во что-нибудь, что не боится холода, — предложил доктор. Предложение показалось всем очень хорошим, но имелась одна загвоздка: единственное, что, по их мнению, не боится холода, — это снежинка, «а снежинка, — заметила королева, — может растаять». Поэтому от предложения доктора пришлось отказаться.
Потом феи попытались отнести девочку под какое-нибудь укрытие, но, несмотря на то что их было очень много, они не смогли ее поднять. Дамы уже начали подносить к глазам носовые платки, когда купидонам пришла наконец замечательная идея.
— Давайте построим вокруг нее домик, — предложили они.
Едва они успели выговорить последнее слово, как все поняли, что именно это и следует сделать. Мгновение спустя сотни эльфов-лесорубов бросились к деревьям, архитекторы засуетились вокруг девочки, измеряя ее, а у ее ног стали разбивать строительную площадку. Семьдесят пять каменщиков носили камни для фундамента, и первый камень заложила сама королева. Поставили сторожей, чтобы отгонять мальчишек. Строительные леса поднимались все выше и выше, и воздух оглашали удары топоров да визг токарных станков. Наконец возвели крышу и застеклили окна.
Домик вышел как раз размером с Мейми, и выглядел он очаровательно. Некоторое замешательство у строителей вызвало то обстоятельство, что одна рука девочки была откинута в сторону, но они нашли выход из положения, пристроив к парадной двери веранду. Окна были размером с книжку-картинку, дверь чуть поменьше. Однако выйти из домика было очень легко, стоило только снять крышу. Радуясь своей сообразительности и находчивости, феи стали, по своему обычаю, отчаянно хлопать в ладоши. Им очень полюбился маленький домик, и они просто приходили в отчаяние при мысли, что дом уже достроен до конца. Они придумывали все новые и новые доделки, а когда их выполняли, то придумывали другие. Например, двое строителей взобрались на крышу и установили там трубу.
— К сожалению, — вздохнули они, — теперь дом готов окончательно.
Но нет, вот еще двое полезли на крышу и привязали к трубе дым.
— Теперь-то уж точно всё, — с неохотой признали они.
— А вот и нет, — воскликнул светлячок. — Если она проснется и не увидит ночника, она испугается. Я стану ее светильником.
— Не спеши, — подхватил торговец фарфором. — Что за светильник без подставки? Вот она.
Наконец, увы, доделаны и последние мелочи. Но нет, это еще не конец!
— О ужас! — закричал торговец скобяными изделиями. — Дверь-то без ручки!
И он тут же ее прибил.
Потом у двери в землю воткнули железную скобу, чтобы счищать грязь с ботинок, а одна старушка сбегала за ковриком и постелила его у входа. Плотники принесли бочку для сбора дождевой воды, а художники настояли на том, чтобы ее расписать.
Ну вот и все. Домик готов.
— Готов, как же! — презрительно заявил водопроводчик. — Как же он может быть готовым, когда в нем нет ни горячей, ни холодной воды?
И он провел и горячую и холодную воду. Затем налетела целая армия эльфов-садовников с тележками, лопатами, луковицами и семенами, и даже с настоящей теплицей. Вскоре справа от веранды были разбиты цветочные клумбы, слева раскинулся огород, а стены самого домика оказались обвитыми розами и ломоносами. Не прошло и пяти минут, как все кругом уже цвело.
