Елена Ожич - Мой папа - мальчик
Но тут, раз уж папа залез на дерево, надо было с него как-то спуститься. Хочешь не хочешь, а прыгай. И папа под улюлюканье и презрение колдуна Ефима прыгнул. Не устояв на ногах, папа выбросил вперёд руки и приземлился на ладони. Тут же подскочил, отряхивая свитер и джинсы от приставшего мусора.
— Вот это дело, — одобрительно протянул Ефим. — Ну, иди сюда, трансформатор! Завершим начатое. — И он плеснул в стакан водки на два пальца и протянул его папе. — Или ты и здесь слабак?
Нет, папа мой, когда был взрослым, конечно, употреблял разные такие напитки, но сейчас, несколько уменьшившись, он явно не ожидал такого поворота событий. Выглядел-то он сейчас как одиннадцатилетний мальчик, а в душе, видимо, всё ещё оставался взрослым дяденькой. С дяденькой, если бы он выпил, наверняка не случилось бы ничего страшного. А что бы случилось с мальчиком, страшно даже представить.
— Вы что! В своём уме? — возмутился папа. — Предлагать ребёнку алкоголь!
— Интересные вы всё-таки люди, — тоном человека, чьё достоинство только что оскорбили, начал выговаривать Ефим. — Сами приходите, деньги суёте. Просите — сделай да сделай меня большим. У самих ещё сопли зелёные в носу не высохли, а туда же — во взрослые стремятся!
— Да разве ж так взрослыми становятся?! — воскликнул папа.
— А я, извини, — развёл руками Ефим, — другого способа не знаю. Значит, отказываешься? Твоё здоровье. — И снова поднёс стакан ко рту и опрокинул его кверху дном.
— Деньги отдавайте! Мошенник! — начал кричать папа и подступать к колдуну с кулаками.
— Это видели? — И Ефим скрутил огромную дулю. — Вы сами отказались!
У меня, может, водка особая, нашёптанная.
Может, и сработало бы.
— Ах вы негодяй! — завопил папа и начал наступать на Ефима. — Да как вы смеете! Верните деньги!
Ефим занял оборону, взяв бутылку за горлышко, как гранату. «Мы его не одолеем, — подумал я, — даже если папа своё самбо ещё не совсем забыл». Но папа и не думал отступать. Смелый всё-таки он у меня, хотя и с дерева прыгать боялся.
Но тут из-за кустов появился ещё один мужичок в трениках и пиджаке, надетом на старую тельняшку.
— Фимка! Холера! — заорал мужичок. — Это моя территория! Ты какого рожна сюда припёрся? Колдовать пришел, водку жрешь, еще и детишек втянул, — начал он громко стыдить нашего колдуна.
— Какое твоё дело? Где хочу, там и жру! — переключился на него Ефим. — А эти, — показал он на нас, — детишки напали тут на меня, деньги отобрать хотят! Избить угрожают!
— Что? — задохнулся от злости папа. — Дети на вас напали? Да вы… Да вы… ещё хуже, чем я о вас думал!!!
— Какие у тебя деньги, чтобы их отбирать? У тебя отродясь копейки не водилось, — начал размахивать старой хозяйственной сумкой мужичок. — Ты мне тут мозг-то не пудри! Пошёл вон отсюда!
— Ты, Кузьмич, только лаяться можешь! Взял бы да помог этих мальцов отогнать, а я бы уж с тобой поделился, — начал искать подходы к конкуренту Ефим.
Кузьмич соображал быстро:
— Наказать бы тебя, холеру, за то, что в мой колдовской округ впёрся! Сколько у тебя в кармане есть, не знаю, а половину отдашь! — снова замахнулся сумкой на него Кузьмич.
— Ах вы гады! — стиснул кулаки папа. — Быстро сговорились!
Оба колдуна развернулись в нашу сторону и стали наступать единым фронтом. Один раскручивал над головой сумку как пращу, а другой хряснул бутылку об дерево, и в руке его засверкало опасное, зазубренное, оскольчатое горлышко. Пора было уносить ноги.
— Папка, бежим! — крикнул я, и мы снова дали дёру.
Глава 7
Жизнь кочевая, невесёлая
Перевели мы дух уже в своём дворе. Начинало темнеть, в домах стали зажигаться окна. Мы с папой вспомнили, что, кроме завтрака да мороженого, больше ничего сегодня не ели. Мама, наверное, уже приготовила ужин. Может быть, оборвала телефон, разыскивая меня по друзьям и знакомым. Вот она рассердится, как только я появлюсь на пороге. А папе домой в таком виде совсем нельзя.
Мы сидели на скамейке и молчали.
— Пап, может, пойдём и маме всё расскажем? — начал я.
— Эх, Мишка, ты посмотри на меня, — грустно ответил папа. — Разве я ей такой нужен?
— Ну, даже если таким останешься, всё равно хорошо, — пытался утешить его я. — Будет у меня брат. Мама тебя не выгонит, она же не такая. Может, усыновит. Как-нибудь с ней мы тебя вырастим, воспитаем. В школу будем вместе ходить.
— Ты что, — вздохнул папа ещё тяжелее, — разве могу я, взрослый мужик, сесть женщине на шею? Я ж люблю её.
— И потом, — продолжал я убеждать его, — вторая молодость — это же прекрасный шанс прожить жизнь заново, не повторив ошибок… Все взрослые только об этом и мечтают.
— Ошибок… — снова вздохнул папа, — какой бы была наша жизнь, если бы никто не ошибался? Прямой, наверное, как стрела. Ровной, как шоссе. Предсказуемой. Скучной. А так, смотри, как весело. — И папа вздохнул.
— Да уж, не соскучишься. А ты бы какие ошибки исправил, пап? — спросил я. — Ну так, просто интересно…
— Я бы на твоей маме тогда лет бы на пять пораньше женился. И был бы у меня сейчас совсем взрослый сын. Хотя ты у меня и так молодец. — И он приобнял меня одной рукой.
Мне было очень приятно, что папка вот так притянул меня к своему плечу. Но я поспешил отстраниться, ведь мы были сейчас двумя мальчишками, а мальчишки не обнимаются на лавочках друг с другом.
— Значит, домой не идёшь? — уточнил я.
— Нет, что ты.
— А где ночевать будешь?
— Не знаю, — пожал плечами папа. — Может, скинешь мне с балкона спальник и палатку, да я в Чесоткин на последнем автобусе поеду. Встану там на окраине…
— Ну, тоже придумал, — отмёл я эту мысль. — Есть идея получше.
И мы решили снова использовать легенду о «друге Боре», который недавно переехал в Бредск из Чесоткина и теперь ему надо помочь за каникулы подтянуться по всем предметам.
— А что? — сказал я. — С нашей мамой это сработало, сработает и с другими родителями. Пошли к Женьке Вощину.
Наша легенда работала почти безотказно. Иногда, правда, родители моих друзей спрашивали, что это за способ товарищеской помощи такой — ночной? Но и на этот случай мы заготовили ответ:
— А Борька днём, пока родители на работе, с младшей сестрой сидит. И ещё ремонт делает, какие уж тут могут быть дополнительные занятия.
И родители сразу проникались глубоким доверием к «другу Боре».
— А тебя, Женя, за сестрой в детский сад сходить не допросишься, — выговаривала вощинская мама. — Может, и тебя Боря чему-нибудь научит. Занимайтесь, ребята, а я пойду вам бутерброды приготовлю.
На самом деле днём «друг Боря» вместе со мной занимался другими делами. Мы пробовали разными способами снова сделать папу взрослым. Женька Вощин подсказал, что папе нужно попробовать заняться каким-нибудь мужским видом спорта — единоборством или тяжёлой атлетикой. У нас сейчас как раз период активного роста, и это, по мнению Женьки, должно было помочь. Спортсмены, уверял Вощин, они и ростом выше, и сильнее, и выглядят как настоящие мужики. Папа вспомнил, что в молодости он занимался борьбой самбо, почему бы не тряхнуть стариной? Но секции самбо мы не нашли и решили пойти в боксёрскую секцию. Папа купил нам абонемент, я одолжил ему свои спортивные штаны и кеды, и мы пришли в один клуб. Если не вырастем, решил я, то хотя бы в случае чего сможем разным колдунам отпор дать.
Тренер попросил нас снять майки:
— Ого, какие герои компьютерных боевиков к нам пожаловали, — сказал он с усмешкой, разглядывая наши тощие сутулые фигуры. — Десять кругов по залу — бегом марш!
Я не пропускал в школе уроки физкультуры, хотя и посещал их без особенного энтузиазма, и поэтому пришёл к финишу бодро. А вот папа…
Папа еле чапал по резиновой дорожке, загребая воздух безвольно висящими кистями, дышал со свистом, пот с него лился градом.
— Куришь, что ли? — спросил его тренер, когда папа пробегал мимо.
Папа мотнул головой.
— Смотри у меня, — пригрозил пальцем тренер.
— Смотрю, смотрю, — пролепетал измученный папа, доматывая десятый круг.
— Десять раз отжались, десять раз подтянулись! — снова скомандовал тренер.
Теперь уже мы оба извивались на перекладине, как два червяка. Вот сделаем из папы человека, дал я себе клятву, получу настоящую справку, буду в какую-нибудь секцию ходить. Может быть, и в боксе приживусь.
Потом нас поставили к боксёрской груше и стали показывать простой прямой удар.
— Только со всей дури пока не бейте, — предупредил тренер, — от груши ведь ещё уворачиваться надо уметь. — И ушёл к другим спортсменам.
— Ага, не бейте, — сказал тут папа, — что-то мне кажется, что нужен другой способ. Спорт — это полезно, но долго. Мышцы за три дня не вырастут.
