Михаил Каришнев-Лубоцкий - Каникулы Уморушки

Михаил Каришнев-Лубоцкий

Каникулы Уморушки

сказочная повесть

Часть первая

Неудачное похищение

Глава первая,

в которой Маришка становится принцессой и получает загадочное письмо

Маришка стала принцессой после третьего класса. А случилось это вот как. Однажды на самом-самом последнем уроке, когда учебный год уже заканчивался и начинались летние каникулы, в третий «Б» кто-то тихонько постучался.

– Войдите, – сказала Маришкина учительница Ирина Петровна.

И в класс вошел Игорь Игоревич Башмаков – преподаватель русского языка и литературы. Извинившись за вторжение, он поздоровался и попросил Ирину Петровну разрешить ему сделать небольшое объявление.

– Пожалуйста, Игорь Игоревич, объявляйте, – милостиво разрешила учительница.

И тогда Башмаков повернулся к классу и…

…С этого-то и началась наша история.

– Вы знаете, ребята, – сказал Игорь Игоревич, – что скоро состоится смотр школьных драмкружков. А у нас ЧП: исполнители главных ролей Саша и Даша Сундуковы переехали в другой город на новое местожительство! Мы сделали декорации, сшили костюмы, выучили свои роли назубок, – а главных артистов нет! Может быть, в вашем классе они найдутся?

И Игорь Игоревич со жгучей надеждой посмотрел на третий «Б».

– У нас все артисты! – сказала Ирина Петровна с гордостью за свой класс. – Выбирайте любых!!

Сраженный такой щедростью, Игорь Игоревич на мгновение растерялся, но потом опомнился и бросился выискивать из сорока мастеров сцены двух подходящих для спектакля. Выбор его остановился в конце концов на Маришке Королевой и Пете Брыклине.

– Вот… – сказал он нерешительно, все еще боясь ошибиться. – Эти двое подходят… – И уже с опозданием спросил Маришку и Петю:

– А вы хотите в спектакле участвовать?

– Конечно, хочу! – не раздумывая, ответила Маришка.

А Брыклин сказал:

– Смотря кого играть…

– Ты – Кота в сапогах, а девочка – принцессу. Костюмы уже готовы и словно на вас сшиты. Ну что: согласны?

– А можно я буду не в сапогах, а в кроссовках? – снова полюбопытствовал Брыклин. – В кроссовках бегать удобнее.

– Бегать тебе не придется, у нас маленькая сцена, – ответил Игорь Игоревич. – И, потом, где ты читал про Кота в кроссовках? В мировой литературе такого образа нет. Это твое свежее прочтение классики?

Не дождавшись ответа от Пети, Башмаков объявил:

– Смотр школьных театральных коллективов начнется первого июня и продлится десять дней. У нас мало времени и уйма работы! До встречи, ребята!

И Игорь Игоревич, поблагодарив Ирину Петровну и еще раз перед ней извинившись, ушел. А Ирина Петровна, усмирив лишь одним взглядом из-под черных бровей расшумевшийся класс, сказала:

– Надеюсь, что Маришка и Петя не посрамят третий «Б» и выступят в спектакле достойно. Удачи вам, Брыклин и Королева! После смотра можете разъезжаться по дедушкам, бабушкам и лагерям отдыха, а сейчас – за работу!

И тут прозвенел звонок: последний звонок в этом учебном году.

– Счастливо вам отдохнуть, ребята! – улыбнулась Ирина Петровна. – Все свободны! До встречи в сентябре!

Бывший третий «Б» дружно сорвался с мест и вытек шумящим ручьем на улицу.

А на улице была весна: радуясь теплу и синему небу, кричали, как первоклассники на перемене, воробьи на деревьях, тополиный пух белой метелью кружил по пыльным улочкам Светлогорска, небольшие пестрые компании здешних собачонок деловито перебегали центральную площадь города и пропадали в густых зарослях горпаркового чертополоха, на крышах домов и государственных учреждений коты и кошки принимали солнечные ванны, лениво подставляя целительным лучам свои спины, бока и мохнатые брюшки, где могла, из земли, из-под асфальта лезла трава, тянулись вслед за ней неприхотливые одуванчики. Лето стучалось в ворота Светлогорска – триста семьдесят шестое лето в его жизни.

Маришке хотелось гулять и гулять по тополиной пороше, вспугивая очумевших от майской теплыни воробышков, но нужно было идти домой радовать родителей своими успехами. Папа и мама обещали вырваться к обеду на часок к дочке, но почему-то не вырвались, и квартира была без них тиха, как остановившиеся часы. Тогда Маришка решила позвонить родителям на работу.

– Это ты, Маришка? – спросил в трубке папин-мамин коллега Гейзеровский. – Как дела?

– Отлично, – ответила Маришка.

– А в дневнике?

– Тоже отлично. Дядя Гоша, где родители?

– Порадовать хочешь? – Гейзеровский тяжело вздохнул. – Сейчас не получится: они оба в морозильнике сидят. Срочно потребовалось испытание нового снегообразователя.

– А когда они оттуда вылезут?

– Кто его знает… К ужину будут дома. А ты, Маришка, обедай самостоятельно и здорово не скучай.

И дядя Гоша положил трубку.

Обедать не хотелось, тем более в одиночестве.

– Мало ли чего тебе не хочется! – сказала сама себе Маришка, поставила греться на плиту кастрюлю со щами и отправилась доставать газеты и журналы из почтового ящика.

Кроме обычной корреспонденции она обнаружила в ящике странный конверт, без марки, с какими-то каракулями. Вот такой:

Маришке Каралевай

в Свитлагорск

на улицу Гогаля

от У.М.

«Странно, – подумала Маришка, – марки нет, адрес кое-как написан, а письмо дошло… Чудеса!»

И она побежала обратно в квартиру, на ходу разрывая конверт и гадая, от кого бы могло быть это послание.

С первых же строчек Маришке стало ясно, кто скрывался за этими загадочными «У.М.». Ну, конечно же, Уморушка! Маришка выключила газовую плиту и погрузилась в чтение. И вот что она прочла:

«Здравствуй мая падрушка Мариша! Горячий привет тибе, Мите и Иван Иванычу от миня, Шустрика и деда Калины и всех-всех! И всем-всем! Во первых страках своево писма саабчаю тибе што я кончила первый клас и пиришла во второй. Чиво и тибе жалаю! У нас все харашо, все живы и здоровы и никто Чащу не рубит и пусть папробует. Я соскучилась по тибе и вам. А ты соскучилась? Я приеду к тибе пагастить на нидельку обязательно. Можно я приеду? До горада я дабирусь сама а там встричай за околицей где чугунка кончаица и люди вылазят. Буду скоро в перву ночь как народитца месяц. Не проспи! От миня, Шустрика, деда Калины и всех-всех горячий привет тибе и все-всем! Астаюсь твая вечная падрушка Умора Муромская.

Цалую и обнимаю крепка-крепка».

Весь текст Уморушкиного письма был разукрашен красным карандашом Калины Калиныча, а в самом низу письма была сделана приписка: «Ай-ай-ай… Стыдно, Уморушка! Перепиши!»

Под этой припиской синела другая: «Извините за ошипки. Пириписывать некада. У.М.».

Маришка так обрадовалась, что сразу же захотела поделиться своей радостью с кем-нибудь из близких. Но папа и мама еще сидели в морозильнике, Митя находился за много километров от Светлогорска и единственный человек, с которым можно было бы поделиться здесь ТАКОЙ новостью, был, конечно, Иван Иванович Гвоздиков.

– Иван Иванович! – закричала Маришка в трубку, как только старый учитель подошел к телефону. – Уморушка приезжает!

– Здравствуйте, Мария Васильевна, – сказал Гвоздиков, – докладывайте по порядку.

– Ой, простите, здравствуйте… – Маришка помолчала секунды две и снова сообщила: – Уморушка приезжает. Одна. На недельку. Когда месяц народится. Встречать за околицей, где чугунка кончается.

– Очень приятно, я рад, – донесся потеплевший голос Гвоздикова. – А то, признаться, что-то я заскучал…

– Уморушка вас развеселит! – бодро выкрикнула Маришка.

– В этом я не сомневаюсь, – охотно согласился Иван Иванович. – Теперь, главное, не проворонить гостью: не очень точно она определила место встречи и дату приезда.

– А правда, – удивилась Маришка, – где у нас околица? А где чугунка? А когда месяц народится?

Маришка ахнула, ойкнула и затараторила в телефонную трубку: – Иван Иванович, провороним! Чугунку не знаем, околицы нет, с месяцем тоже ничего не ясно! Провороним, Иван Иванович!

– Погоди, Мария Васильевна, успокойся. Ты что: письмо получила или телеграмму?

– Письмо!

– Обратный адрес есть? Хотя какой так обратный… – Иван Иванович помолчал немного и снова спросил:

– Про деда Калину пишет?

– Пишет! Калина Калиныч приветы шлет!

– Приветы… Спасибо, конечно… А провожатых?

– Ничего про них не написано!

Гвоздков помолчал еще полминуты. Маришка, собрав всю свою волю в кулак, молчала тоже. Наконец Иван Иванович произнес нерешительно:

– Ну что ж, займусь рассчетами. Ночь рождения месяца узнать для нас, Мария Васильевна, пустяки. Околица, как я полагаю, находится там, где чугунка кончается. А кончается она для лешаков там, где для нас начинается. Понятно?

– Почти, – честно призналась Маришка. – А где эта чугунка кончается и где начинается?