Шахир - Владислав Анатольевич Бахревский
— Все это нам известно, почтенный Нияз Салих! — сказал Бузлыполат.
— Но известно ли вам, о терпеливые мои слушатели, — воскликнул дервиш, — известно ли вам, что афша́рские вожди, а Надир-шах сам из афшаров, вошли в сговор с начальником афганского войска Нур Мухаммедха́ном Гильза́ем и ночью убили спящего Надир-шаха!
Все молча смотрели на угли. Вдруг Абдулла вскочил и кинул в костер охапку сухой травы. И все задвигались, заговорили разом, бросали в костер сухие стебли травы.
— Теперь нам и купцами быть не к чему! — радовался кетхуда Бузлыполат. — Мы ждали мести Надир-шаха за изгнание сборщиков налогов. Решили объехать соседние племена, чтоб объединиться, если Надир-шах пошлет на нас войско.
— Империя кровожадного Надира треснула, — воскликнул Азади, — как трескается сухая земля от зноя! Завтра мы идем в обратный путь. Гокленам предстоит решить, под руку какого хана пойти, с какими народами объединиться.
— Если вы открылись мне, — сказал дервиш, — я тоже откроюсь вам! Я из племени эрсары. Семь лет пришлось мне жить при дворе Надир-шаха, да не по своей воле. Я был его рабом. Переписывал книги о деяниях повелителя миров. «Надир напал на туркмен в Багабаде, около Нысы, и совершил все, что требуется для убийства и грабежа». Сердце обливалось кровью, когда приходилось писать такое, а все деяния Надира — грабежи и убийства.
— А ведь афшары — туркменское племя, — горестно покрутил головой Азади.
— О аллах! — воскликнул Нияз Салих. — Сколько людей остались калеками за годы правления этого кровопийцы народов. Я сам переписывал бумагу, где говорилось, что земледельцам, которые не в силах заплатить налогов, ломают руки и ноги и бросают в тюрьмы. Таких калек за год до смерти шаха набралось триста тысяч человек… Это был не правитель, а волк в отаре овец. Сердар[29], подавивший восстание в Ширване, прислал Надир-шаху, дабы показать свое усердие, два с половиной пуда вырванных глаз… А какие безумные налоги платили повелителю миров покоренные города и города самого Ирана. Округ, дававший старым шахам по три тысячи туманов, Надир-шаху давал все сто тысяч. Подати Систана превысили пятьсот тысяч туманов. Заплатить такие деньги — значило всех людей этой огромной области пустить по миру с сумой. И люди Систана восстали. В честь избавления от бедствия, каким был Надир-шах для всех людей Востока, ночь 20 июня нужно бы объявить праздником.
— Значит, это случилось 20 июня, уже две недели назад? — спросил Азади.
— 20 июня 1747 года!
И тут раздался звонкий мальчишеский голосок, сломавшийся на середине фразы от волнения — посмел встрять в разговор старших:
— Откуда берутся жестокие шахи?
— Боюсь, мальчик, что над твоим вопросом люди будут ломать голову еще тысячу лет, — сказал Нияз Салих, ласково кивая Махтумкули. — Надир-шаха родила обыкновенная женщина, испытавшая всю недолю нашего горького времени. Тот, кто называл себя повелителем миров, родился в семье, которая кормилась выделкой овчин и шитьем шуб. Звали его Надир-кули. Когда ему было восемнадцать лет, угнали его вместе с матерью в рабство, в Хорезм. Надир-кули бежал, вернулся в Хорасан и стал воином. Мне рассказывали, что в свои тридцать четыре года он был всего лишь атаманом разбойников. Потом собрал сильный отряд, захватил в горах крепость Келат и превратил ее в гнездо орла. Со своим отрядом из афшаров и курдов Надир-кули поступил на службу к шаху Ирана Тахмаспу Второму. Иран в те годы был разорен. Дерутся шахи, а горе мыкают простые люди. Исфаган, Шираз, Казвин, Иезд, Тебриз — великолепные города были сожжены и потеряли две трети населения. Надир-кули был жестокий, но удачливый полководец. Он получил от шаха в управление Хорасан и принял имя Тахмасп-кули-хан, что означает «хан — раб Тахмаспа». Когда он разгромил турецкое войско и вернул Ирану Хамадан, Керманшах, Южный Азербайджан, шах Тахмасп Второй увидел вдруг, что власть находится у его «раба», но было поздно. «Раб» собрал курултай — съезд знати, низложил Тахмаспа и провозгласил шахом его восьмимесячного сына Аббаса III. А за этим курултаем последовал еще один. Созвал его Тахмасп-кули-хан в своем военном лагере для избрания подлинного шаха, потому что Аббас III шах только по имени. Сам Тахмасп-кули-хан от власти отказался, но стоило главе шиитского духовенства высказаться за сохранение династии прежних шахов, как в тот же день он был убит. Через несколько дней Тахмасп-кули-хан был объявлен шахом, и тогда он вернул себе прежнее имя Надир, заменив смиренную приставку «кули» — «раб» на всевластное «шах». Вот тут-то и начался грабеж стран и народов. Надир-шах покорил Афганистан, Белуджистан, Индию. Здесь он захватил знаменитый бриллиант «Кух-и-нур», что значит «гора света», и «Павлиний трон», усыпанный драгоценными камнями. Военная добыча составила семьсот миллионов рупий, деньги он раздал войскам, но все драгоценные камни оставил себе. Потом и этого показалось мало. Надир-шаху открыли ворота Бухара и Чарджуй, а Хиву он взял с бою. Пиршество победителя было ужасным. Он заботился лишь о своем орлином гнезде, о Келате. Надир-шах приказал возить за сотни верст мраморные глыбы весом до пятнадцати тонн. И несли эту повинность крестьяне… Так-то, сынок…
— Как хорошо, что его уже нет! — воскликнул Махтумкули.
— Его нет, но остались его сердары. Они начнут делить мир между собой, — сказал Азади. — Уважаемый Нияз Салих, на дорогах теперь будет неспокойно. Я приглашаю тебя пожить в нашем ауле.
— Я с благодарностью принимаю твое предложение, Гарры-молла, — поклонился Нияз Салих.
14
Маслахат гокленов и других дружественных туркменских племен собрался в Геркезе. Стояла осень. Созрели гранаты и зимние сладкие дыни.
Уже было известно: в Кандагаре вожди афганских племен собирались на джиргу — съезд и объявили о создании независимого Афганистана и долго выбирали шаха.
Первым претендентом на престол был начальник войска Нур Мухаммедхан Гильзай — правая рука Надир-шаха. Он не скрывал своего желания и своих надежд, но на престол метили многие сильные люди. И тогда на десятом заседании взоры старейшин обратились на Ахмеда Дуррани, который на джирге не произнес в свою пользу ни полслова…
Ахмед владел большими сокровищами, имел славу полководца.
Его и провозгласила джирга шахом Афганистана.
Так из империи Надира выделилось первое государство.
В Хорасане, где главным городом был Мешхед, престол остался
