Николай Дубов - Огни на реке
— А ты умеешь? А ну?.. Ничего! — со знанием дела одобрительно говорит она. — Свистишь доходчиво. Я знаю, девочкам свистеть нехорошо. А если нужно? Для пользы дела? Надо уметь, правда? По-моему, надо все уметь! Да?
Из лощинки появляются и быстро приближаются два подростка, но, увидев рядом с Нюрой незнакомого паренька, замедляют шаги.
— Ну, чего же вы? — кричит им Нюра. — Идите сюда! Вот, знакомьтесь, пожалуйста! — чинно сложив руки, говорит она. — Это наши ребята. Это вот, показывает она на плотного мальчугана с коротко остриженной круглой головой и полным добродушным лицом, — это Тимка-Тимофей. Он толстый и потому ленивый. А еще он — "Нукало".
Ленивый Тимофей нисколько не обижается, а с любопытством смотрит на Нюру, ожидая, что она еще скажет. Но она поворачивается к другому мальчику, небольшого роста, черноглазому и черноволосому. В отличие от своего медлительного товарища, он все время в движении. Даже когда он стоит, кажется, что он страшно торопится.
— Это Миша Цыганенок. Он вовсе не цыганенок, а просто, видишь, черный, мы и зовем его Цыганенком. А это, ребята, — Костя. Мой родной двоюродный брат. Его мама родная сестра…
— Твоего родного папы, — лукаво подсказывает Миша.
— Ну да! — простодушно соглашается Нюра. — Что же вы не знакомитесь?
Ей очень хочется, чтобы они познакомились так, как это делают взрослые: подали руки и сказали: "Очень приятно" или что-нибудь в этом роде, но ребята не собираются подавать руки, а исподлобья молча и внимательно оглядывают друг друга.
— Да ну тебя! Еще знакомиться… — неторопливо тянет Тимофей. — Пошли, Мишка.
— Куда вы идете?
— Ну, купаться… А что?
— Мы тоже пойдем! Да, Костя?
— Ну, идемте, — говорит Тимофей.
— Кто скорее! — кричит Нюра и стремглав бежит по откосу вниз, к реке.
Миша и Костя устремляются за ней. Костя сразу же отстает: он еще не привык бегать босиком, и кожа на ногах слишком чувствительна. А Тимофей и не думает торопиться. Он осторожно и увесисто переставляет ноги и говорит Косте, не то утешая его, не то оправдываясь:
— Ну, за Ракетой разве угонишься! Она всегда так, будто ее во что зарядили и выстрелили. Нам не к спеху, мы поспеем.
На берегу Миша и Нюра уже яростно спорят, кто первый добежал до воды, но первенство явно за Нюрой. Это признают и Костя и Тимофей.
— Ладно, — сердито блестя глазами, говорит Миша, — посмотрим, кто кого переплавает!..
— Ну что ж? Меня переплаваешь, а Костя…
— Твой родной двоюродный брат? — насмешливо спрашивает Миша. — Ладно, мы и не таких братьев видали…
Он с разбегу бросается в воду, раззадорившийся Костя прыгает следом.
Тимофей пробует ногой — не холодна ли вода, потом забредает по колени и, черпая ладошкой, осторожно смачивает себя водой.
Нюра уже успела сбросить платье, окунуться и окатывает его фонтаном брызг.
— Да ну, да ну… — отмахивается Тимофей. — Не над… Не надо!
Нюра дергает его за руку, и он плюхается в воду.
— Ну что ты за чумовая какая! — говорит он отфыркиваясь. — Прямо хоть связывай…
— Попробуй свяжи! — хохочет Нюра.
Миша и Костя плывут рядом. Сначала Костя вырывается вперед, но скоро Миша его нагоняет, и они идут голова в голову. Нет, саженками далеко не уплывешь, Костя поворачивается на бок. Миша делает то же самое. Тогда Костя поворачивается лицом в воду и бешено работает руками и ногами. Однако, приподняв на секунду голову, он видит, что Миша тоже плывет кролем и опередил его не меньше чем на метр.
Костя вылезает из воды и молча ложится на песок. Нюра садится рядом. Она огорчена не меньше Кости.
— Это все Семен Семеныч, — со вздохом говорит она, — физкульт наш! Это он его научил!
А Миша хвастает перед Тимофеем своей победой,
— Тренировочка! — горделиво говорит он. — Я, может, через тренировочку в чемпионы выйду!
— А чего ж? — рассудительно говорит Тимофей. — Может, и выйдешь. Ну, пойду и я поплаваю.
Однако и плавает он по-своему, так, чтобы поменьше затрачивать усилий: идет по берегу навстречу течению, забредает в реку и ложится на спину, предоставляя воде нести его неподвижное тело.
— Тимофей, не засни! Раки утащат! — кричит ему Нюра.
— Ну, не утащат, — спокойно отзывается он и поворачивает к берегу.
— Ох, и лодырь же ты, Тимка! — ругает его Миша. — Разве так плавают? Как полено…
— Ну нет, — после некоторого раздумья отвечает Тимофей, — полену лучше — оно легче… — и удивленно смотрит на хохочущих товарищей.
Костя не смеется. Самолюбие его задето, и он думает только о том, как бы доказать свое превосходство над вертлявым Цыганенком.
— Пошли поныряем, — небрежно говорит он.
Неподалеку покачивается на приколе дуб — большая валкая лодка с высоким носом и кормой. Ребята забираются в лодку. Первой шумно ныряет Нюра, потом плашмя, животом, падает в воду Тимофей. Он даже не уходит под воду, а так и остается на поверхности и сейчас же подплывает к лодке. Миша презрительно кривит губы, оттолкнувшись, прыгает ногами вперед и свечкой уходит в воду. Костя, переждав, пока он выплывет, приседает и, как пружина развернувшись в воздухе, без единого всплеска погружается в воду. Кажется, что и там он продолжает свой полет — так плавно его тело выскальзывает на поверхность.
Ребята молчат, и молчание Миши говорит Косте больше, чем открытое восхищение, написанное на лице Тимофея. Но Косте этого мало, он жаждет полного торжества.
— А ну, давайте раскачаем, — говорит он.
Ребята становятся на носу, Костя лицом к ним, на корме, и они начинают раскачивать лодку, как качели. Корма взлетает все выше и выше. Улучив момент, Костя спиной к реке взвивается в воздух, описывает большой полукруг и, нырнув, показывается на поверхности возле самой кормы.
— А что? Я говорила, я говорила! — радостно тараторит Нюра и смотрит на всех так, словно не Костя, а она сама сделала этот необыкновенный прыжок.
— Здорово! — вздыхает Миша Цыганенок и протягивает Косте руку, чтобы помочь взобраться в лодку. — Научишь, а?
— Пожалуйста! — великодушно говорит Костя. — Это очень просто. — И он рассказывает, а потом показывает, как нужно нырять.
Миша старательно повторяет его движения, но получается у него плоховато.
— Научусь! — упрямо говорит он.
— Конечно, научишься! — соглашается Костя.
Превосходство Кости доказано, превзойти его не так просто, и настроение у него веселое и доброжелательное.
Они ложатся на песок, чтобы отогреться и отдышаться.
— Ты в Киеве все время живешь? — спрашивает Тимофей.
— Все время. А что?
— Ничего. Мы еще не были…
— Так что? — прерывает Миша. — На будущий год с экскурсией поедем.
— Ну, так то на будущий! Здорово там красиво?
— Ага.
Костя описывает Киев, его крутые улицы, обсаженные каштанами, залитый огнями простор Крещатика, сады над Днепром, стадион, футбольные состязания, из которых Костя не пропустил ни одного, как сплошной людской поток заливает после матчей Красноармейскую и Саксаганскую, так что останавливаются все трамваи, троллейбусы и пережидают, пока он схлынет…
Ребята не сводят с него глаз, и Костя старается еще больше. Он рассказывает о Владимирской горке и Зеленом театре; о памятнике Шевченко и о здании Верховного Совета, в котором Костя не был, но видел снаружи, а как там, внутри, — знает по описаниям; об оперном театре, где Костя вам видел балет "Золушка". Балет ему не очень понравился: ходят под музыку на цыпочках или прыгают — прыгают, правда, здорово! — разводят руками и молчат. Но в общем ничего: напридумано всяких чудес и красивые декорации. А вот опера "Иван Сусанин" — это да! У него даже мороз по коже ходил, когда он слушал… Вот пусть они приезжают, он им покажет больше, чем на любой экскурсии, они весь Киев обойдут…
Постреливая дымком из тонкой трубы на корме, сверху идет тяжело груженное судно.
— Что это за пароход? — спрашивает Костя.
— Это не пароход, а самоходная баржа. Дизельная, — отвечает Миша.
— Ага. Это "Киргизия", — подтверждает Нюра. — Покачаемся?
Ребята бросаются в воду и плывут наперерез барже. Костя плывет следом. "Вот если бы мама увидела", — мелькает у него в голове, но он сейчас же жмурится и даже встряхивает головой, отгоняя эту мысль: если бы мама увидела, ничего веселого Косте это бы не принесло….
Фарватер идет почти у берега, и баржа сама поворачивает навстречу ребятам.
— Куда вы лезете, бисовы диты? — кричат им с "Киргизии". — Потонете, як кутята!
— Не! — кричит в ответ Нюра. — "И в воде мы не утонем…"
— "И в огне мы не сгорим!" — подхватывает Миша, плывущий рядом с ней.
От носа "Киргизии" к берегу бежит волна и мягко подбрасывает ребят. Тимофей заранее лег на спину и подставил солнцу живот. Остальные тоже ложатся на спину и, плавно покачиваясь на волнах, плывут по течению.
