Зинаида Шишова - Приключения Каспера Берната в Польше и других странах
Кроме того, раздобыл для них лошадей и взялся их доставить во Фромборк славный дядя Франц Фогель, которого так любят и маленькие Бернаты, и маленькие Суходольские. А уж как любят и балуют их всех дядя Франек и тетя Уршула, и выразить трудно! Дело в том, что своих детей у Фогелей нет.
Пани Бернатова, предчувствуя, что угрожает ее дорогому мужу, подозвав Збигнева, отвела своего старшего в сторону.
- Поклянись мне, Вацюсь, тут же, при дяде, что хотя бы в дороге ты не станешь досаждать отцу бесконечными расспросами. Он ведь еще не оправился от лихорадки и не отдохнул как следует... Вот дядя Збышек обещает, что по мере сил будет удовлетворять твое любопытство... Однако имей в виду, что он тоже очень устает в школе и едет сейчас во Фромборк не просто в гости, а по делу: отец Миколай разрешил ему перерисовать карту Вармии, вычерченную преподобным Александром Скультети, историком и географом.
Помолчав, Вацек ответил со свойственной ему обезоруживающей искренностью:
- Не стану я тебе, мамуля, клясться: мы ведь целых трое суток будем с отцом вместе, как же мне упустить такой случай?! - и виновато поднял на нее синие глаза под тонкими прямыми бровями.
"Матка бозка! - подумала Ванда. - Вот такой же точно был и Каспер в молодости... И как это женщины всего мира не отняли, в свое время, у меня моего дорогого мужа?"
Ванда Бернатова, гербу Суходольских*, была так счастлива в замужестве, что до сих пор не могла привыкнуть к этому счастью.
______________ * Гербу Суходольских (дословно означает: "герба, то есть рода, Суходольских".) В данном случае - урожденная Суходольская
После полудня, когда солнце начало пригревать уже совсем по-весеннему, Вацек перебрался на облучок к дяде Франеку. Здесь никто не станет пенять ему за докучливые расспросы. Наоборот, показывая кнутом то вправо, то влево, дядя Франек охотно рассказывал мальчику о местах, мимо которых они проезжали.
- Когда я был еще у этого, - говорил возница, кивая куда-то в сторону, - мы часто с ним ездили из Бранева во Фромборк и Лидзбарк, а то и через всю Орденскую Пруссию катались, пока кшижаки не закрыли границу. Вот он, видно, там и набрался кшижацкого духа, и пришлось ему за это отправиться на тот свет с пеньковой петлей на шее!
И Вацек понимал, что речь идет о предателе польского народа, браневском бургомистре Филиппе Тешнере, хотя из презрения к бывшему своему господину Франц Фогель ни разу не назвал его по имени.
- А вот видишь тот развилок дороги? - говорил Франц, показывая кнутом вправо. - Тут во рву мы и нашли несчастного пана Толкмицкого. Лежал он в луже собственной крови. Проклятые кшижаки - мало того, что ограбили купца, так, собачьи дети, еще отрубили ему обе руки! Мы сейчас же отвезли беднягу в Лидзбарк, к отцу Миколаю, это еще при жизни Ваценрода было... Каноник, можно сказать, чудом спас купца... Тот постоянно твердит, что остался в живых благодаря милости господней и искусству отца Миколая... Говорит: "Если бы понадобилась Миколаю Копернику моя жизнь, я и минуты не задумывался - и жизнь свою, и дом, и золото - все за него отдал бы!"
Безрукого купца Толкмицкого из Эблонга хорошо знают в Гданьске. И в доме Бернатов он три или четыре раза бывал по своим делам.
Вацку очень хотелось расспросить дядю Франека о временах, когда тот скитался по лесам, но бывший крепостной об этой поре своей жизни вспоминать не любил. Зато о похищении тети Митты и тети Уршулы Вацек слышал от Франца раз двадцать, не меньше.
...К сожалению, под вечер на солнце набежали тучи и минуту спустя стал моросить мелкий, совсем не весенний дождик.
Отец постучал в окошко, предлагая Вацку снова перебраться к ним.
В дороге хорошо думается. Хотя по весенней распутице лошадям трудно было тащить тяжелый возок, кроме Франца, никто этого не замечал.
Фромборк! Сколько с этим замком связано воспоминаний и у Збигнева и у Каспера! Только Вацек может, поминутно высовываясь в окошечко, задавать то отцу, то дяде свои бесконечные вопросы.
И каждый раз, удовлетворив любознательность или любопытство мальчика, Збигнев снова погружался в размышления.
Фромборк! Здесь они с Миттой искали заступничества у отца Миколая, отсюда выехал их свадебный поезд в Ольштын... Двадцать лет прошло с тех пор, но не было ни одного дня, чтобы он, Збигнев, не благословил господа за то, что он послал на пути его Митту! С каким благородством, терпением и великодушием принимала она все испытания, выпавшие на их долю: болезнь и смерть ее бедного отца, столь внезапно свалившуюся на семью Суходольских бедность, смерть родителей Збигнева, которые своей любовью и заботой заставили невестку забыть о постигшей ее утрате... Да и со Збигневом в первые годы замужества Митте было нелегко. Несмотря на свою нежнейшую любовь и преданность, молодой супруг своей вспыльчивостью, упрямством и необузданностью часто огорчал ее. У них в семье это так и называлось: "шляхетство напало"...
Сокрушенно вздохнув, Збигнев пошевелился на кожаных подушках возка.
Этого было достаточно. Вацек тотчас же отозвался:
- Дядя Збышек, ты не спишь? Вот отец говорит, что в тысячной толпе можно безошибочно узнать отца Миколая, такое благородное и открытое у него лицо и такие сияющие необычайным светом у него глаза... Как ты думаешь, если мне не скажут, что это каноник Коперник, я догадаюсь, что это он?
Збигнев беспомощно оглянулся на шурина. В прошлом году, когда они навещали отца Миколая, тот был уже тяжело болен, много времени проводил в постели, почему и утратил обычно свойственную ему живость и подвижность. Тучный, одутловатый, он сейчас мало походит на портрет, который рисуется в воображении мальчика...
Однако Каспер не заметил беспомощного взгляда Збигнева и не слышал вопроса Вацка. В дороге хорошо думается... Каспер тоже думал о своей жизни, столь неразрывно связанной с замком Лидзбарк, с замком Фромборк, с именем Коперника... О трудной судьбе этого великого ученого, в течение долгих лет осужденного на одиночество и безвестность... Ах, как прав был отец Тидеман Гизе, настаивавший на издании трудов отца Миколая! Хорошо, что хотя бы сейчас, на склоне жизни, Учитель увидит свое творение, отпечатанное подумать только - в тысяче экземпляров!
- Отец, скажи! - тронув его за локоть, произнес Вацек умоляюще.
- Вацек спрашивает, - пояснил Збигнев, - сможет ли он узнать каноника Коперника, не предупрежденный заранее, что это он.
Каспер удивленно поднял свои тонкие брови.
- Конечно! - сказал он с убеждением.
- А почему учение отца Миколая излагает Ретик, а не он сам? - задал новый вопрос Вацек. - И почему его называют то Ретик, то де Лаухен? И почему...
Тут Збигнев протестующе поднял руку.
Легче всего было удовлетворить любопытство племянника относительно личности самого Ретика. Збигиев и сам был до того восхищен этим смелым, умным и талантливым ученым, что мог говорить о нем часами.
- Заметь, - начал он наставительно, - Ретик всего на год был старше тебя, когда о нем заговорили в Европе: в пятнадцать лет он уже слыл прославленным математиком. А в двадцать два года он был приглашен профессором в Виттенбергский университет! Родом он из швабской земли, из области Форальпенберг, в древности называемой Ретией. Вот он и переименовал себя на "Ретика" - родом из Ретии. Благородная скромность ученого, стремящегося прославить свою страну, но отнюдь не самого себя... Примеров такой скромности мы знаем много...
Каспер с удовольствием слушал дельные и толковые рассуждения друга. Еще в Краковской академии мало кто мог сравниться в логике и красноречии со студентом Збигневом Суходольским.
Правда, когда Збышек заговорил о благородной скромности, Каспер улыбнулся, но тут же упрекнул себя в душе за то, что все еще судит о товарище по воспоминаниям юности... Сейчас Збышек очень, очень изменился...
- Возьми хотя бы Гжегожа из Санока*, - так же наставительно продолжал Збигнев. - Кто он, из какого рода, мы не знаем... Знаем только, что он прославил свой родимый Санок! Или тот же Войцех из Брудзева, или Ян из Стобницы - все они, как один, думали о прославлении своей страны, а не о собственной славе. Будучи видным ученым, Ретик в "Первом повествовании" даже не упоминает своего имени, он стремится только как можно яснее и понятнее изложить взгляды Коперника...
______________ * Гжегож из Санока (1406-1477)-архиепископ, поэт, ученый, видный представитель Польского Возрождения.
- А почему отец Миколай сам этого не сделает?
...Ванда, конечно, права. Своими расспросами мальчишка может довести до отчаяния! Однако разве не убеждает милая Митта своего супруга в том, что человек, посвятивший себя воспитанию юношей, должен в первую очередь выработать в себе терпение, терпение и терпение...
- Ты прочитал книгу Ретика, не так ли? - ответил он племяннику вопросом на вопрос. -Все ли в ней ты понял?
- Я плохо ее читал, - признался Вацек огорченно. - Я тогда еще так мало знал... - Вацек не был бы сыном Каспера Берната, если бы не поправился тут же: - То есть я знал тогда еще меньше, чем теперь. А потом, - вздохнул мальчик, - когда я получил в подарок главу из книги самого отца Миколая, мне не захотелось уже читать "Первое повествование".
