Людмила Сабинина - Родео Лиды Карякиной
Конечно, первым делом побежал я навестить Дельфина. Не терпелось узнать, как он там, побывал ли в Крыму, на море, как собирался, или родители упекли его в деревню к родным? И вообще хотелось поговорить. Я бегом спускался с лестницы и едва не налетел на Мишку - пацан тащил продовольственную сумку, тяжелую, видно было, что еле доволок.
- В магазин ходил? Молодец, мужик самостоятельный! - похвалил я.
- Подумаешь! Кому же еще, - ворчливо отозвался Мишка. - Дома никого нет, все на работе.
И он поглядел на меня исподлобья, в точности как Лидка. А я-то считал, что между ними сходства никакого нет. Лидка длинная, худая, а братец Мишук, наоборот, плотный крепыш. И характеры у них разные...
- Как Лида поживает? Небось всех зверей там перевоспитала? поинтересовался я.
Мишка трудно засопел.
- Не. Они ее.
- Как так?
- Она старалась, а они все равно... Один там даже оплевал Лидку. Верблюжонок.
- Неужели Гришка?
- Ага. Она все заботилась, воспитывала, хлеб из дому таскала, а он подрос да и оплевал.
Мишук жалостно шмыгнул носом, но тут же насупился, умолк и, как подобает мужчине, пошел своей дорогой.
- Сестре привет передай! - крикнул вдогонку я.
Дельфина дома не было, мать сказала, что он пошел в кино на семичасовой. Было полседьмого, я помчался к нашему кинотеатру. Витьку увидел еще издали, он стоял около входа и нетерпеливо поглядывал на часы. Джинсы на нем были новые, с иностранным ярлыком на заднем кармане, рубашка яркая, с голубыми разводами.
- Здорово, Дельфин! Ну и ну! Стиляга, больше никак не назовешь.
- Сергей! Приехал наконец! А я уж заходил к тебе. Позавчера был, что за черт, думаю, куда он там провалился...
- А я иду сейчас, а навстречу Мишка. Вспомнилось, знаешь, как мы в зоопарке-то... Помнишь? Вот смеху было!
Я принялся было хохотать, но заметил, что Дельфин в общем-то не очень-то разделяет мое веселье. Прищурился как-то озабоченно, по сторонам оглядывается, на часы смотрит.
- Ты что, ждешь кого-нибудь?
- Да вот Карякина просила билетик взять.
Дельфин отвернулся, как бы вглядываясь в толпу, пригладил рукой белесые гладкие волосы. Мне показалось - он немного смутился.
- Кстати, что там случилось с Лидкой? - Я торопился спрашивать, стрелки часов передвинулись уже на без десяти. Что-то Мишук рассказывал, я не понял. Что, она теперь в зоопарке не работает?
- Нет.
- Сама ушла или...
- Сама. Видишь ли, она со зверями все-таки не сработалась.
- Как так?
Витька беспокойно оглянулся.
- Да ты ведь знаешь, она какая. Все напрямик, всерьез... А там все-таки звери. Как ни говори.
- Но, я думаю, навоз-то убирать все равно...
- Да ведь Лидка же! Ей все мало. Обидят кого, еду сожрут у слабого или побьют... Удав проглотил живьем кролика, обезьяны морды друг другу побили, она и психует. А тут еще любимчик Гришенька в благодарность за все заботы плюнул, да и наподдать пытался. Подрос, возмужал верблюдик, агрессивный стал. В общем, не сработалась, ушла. Давно бы надо...
Из кинотеатра донесся звонок, публика торопливо начала втискиваться в двери.
- Опаздывает, - сказал я.
- Значит, не придет, - констатировал Дельфин. - Она, знаешь, любит пораньше...
Я украдкой взглянул на Витьку, "Любит пораньше". Не в первый раз, значит, в кино ходят вместе. Подозрительно.
Уже давали три звонка. Мы заторопились в зрительный зал, уселись с краю, на свободные места.
- А сейчас не работает? - продолжал я.
- Почему? Работает. Ваша Юлия Михайловна устроила ее к себе в контору. Секретарем-машинисткой. Я думал, ты знаешь... Уже целый месяц работает...
Фильм был дурацкий, про какого-то алкоголика-слесаря. Слесарь этот только и делал, что пил-гулял. Причем гулял он без всякого восторга, даже без малейшего удовольствия. Будто жвачку жевал. И ради такого времяпрепровождения слесарь где попало хапал трешки, пятерки. Унылый тип! Его полюбила такая же унылая девица. Как только героиня эта появилась в кадре, мы переглянулись и фыркнули. Дельфин прошептал мне на ухо:
- Не сахар!
Я был полностью согласен с ним. Можно было понять слесаря, который никак не желал влюбляться в эту дурочку, но уж совсем трудно понять девицу: ну что нашла она хорошего в безнадежном алкоголике, рваче и, в сущности, ненормальном типе?.. Все это тянулось целых две серии, под конец совсем надоело сидеть в духоте. Было бы из-за чего. По-моему, если уж снимать фильмы, то обязательно про ярких, смелых людей. Ну, если и не про смелых, то хотя бы чем-то интересных, выдающихся. Так, чтобы захватывало, чтобы потом было о чем поспорить. А тут мы вышли из кино какие-то расслабленные. Разговаривать не хотелось, молча дошли до моего дома.
- Поднимемся? - пригласил я. - А то, хочешь, давай к Лидке зайдем, узнаем, почему не явилась?
Заходить к Карякиным не пришлось - все семейство находилось у нас на кухне. Еще от самых дверей мы услышали причитания тети Ани:
- И что это такое, господи! Хоть бы вы разобрались, Юлия Михайловна, мне уж и совсем непонятно, что с ней такое! Оттуда ушла, отсюда выгнали. Просто напасть какая-то...
- Да это все недоразумение! - сказала мама. - Надо сходить, выяснить, в чем тут дело. Я уверена, что никто и не собирается увольнять Лиду. Девочка она тихая, в конце концов, работник новый, ее учить надо...
- Тут нечего и выяснять, - оборвала Юлия Михайловна. - Факт остается фактом...
Мы остановились около кухонной двери. Страсти были накалены, и на нас просто не обратили внимания.
Тетя Аня сидела на табуретке и плакала. Хмурый Мишка жался у ее коленей. Лида стояла, прислонясь к стене, опустив голову.
- Факт остается фактом, - возвысила голос Юлия Михайловна. - Она потеряла работу.
- Так испытательный срок Лида уже прошла. Как же можно?! - не отступала мама.
- Так вот и можно! - мотнула головой Юлия Михайловна.
И спокойно начала ломать над кружкой бублик. В кружке дымилось подогретое молоко. На лице Юлии Михайловны, особенно на ее выпуклых скулах, рдел коричневый южный загар, волосы кудрявились крупной светло-желтой стружкой, должно быть, заново их покрасила.
- Говорила я, школу не бросать, - ныла тетя Аня. - Видишь, ума-то еще не хватает, училась бы, копила бы ум...
- Последний потеряешь тут с вами, - сквозь зубы сдерзила Лидка.
- Рассуди сама, - подкрепившись моченым бубликом, с новыми силами начала Юлия Михайловна, - вот поступила ты на место. Без образования, безо всяких связей, и вдруг благодаря мне такое место! Восемьдесят рублей, работа благородная, люди вокруг все интеллигентные! Ты что должна? Прежде всего должна подумать: я девочка молодая, позаботиться обо мне особенно некому, должна я сама о себе позаботиться, за это место держаться. И такт! Вся - внимание, вся - услужливость и такт.
Юлия Михайловна впала в свой обычный нравоучительно-елейный тон.
- Фаина Петровна милейший человек, деликатнейший. Она всегда поймет, всегда объяснит, если надо. Она...
- Рыло она, вот кто, - не поднимая головы, пробормотала Лидка. Чучело надутое.
- С ума сошла! - Тетя Аня всплеснула руками. - И что это с тобой делается?!
- Ничего не делается, - твердо заявила Юлия Михайловна. - Просто она всегда такая невоспитанная.
- Ничего подобного! - вспылила Лидка.
- Как ничего подобного? Вспомни, когда Фаина Петровна велела тебе перепечатать материал, а ты?.. Представьте себе, - она обратилась к тете Ане и маме, - некогда, говорит. У меня, говорит, своих бумаг накопилось. Отказалась, представьте себе. А надо было свои-то бумаги в сторонку отложить, а для Фаины Петровны постараться! Вот как, милая моя.
- По-моему, это неправильно, - сказала мама. - Прежде всего надо закончить свои дела. И если столько накопилось, как могла эта самая Фаина Петровна еще и свои бумаги ей подбрасывать? Недобросовестно это. Особенно со стороны старшей.
- Ну, хорошо, - не поддавалась Юлия Михайловна, - а что вы скажете насчет одного интересного разговорчика по телефону? Помнишь, Лида?
- Не помню, - буркнула Лидка.
- Так я напомню тебе. Начальник, понимаете, велел Лиде соединить его с Николаем Захаровичем из планового отдела. Ей ответили, что Николай Захарович уехал обедать. Знаете ли, что Лидуша наша сморозила?
- Господи, да что же такое? - испугалась тетя Аня.
- А вот что. - Тут Юлия Михайловна вытянула лицо, изображая Лидку. Получилось талантливо. - "Обедать? Это в одиннадцать-то часов? Да он еще сегодня на обед себе не заработал. Не успел".
На кухне воцарилось молчание. Я заметил, как мама поспешно отвернулась, скрывая улыбку.
- Ведь слова эти через пару часов дошли до самого Николая Захаровича, понимать надо! Вот и врага нажила.
Неожиданно Дельфин отодвинул меня плечом, протиснулся на кухню. Я просочился вслед.
- А что такое! - с ходу заговорил Дельфин. - Ну и нажила! Если он человек настоящий, не будет из-за этих справедливых слов придираться. Хороша и Фаина Петровна ваша - свою работу на других наваливать, благо повыше сидит!
