Николай Богданов - Чудесники
— Так это вы парламентер?! — воскликнул Петя, обращаясь к Жнивину. — Как вы сюда попали?
— Так же, как и вы, ввалился в сети.
— Вместо фрикадельки! — засмеялся Петя. — Той самой, которая с крылышками?
Ребята рассмеялись. А Нюра Савохина уперла руки в боки, притопнула ногой, встряхнула головой и лихо отчеканила звонкую частушку:
Председатель наш зазнался,На господ во всем равнялся,По господскому менюСъел колхозную свинью!Поросяток с хреном съел,Фрикаделек захотел.Фрикадельки, фрикадельки,Фрикаделечки мои!
Она прошлась, пританцовывая и помахивая сорванным лопухом, как платочком.
— Вот они откуда, "фрикадельки"-то, вылетают, слыхал теперь? — и Афанасий расхохотался. — А ты и поверил, будто старый егерь не знает, что к чему?
Однако ребята не поддержали веселья Жнивина.
— Ладно, — сказал Паша, нахмурившись. — Не фрикадельки, а нас он искал. Посмеемся потом. Вначале давай о деле говорить.
— Вначале парламентера надо отпустить, — сказал Петя.
— Отпустишь, а он и откроет, где мы скрываемся, — усомнился Яша Волчков. — Глаза ему завязать.
— Что ж, парламентеру, говорят, так полагается, — усмехнулся Афанасий. — Мне даже интересней потом рассказывать будет, как я переговоры вел, словно Гулливер у лилипутов… — И егерь взглянул в сторону Пети.
Когда-то помещичьи дети, которым он рассказывал разные сказки и байки, читали ему интересные книжки, и Афанасий мог щегольнуть не только Гулливером, но и Санчо Пансой, которого он обожал.
— Ну, если вам хочется донкихотствовать, пожалуйста, разговаривайте в таком виде. — Петя пожал плечами, стараясь скрыть свое смущение.
А Жнивин как ни в чем не бывало говорил:
— Сказ мой таков: побаловались, ребята, и будет, возвращайтесь домой. Председатель наш Василь Василич, по вашему прозвищу Вильгельм, согласен на мировую. Допекли вы его, что уж там… Ни тебе поросенка с хреном съесть, ни тебе фрикаделек заказать… каждый шаг его предаете гласности.
— Значит, проняла его "Постегайка"! — подскочила Нюра Савохина, захлопав в ладоши.
И вся босоногая команда затанцевала от радости.
— И что же он предлагает за мировую? — спросил не улыбнувшийся даже Паша Кашин.
— Предлагает вам покинуть сию крепость с почетом, войти в село с горном и барабаном. И он сам будет приветствовать вас и поздравлять с успешным возвращением из похода-экскурсии. Поблагодарит при всем народе, что искали вы годные земли среди болот.
Ребята притихли: предложение было соблазнительное.
— Та-ак, — протянул Паша, — а еще что? Насчет дома как?
— Дом, к сожалению, отдать вам не может… Но предлагает взамен в полное владение барскую конюшню.
При этих словах поднялось возмущение.
— Да не шумите, а соглашайтесь. Он готов остеклить вам это помещение. Дает доски на настил полов. И это будет навсегда ваше. А барский дом на всю округу видение, для всех завиден, все равно вам его не удержать.
Петя хотел тут же поддержать предложение старого егеря. Но Пашка Кашин спросил:
— А что же требует Вильгельм взамен? Не даром же предлагает такую мировую. Что мы должны делать?
— Ничего. Просит вас именно ничего не делать, а главное — воздержаться от насмешек.
— Ах, вот оно что! — уперев руки в боки, подскочила Нюра.
— Не на таких напал! — раздались насмешливые крики, посвист.
— Это что же, и "Постегайку" не издавать? И недостатки не критиковать? Нет, такие условия нам не подходят. На этом мы не замиримся, — сказал Паша. — Верно ведь, вожатый?
Лица ребят повернулись к Пете, как подсолнухи к солнцу.
— Да, такие условия пионерам не подходят, — подтвердил Петя.
— Правильно! — одобрили ребята. — Так и передай.
Егерь почесал маковку.
— Это плохо, — сказал он после раздумья. — Вильгельм вас измором возьмет. Прекратит вам доставку хлеба: снимет деда Савохина — вашего поставщика, раз! Велит мне застрелить вашего Мазурика, два! Усилит ночную охрану, чтобы вас ловить, три!
— Ладно, ладно, — сказали несколько обескураженные ребята, — нас этим не проймешь. Хлеба мы достанем. Снесем в город ягоды, продадим — вот и хлеб…
— Проживем. Организуем свой пионерский колхоз!
— В болоте-то? Да что же вы тут будете делать, как хозяйствовать? На мышах пахать? Комариков доить? Лягушек выкармливать? Ха-ха-ха!
— Ничего подобного, мы настоящее хозяйство поставим, — сказал Паша Кашин. — Кроличью ферму заведем, крольчиха у нас уже есть на развод. Утиную птицеферму из диких утят составим. Ну а потом и дойное стадо коров, когда болота осушим. Они ведь сейчас ничьи, а осушим — будут наши!
— Эге! — насмешливо воскликнул Афанасий Жнивин. — Хвалилась синица море зажечь. С тех пор как заворожил эти места колдун Шагаев, так никто к ним не подступится, пока его колдовство не снимет. Это уж точно, это проверено.
— А мы в колдовство не верим!
— Не верите? По-вашему, и нечистой силы на свете нет? — вскинулся Афанасий Жнивин. — А вот эта щука, что, по-вашему, не заколдованная? — И он указал на пойманную им громадную щуку, подвешенную ребятами на корявую ольху.
— Рыба как рыба… Правда большущая, — пожал плечами Паша.
— А знаете ли вы, что я ее поймал дважды в разных озерах. Вначале она мне в Белой заповеди попалась и леску оборвала, затем в Черной заповеди на живца хватила. Как же она без колдовской силы из озера в озеро перемахнула?
Ребята несколько озадаченно смотрели на зубастое чудовище, которое притащил с собой Афанасий, чуть не с себя ростом.
— А может, — сказал Яша Волчков, — между озерами есть подземная протока… Вот она по ней и пронырнула.
— Оборотень и под землей пройдет. Но я ее закопчу. Огнем колдовство сниму. С нечистой силой надо обращаться умеючи. Без меня вы в заповедных озерах не купайтесь. И никаких канав здесь не копайте. Запрещаю!
Он погрозил пальцем и сказал притихшим ребятам:
— Ну, давайте мое ружье, я пошел.
— Ружье не отдадим, — твердо сказал Паша, — оставим в залог. Ступайте, дядя Афанасий, передайте наш ответ Вильгельму и, когда вернетесь, получите ружье. А пока оно нам здесь пригодится. Волков пугать.
— Только не вздумайте стрельнуть! Оно заговоренное, только меня и слушается, в чужих руках разорвется! — предупредил Афанасий. — Жулик! Жулик!
На крик его явились сразу оба пса, похожих друг на друга, как близнецы. И только потому, что один ушел со своим хозяином, а другой остался с ребятами, можно было догадаться, который из них Жулик, который Мазурик.
Громадную щуку Афанасий унес с собой. Он тащил ее на плече, а хвост волочился по траве.
ТАЙНЫ ВОЛЧЬЕГО ОСТРОВА
— Ничего, вожатый, не тужи, что он щуку унес, мы сейчас такую ушицу сварим, пальчики оближешь. В ней и стерлядки будут, и судачки, и налимчики. Куда лучше щучьей! — сказал Яша Волчков, заметив, что Петя провожал долгим взглядом Афанасия, ушедшего со своим колдовским уловом.
— Это вы не с чужих подпусков поснимали? — Петя вдруг вспомнил, из-за чего ссорились темнолицые с белолицыми.
Никто ему не ответил.
— А ягоды на кустах вокруг пчельника тоже вы оборвали? Ох, смотрите, догадаются лесные и полевые ребята, и попадет вам!
— Они к нам дороги не найдут! — усмехнулся хитрый Яша Волчков.
— Так, — сказал Петя, — теперь мне многое ясно. И насчет "Постегайки". И насчет ночных переполохов в деревне. Скажите, а шесть ног деду Савохину это тоже вы приделали?
— Это Яша Волчков и Ваня Бабенчиков прятались у деда под тулупом, — сказала Нюра Савохина.
Все рассмеялись.
— А почему же вы мне сразу не открылись? — Петя огорчился: ему вспомнился ужасный путь через болота.
— Да мы еще не знали, что ты за человек… — ответил Паша Кашин. — Просим прощения!
— Не обо мне речь, я не обидчивый. Мне кажется, вы с головой ушли в юннатство. Это очень хорошо — изучить природу родного края, но где же пионерская работа? При всех обстоятельствах и барабан пионерский должен греметь и горн должен играть звонко!
— Это верно, — ответил Паша Кашин, — мы сознаем. Задумали мы одно громкое пионерское дело. Такое, что всколыхнет всю округу. Прозвучит громко. Ни один горн, ни один барабан такого звука не даст.
— Что же это?
— Да вот то, от чего нас Афанасий Жнивин отпугивает… Только это он зря пугает. Ему не хочется охотничьи угодья терять, вот он и против осушения этих болот. Желает всю жизнь быть утиным царем.
— Но ведь осушить их не так просто, они же вон какие громадные, глазом не окинешь. Действительно, заколдованное царство!
— А мы нашли к этому заколдованному царству волшебный ключик.
— Какой же это?
— Веселый ключик. Звенит тому, кто понимает, свою сказку говорит! — прищурилась Нюра Савохина.
