Большая книга ужасов – 87 - Елена Арсеньева
– Хорошо, что для нас все-таки есть путь назад, – продолжал Шварц. – Мы должны вернуться в Стерлядку.
Василиса представила, что опять придется пройти через деревню, мимо дома бабы Кати – в ту рощу, где на них огненными глазами смотрело страшное волосатое чудовище в язвах, – и с трудом сдержала слезы.
– А почему же ты в эту сторону побежал? – жалобно спросила она.
– Стесняюсь спросить: а ты почему в эту сторону побежала?! – фыркнул Шварц.
– Ну я же тебе доверяла… ты вроде лучше в таких делах понимаешь… – промямлила Василиса. – У тебя по географии всегда были пятерки…
– Всех учили, но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая? – зло усмехнулся Шварц. – Пьеса «Дракон», если кто не в курсе. Доверяла мне, говоришь? А почему ты не доверяла мне, когда я тебя просил-умолял не ездить на один такой-сякой остров?!
Ответить Василисе было нечего. Конечно, Шварц не просил-умолял, но ведь в самом деле пытался остановить ее. Из-за ее упрямства они чуть не погибли, и если бы не…
Она не успела подумать о той… или о том… в общем, о существе, которое их спасло. Раздался шум мотора, и на заросшей, казалось бы непроезжей, дороге показался небольшой автомобиль ярко-синего цвета со сдвинутым гармошкой верхом. Его чуть занесло на слишком глубокой колее, и Василисе бросилась в глаза четкая черная надпись на дверце: «Aqua pura».
«Aqua pura»! «Чистая вода»! Да ведь это…
Автомобиль резко затормозил. За рулем сидела и удивленно смотрела на ребят красивая золотоволосая женщина.
Да, первое, что бросалось в глаза, – это ее необыкновенные сияющие, мелко вьющиеся золотые волосы. И она действительно была необыкновенно красива: как сказочная принцесса – нет, как королева, потому что принцесса – всегда молоденькая девушка, а это была взрослая женщина. Наверное, лет двадцати пяти, а может, и тридцати. Конечно, возраст, с точки зрения Василисы, уже практически преклонный, но за такую сказочную красоту многое можно простить! И том числе и эти почтенные годы.
Незнакомка вышла из машины, словно вылилась на траву – такими плавными и гармоничными были ее движения.
Василиса восхищенно смотрела в огромные глаза цвета морской волны – не то синие, не то зеленые; разглядывала тонкие черты лица; таращилась на необыкновенное платье – тоже цвета морской волны, переливчатое, почти льющееся по стройной фигуре… В таком платье на бал идти, а не по лесам разъезжать в довольно потрепанном автомобиле. А туфли! На шпильках, украшенные стразами! Стразы Василиса терпеть не могла, но этой красавице и их можно было простить, так же как и странный и довольно грубый, можно сказать убогий, браслет, словно скрученный из волосяной веревки и никак не гармонирующий с элегантной роскошью наряда незнакомки.
«Ну, если ей такие нравятся… – подумала Василиса. – Кажется, эти штуки называются этническими украшениями?»
– А ведь ты Василиса! – воскликнула красавица, и голос ее, певучий, музыкальный, нежный, был столь же прекрасен, как и лицо. – Я тебя сразу узнала! Ты очень похожа на своего отца. Я Занна Керено.
– Занна Керено?! – изумленно повторила девочка. – Так вот вы какая!
– Вот это да! – простонал кто-то рядом, и Василиса с трудом узнала голос Шварца. Да и взглянув на него, она с трудом узнала своего приятеля. Он всегда легко краснел, но сейчас был просто как вареный рак, вернее, креветка, учитывая, каким он тощий. Сходство усиливали изумленно вытаращенные глаза.
Кто-то сказал «Красота – это страшная сила!» Василиса не смогла бы назвать первоисточник, но слышала это выражение очень часто и была вполне с ним согласна. Но только сейчас она поняла смысл слов «страшная сила». Именно страшная! Этот эпитет был очень точным, как внезапно поняла Василиса, любуясь очаровательной Занной Керено.
«А может, я просто приревновала Шварца к ней, как когда-то бедного Даньку Фролова – к Олечке Солошиной? – не без испуга подумала Василиса. – Да нет, вовсе нет, я ведь не влюблена в Шварца – просто удивилась, что он такой… незащищенный, такой, оказывается, глупый, такой слабый… Уж наверняка папа ни на секунду не был влюблен в Занну, хоть она и похожа на сказочную королеву!»
Только странно, что у этой безупречной красавицы такая… как бы это помягче сказать… неприглядная дочь, как Тусег Ырка. Вдобавок Тусег Ырка, очень может быть, и не человек вовсе! Ну что ж, рождаются ведь у нормальных родителей не вполне нормальные или вовсе больные дети – почему у красавицы не может родиться такая лишь отчасти похожая на человека Тусег Ырка? Неизвестно ведь, какой у нее отец! Может, он такой же страхолюдина, как то ужасное существо, к которому Тусег Ырка с такой радостью бросилась в лесу и которое так нежно… нет, ну просто по-человечески нежно качало ее на руках?
И тут в голове у Василисы просто щелкнуло что-то от пугающей догадки. Девчонку зовут Тусег Ырка! Василиса тогда, при первой встрече, насмешливо предположила, что она Ырка по батюшке, что ее зовут Туся Ырковна или Тася Ырковна. А что если это правда? Как это Тусег Ырка кричала там, в лесу: «Тад! Ырка! Моа се, да мерх, Тусег, Тусег Ырка!»
Что значат эти слова? А если… нет, ну правда, очень похоже на «Отец! Ырка! Это я, твоя дочь, Тусег, Тусег Ырка!»
Да ну, глупости, это всего лишь догадки, такие же сумасшедшие догадки, которые то и дело посещают Василису! Однако она уже не могла от них отмахнуться. Отчаянно захотелось достать из кармана бриджей отцовский блокнот и поискать в словарике эти слова. Точно-точно, Василиса вспомнила: там действительно было слово «tad», и означало это именно «отец»! Она даже задохнулась от этого потрясающего открытия и ошарашенно уставилась на Занну Керено, которая протягивала ей пластиковое ведерко.
– Что? – пробормотала Василиса.
– Спуститесь, пожалуйста, к реке и принесите воды: в машине вся выкипела, радиатор слишком разогрелся, боюсь, мы до Стерлядки не дотянем, – с улыбкой попросила Занна Керено и засмеялась: – Да что с вами, ребята?! Вы какие-то… ошарашенные.
– Вы такая красивая! – восторженно проблеял Шварц.
Это было все, что он смог изречь, продолжая с восторгом разглядывать Занну Керено. Как говорится, в зобу дыханье сперло!
Василиса невольно передернулась.
– Давайте ваше ведро, – сказала она почти грубо. – Я принесу воды. – И, схватив