Владимир Пистоленко - Памятное лето Сережки Зотова
- Как сбежал? - удивился Николай Михайлович.
- Или обиделся, или что-нибудь другое - сама не пойму. Весь день играли с Танюшкой. Поужинали тоже. Потом гляжу - ни с того ни с сего насупился. Спрашиваю: чего, мол, ты, Сережка? Молчит. Я к Танюшке, она тоже знать ничего не знает. А он кликнул Шарика и ушел. Мы за ним. Так вот и сидим весь вечер.
- Ты что же это, сын, а? (Сергей молчал.) Вы уж не сердитесь на нас, бабушка Фрося.
- Чего тут сердиться... С детишками всякое бывает. Завтра сам приведешь или прийти за ним?
- Я опять рано уеду. Если не очень затруднит, приходите. Я даже не знаю, как быть дальше.
- Да вы не беспокойтесь. Пускай пока живет у нас. Парнишка он хороший и не озорной, смышленый. Да и с Танюшкой подружились, прямо водой не разольешь. Насчет поливки тоже не сомневайтесь. У нас в этом году поливать нечего, так что я в охоточку на вашем огороде буду справляться.
Бабушка Фрося и Таня ушли.
Когда уже легли спать, Сергей вдруг сказал:
- Я больше не пойду к бабушке Фросе.
- Это почему же? - удивился отец.
- Не пойду.
- Ну, знаешь, Сережка, это, брат, не мужской разговор. У нас с тобой просто другого выхода нет. Не одному же тебе весь день дома сидеть. А у меня работа. Сам знаешь: надо.
- А я не пойду. И не пойду, - упрямо и настойчиво стал твердить Сергей.
Такого за ним отец никогда еще не замечал. Всегда был послушный мальчишка, и вдруг - пожалуйста... Это неспроста. Но что же все-таки случилось? Не каприз же...
- Сережка, ты хоть скажи: почему так решил?
- Она сказала... - прерывистым голосом заговорил Сергей, - она сказала... что моя мама... никогда больше не придет. Это неправда? Придет? Да, пап, придет? А она говорит, что мама умерла...
Сергей расплакался и говорил захлебываясь.
- Бабушка Фрося тебе так сказала?
- Нет, к ней тетенька одна... приходила. И я слышал.
Николай Михайлович помолчал, собираясь с силами. Следовало сказать мальчишке правду. Все равно того, что случилось, не скрыть, да и не к чему скрывать.
- Ты вот что, Сергей, плакать не надо, а лучше серьезно выслушай меня. Если тебе не хочется идти завтра к бабушке Фросе, то не ходи. Я возьму тебя с собой. На работу. Захочешь - помогать будешь, а устанешь рядом лесопосадка. Там хорошо, трава густая, зеленая. А птиц сколько! И Самарка близко. Утром на дрезине поедем.
- А вечером домой?
- Там видно будет. Может, и домой. Ну как, согласен?
- Конечно, согласен, - оживился Сергей.
- Только утром пораньше разбужу.
- Буди. Я сразу проснусь.
- А на бабушку Фросю и на тетеньку, которая к ней приходила, не надо обижаться, сынок. Они правду сказали. Умерла мама. Я не хотел тебе сразу говорить. Когда ехала ко мне, на шоссе в аварию попала. Вот и... Вот так, брат... И ничего не поделаешь. Была и нет... Ну, давай спать, Сережка. Ночи теперь короткие, а вставать рано. Спи, сынок. - И пригрозил: - А то утром стану будить, не проснешься - один уеду.
- Я проснусь.
Сергей плотнее прижался к отцу и закрыл глаза. Но заснуть не мог.
В прошлом году у соседей Зотовых умер старик, и Сергей уже знал, что это такое, знал, что умерший человек никогда больше не вернется домой. Никогда не придет и мама. Никогда! Сергею не верилось. А что, если все это ему снится? Проснется он утром, а мама - вот она.
Рядом тихо лежал отец. Но если бы мальчик заглянул ему в лицо, то увидел бы, что глаза отца широко открыты и смотрят куда-то вдаль, видят то, чего не видит никто другой. Вдруг отец вздохнул. Это получилось у него совсем неожиданно, и он не успел задержать, подавить вздоха, сделать его совсем неслышным.
"Значит, папа тоже не спит?"
- Пап! - окликнул Сергей, да так тихонько, что даже сам еле-еле расслышал.
- Опять не спишь?
- Нет, - виновато протянул Сергей.
- Да, брат, вот и я тоже...
- Маму жалко.
Отец опять вздохнул, глубоко и протяжно.
- Теперь уж не вернешь... Ничем не поможешь. Если бы только можно было...
НЕЖДАННАЯ ГОСТЬЯ
Сергею все понравилось в путевой ремонтной бригаде: и парусиновая палатка с небольшими слюдяными оконцами, и густые со сплетенными вверху ветвями деревья лесозащитной полосы, и часто проходившие поезда, то пассажирские, всего с несколькими зелеными вагонами, то красные "товарняки", длинные-предлинные.
Когда проходил мимо пассажирский, из окон всегда выглядывали люди и Сергей старательно махал им руками, желая счастливого пути. Пассажиры дружелюбно улыбались и тоже махали в ответ.
Приветствовать путников научил Сергея самый молодой ремонтник, Петька Бугров. Он работал в бригаде вместе со своим отцом, молчаливым и строгим человеком. Сам же Петька, еще почти мальчишка, был весельчак и непоседа, песенник и плясун. Сергей привязался к нему с первого же дня. И Петька полюбил Сергея. Сам Петька никогда ни минуты не сидел без дела и сразу же нашел работу своему маленькому приятелю. Сергею поручили подбирать на путях крупную гальку и "для красоты" выкладывать из нее на обочинах пути пятиконечные звезды. Будут ехать мимо люди, увидят в окошко стройные звездочки - останутся довольны, да еще похвалят того, кто так постарался. У Сергея сначала почти ничего не получалось, звездочки выходили какие-то жалкие, кособокие. Какая уж там красота! Петька неумолимо разрушал их и снова показывал, какими они должны быть и как их нужно строить. И у Сергея дело пошло на лад. Потом Петька стал давать своему ученику задание - за смену выложить столько-то звезд. А как же, вся бригада имеет дневной план, почему же Сережка должен работать спустя рукава? И Сергей старался. Выложил он несколько звезд по Петькиным рисункам, а потом наловчился сам. Да еще как! Получалось нисколько не хуже, чем по Петькиному чертежу. Вот если бы здесь была Таня, пускай бы посмотрела на Сережкину работу. Она-то, пожалуй, и не умеет так.
Любил Сергей наблюдать за работой ремонтников. Они подбивали грунт, меняли шпалы, а в некоторых местах - и стальные рельсы. Поезда сильно мешали в работе, но остановить движение было нельзя. Когда приближался поезд, ремонтники отходили в сторону, кто садился, а кто вытягивался на траве - отдыхали, пользуясь коротеньким перерывом Глянуть на них в это время со стороны - покажутся спокойными и безразличными людьми, которым ни до чего и дела нет, но стоит только проскочить поезду - их не узнать. Без какой бы то ни было команды (да ее вообще никто и не подавал) все словно наперегонки устремлялись на железнодорожное полотно, и первым среди них Николай Михайлович. Смотришь и не поймешь - зачем и что каждый делает, а пройдет немного времени, ну, может, всего несколько минут, а старую шпалу уже вытаскивают из-под рельсов и отволакивают в сторону, а на ее место ложится новая, просмоленная шпала, под ней подбивают и трамбуют грунт, кто-то уже вгоняет тяжелые железные костыли, которые накрепко прихватывают рельс к шпале и делают его неподвижным. Несись, поезд, на всех парах, аварии здесь не может быть.
Незаметно прошла неделя. Главные ремонтные работы на участке были закончены, и в субботу вечером вся бригада на дрезине укатила в Потоцкое. Дрезина мчалась так быстро, что у Сергея даже дух захватывало. И он опять пожалел, что с ним нет Тани. Пускай бы тоже прокатилась. Шарик вон катается. Только он глупый - спит себе, ему хоть бы что.
Домой Зотовы добрались в сумерках.
Шарик обогнал хозяев и, не дожидаясь, пока они подойдут и откроют калитку, нырнул в подворотню. Почти тут же послышался его злой лай. Так он лаял только на чужих, незнакомых людей. На кого бы это?
В окнах зотовской избы горел свет, входная дверь была открыта, а на крылечке стояла какая-то женщина. На нее и лаял Шарик.
- Пап, кто это? - спросил удивленный Сергей.
- А вот узнаем. Это, кажется, мамина тетя приехала, Манефа Семеновна.
Увидев вошедших во двор хозяев, Шарик перестал лаять. Женщина пошла было навстречу, но остановилась, с опаской поглядывая на собаку. Лицо ее в сумерках разглядеть было нельзя.
- Не укусит? - мягким певучим голосом спросила она.
- Нет, нет, - заверил Николай Михайлович. - Шарик у нас не кусачий... Здравствуйте, Манефа Семеновна. - Он поздоровался с женщиной за руку.
- Здравствуйте, - приветливо ответила она и, склонившись над Сергеем, ласково опустила руку на его голову. - Это, никак, Сереженька?
- Он самый, - ответил Николай Михайлович и легонько подтолкнул сына вперед. - Ну как, подрос наш Сережка?
- Я уж и то смотрю - совсем большой стал. А когда в гости к нам приезжали, был вон какой маленький.
- Так и времени с тех пор немало прошло. Но что ж мы тут стоим? Пойдемте в избу, - предложил Николай Михайлович.
- А я как получила вашу телеграмму, - на ходу рассказывала Манефа Семеновна, - тут же собралась и скорее на чугунку. Пока до станции доплелись, больше суток прошло. Сами знаете, из нашего лесного края до железной дороги больше ста верст. Топь да болота, где идешь, где едешь. Но все-таки, слава богу, добралась до места.
- Вы когда приехали? - спросил Николай Михайлович.
