Елена Усачева - Если бросить камень вверх
Неубедительно. Хотя лицо кривил. Ко всему урчало у него в животе довольно громко. Лягушку под футболку посадил, что ли?
– А ты не пропускай.
Сенька отворачивался к стене. Вздыхал чаще, натужней.
Саша оделась и отправилась на улицу. От всех страданий Сеньку спасала еда и сборные модели. Светка подождет. Порезать тортики ей поможет Ксюха.
– Смотри, что я тебе принесла, – прошептала Саша, входя в комнату брату.
– Мороженое? – тут же бухнулся он на спину.
– Лучше! Печенье с молоком – это то, что тебе сейчас нужно!
Был еще хлеб, масло, вареная картошка – в магазине сказали, что ни в коем случае нельзя колбасу, раз живот болит. Хорошо бы еще сварить кашу, но уже совсем некогда. Вечером сварит. А пока – вот, лего. Две упаковки.
– Ничего, к завтрашнему дню все пройдет. – Саша потрепала брата по буйным вихрам. Он попытался уклониться, но есть бутерброд и размахивать головой не так-то просто! – То же самое происходило с голодающими Ленинграда.
– Что происходило?
И голос у него стал хриплый. Еле шепчет.
– Их вывозили во время войны из города и начинали кормить. Они тут же умирали.
– От еды?
– Им нельзя было сразу много есть. После длительной голодовки. А ты вчера на селедку накинулся. Ел раньше хлеб с чаем, вот и ел бы дальше. Отец не скоро вернется.
Сенька отложил печенье и снова повернулся к стене. В животе у него бурчало, а сам он, кажется, уснул. Саша набрала маму. Звонок прошел, но ответа не было.
– Бывай! Я скоро!
Сенька булькнул что-то невразумительное. Кажется, заказал себе гроб с цветочками. Бедный. И зачем Саша куда-то идет?
На улице потеплело, в воздухе появился туман. Вода ложилась на лицо. От влажности желтый дом через дорогу некрасиво потемнел, под крышей появились потеки. Все это было странно, потому что дорога была привычная, машины вокруг такие же, как всегда. И вдруг дом – не такой, туман посредине осени, и странное, совершенно непонятное чувство тревоги. Когда хочется идти не туда, где все знакомо – сколько Светка этих вечеринок уже устроила! – а туда, где тебя никто не знает.
А у Светки? Ну что у Светки? Все как всегда. И даже разговор известно какой будет.
По полу были раскиданы подушки. Они на них сидели. Ксюха козыряла Труссарди – черным коротким платьицем с голубыми вставками. Под черные колготки хорошо смотрелось. Но сидеть ей было неудобно. Забываясь, она расставляла ноги, а потом долго и мучительно тянула подол на колени. Лена пришла в скромненьком Манго – красно-черная клетка, талия занижена, прикольные скрытые кармашки. Но тоже – сидела, все коленки со стороны на сторону перекладывала. И только Зара оказалась умная – длинное запашное платье ей очень шло. Что-то пятнистое, похожее на шкурку змеи. Она одна не заморачивалась, как сидит. И Светка в пижаме. Они очень хорошо смотрелись. Саша стянула носки, ходила босиком. Паркет приятно холодил подошву.
– Это не пижама! – заранее оправдывалась Светка, хоть ее никто и не спрашивал. – Это костюм! Модный.
Ксюха хмыкала и качала головой. За моду в классе отвечала она. И раз уж хитро щурится, значит, и Варчук в чем-то прокололась.
Обсуждали всё и всех. Саша жмурилась на свет свечей. Музыка была негромкая и приятная. И как это Варчук такое поставила? Она большая поклонница своей тезки «Светы». А эта певица любит зажигать.
Разговор несся вперед, сметая ограничительные колышки. Обсудили, кто с кем мог бы встречаться и почему. С кем было бы интересно дружить.
Саша думала про отца. Он легко заводил знакомых. Вокруг него всегда много поэтов. Даже детские писатели попадались. С ними было прикольно. Странно, что мать никогда на свои творческие вечера не звал. Они жили непонятной своей жизнью. Это считалось правильным. И вот теперь болит живот у Сеньки. Чего он болит?
– Ой, мы вот вчера ходили в наш центр, и ничего там нет. Сельский магазин какой-то, а не центр!
Ксюша томно тянула слова. Эта манерность бесила. Особенно было весело, когда Ксюша стояла рядом с мамой – говорили они одинаково. Так же Ксюха тянула на уроках, когда не знала ответа. Учителя раздражались. Но кричать на детей нельзя.
Лена пыталась возражать. По магазинам с Ксюшей они ходили вместе. У Ксюши были лишние деньги на покупки. Их дружба на этом и держалась. А Светка в их компанию вписалась, потому что у нее частенько не бывало дома родителей, можно устраивать бесконечные вечеринки. С ней очень удобно дружить.
Саша пропустила, в какой момент они стали говорить про нее. Что-то обсуждали. Кажется, последнее интервью отца на телевидении.
– А Сашка у нас вообще звезда, – выпалила Светка.
– Чего это я звезда?
Светка округлила глаза:
– Ну, с таким папашей.
Свободу «Русскому Робинзону»!
– Ему ничего больше не надо? – доверительно спросила Варчук.
Папе надо? Что ему надо?
– Моя мать с Алтая воду привезла. Из Телецкого озера брала.
Ах, воду!
Да, да, это была идея отца. Саша однажды пришла в школу и попросила всех принести по бутылочке воды из разных рек.
– Потому что если смешать все воды мира, – утверждал отец, – то возникнет противостояние силам зла. Все плохое уйдет. Победит хорошее.
У Саши набралось бутылок десять. Отец их смешал, вылил в Тихий океан. Потом еще цунами на Японию обрушилось. А если взять воду Телецкого озера и смешать с водами озера Титикака, то из Лох-Несса вылезет чудовище.
По всему выходило, что с Сашей тоже было удобно дружить. А вот кого любить…
Как раз вовремя стал долбить эсэмэсками Тьма. Саша и забыла, что он хотел с ней поговорить. Давно уже хотел. Ничего, еще денек подождет.
С любовями запутались окончательно. Попытались составить список, с кем можно встречаться, а с кем нельзя. Тьму обсудили отдельно. А тут и эсэмэска очередная пришла. Светка ринулась осуждать Велеса. И такой он, и разэдакий. Все-таки тарелка манной каши по ней плачет.
Хозяйка так долго и с азартом громила Тьму за внешний вид и поведение, что стало казаться – она в него влюблена. Половину Саша и не замечала. Он любит рисовать в тетрадях? Он постукивает пальцами, когда говорит? Он терпеть не может, когда загибают уголки в книжках? Он сопит, перед тем как начать говорить?
– Да он просто не такой, как все! – выпалила прямолинейная Ленка, отчего Саше стало казаться, что и Ленка в Тимофея влюблена.
С ней спорить не стали. Зара с Ксюхой таинственно сверкали глазами и улыбались. Ага, значит, и они туда же! Неприятной иглой стрельнуло по душе, и Саша стала запивать гадкое чувство газировкой. Захотелось Велесу написать смс. Что-нибудь ободряющее. Зря она с ним сегодня не пошла.
Больше про любовь не говорили. Тьма на связь не выходил. Стало скучно. Светка попыталась заставить своих гостий убраться после пиршества. Но – у троих были праздничные платья, а потому с веником бегать негоже, а у Саши болел брат. Напоследок Светка сама себе напомнила про уроки. Все сочувственно покивали.
На улице раздражение только усилилось. Было холодно и неуютно. Саша сунула руки в карманы и так сильно сдавила кулаки, что заломило пальцы. Как назло, машины ехали, не пропуская по пешеходному переходу, из-под колес летели брызги. Чувство было странное. Хотелось поскорее домой, домой, закрыть дверь, задернуть штору, упасть на кровать.
Мамы опять не было, не было. Куда она уходит? Пока был дома отец – сидела в комнате, чертила, до утра слушала музыку, пела. А теперь распахнула окно и ушла. «Ау!» Нет ответа. Телефон молчит. В холодильнике пусто. Сенька подъел, что нашел, и снова жаловался на живот.
В квартире поселилась тревога. Она заставляла вышагивать по комнате. Туда-сюда, туда-сюда. Кружится голова от маятника. Забралась на высокий барный табурет, положила подбородок на сложенные руки.
Тихо. Был бы отец – работало бы радио. Мама – звучала бы музыка. Сенька обычно врубает что-то шумное – это когда не болеет. Для Варвары включают детские песенки. А сейчас тихо. Слышно, как маски переговариваются. Заговоры плетут.
Тьма из чата вывалился. Странно. Звонить ему? Вот уж точно будет удивительно. Что-то ему было нужно, и он ушел. Ушел без нее? Что за чушь говорила Светка? Про любовь… Врала! Конечно, врала! Что она в этой любви понимает? И поэтому оставалось кружение, уроки, ночь. И папины фотографии. Едет на слоне. На другом слоне. И чего он все время на этого слона забирается?
«Папа! Где ты?»
Долго гоняла курсор по строчке. От белого экрана вдруг стали болеть глаза. Палец дернулся, стирая знак вопроса, потом и все предложение. Где папа, где папа… На слоне.
Утром Сенька ухромал в школу. Странное осложнение дало урчание в животе – боль в левой ноге.
– Ночью в туалет пошел, споткнулся, упал, – вздыхая, сообщил Сенька.
Саша с тревогой смотрела на его лицо. Кажется, не только ногу повредил, но еще и головой ударился. Синяк на лбу челкой прикрывает.
