Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - Борис Борисович Батыршин
– Гвидо фон Лист – отнюдь не джентльмен, и вам, Сэмюэль, ещё предстоит в этом убедиться. Что до его помощников – приходится пользоваться теми инструментами, которые имеются под рукой. Чех со своей задачей справился. К тому же, герр фон Лист вполне ему доверяет – иначе не поручил бы сопровождать Бурхардта.
– Вам виднее… – отозвался МакГрегор. – Надеюсь, мне не придётся иметь дело с этим славянским отребьем.
– Наш нынешний гость, мсье Виктуар тоже славянин, хотя и прибыл из будущего. – с лёгким смешком отозвался Уэскотт. – Я рассчитываю, что к моему возвращению вы сумеете наладить с ним приличные отношения. Надо напоминать, насколько это важно для нашего дела?
– Не стоит, Уильям, я помню…
Послышался стук, словно кто-то отодвинул стул. Притомился ходить, понял Виктор. А может, просто успокоился?
– Я всё сделаю как надо. Надеюсь, и ты сумеешь убедить этого кичливого аристократа в том, что подземелья древнего замка Монсегюр – единственное место, где мы сможем прикоснуться к тайне. Самой важной, мой друг, тайне в истории человечества!
XVI
Франция, Брест.
Август 1888 г.
Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!
От борта «Владимира Мономаха» оторвалось и поплыло по ветру ватно-белое облачко порохового дыма. Броненосному фрегату вторили «Дмитрий Донской», «Минин»; последней салютовала из своих лёгких пушечек царская яхта «Держава». В ответ ударили залпами французские броненосцы «Кольбер» и «Редутабль», напоминающие обводами огромные чугунные утюги. Нехотя, блюдя морской этикет, отозвались орудия британского «Колоссуса».
Боевые корабли трёх стран, все сплошь увешанные флагами расцвечивания, салютовали брейд-вымпелу Великого князя, полощущемуся на гафеле «Корейца». Алиса и Корф наблюдали за этим зрелищем с борта пароходика, направлявшегося к канонерской лодке. Он приехали во французский Брест вчера вечером – и с утра, едва успев позавтракать, отправились в гавань, куда уже входили русские корабли.
В промежутках между залпами барон объяснил спутнице, что отряд пришёл в Брест для того, чтобы встретить и сопроводить на родину Великого князя, состоящего в экипаже «Корейца» в должности радиотелеграфиста. После чего огляделся – не слышит ли кто? – и добавил вполголоса, что это, разумеется, не более, чем предлог. Истинная же причина – при всей значимости члена августейшей фамилии – заключается в необходимости проводить в Кронштадт канонерку, на борту которой находится экспедиция Семёнова со всеми её находками. И сделать это так, чтобы у представителей некоей великой державы, – тут барон выразительно покосился на окутанный пороховым дымом британский броненосец, – не возникло ненужных соблазнов.
Едва поднявшись на борт «Корейца», Корф прошёл в каюту Семёнова, где они и заперлись на целых полтора часа для приватной беседы. Заботу о спутнице барон получил младшему Семёнову, юноше шестнадцати лет в гардемаринской форменке и, по случаю большого смотра, с палашом на боку. Алиса, обрадовавшись «современнику», засыпала того вопросами. Иван охотно отвечал и, войдя в роль гостеприимного хозяина, показал девушке корабль – мостик, орудия, кают-компанию. Продемонстрировал наскоро исправленные повреждения, полученные в ходе недавнего боя: временные части рангоута, поставленные вместо разбитых, новенькие тиковые доски, заменившие обгоревшие участки палубного настила, заплаты в местах, куда ударяли осколки английских снарядов. По настоянию Алисы они спустились в машинное отделение и даже в котельную, где девушка вдоволь поахала при виде судовых механизмов и угольных топок, сполна оценив очарование грубой мощи, приводившей судно в движение.
Завершилась экскурсия знакомством с однокашниками Ивана – Воленькой Игнациусом и Николкой Овчинниковым (тот самый мальчик, припомнила Алиса, который первым обнаружил портал-червоточину на улице Казакова). Четвёртым в этой компании оказался невысокий юноша, которого Алисе представили, как Георгия, не назвав почему-то фамилии. Гардемарины по очереди поприветствовали гостью. Алиса всякий раз протягивала руку для поцелуя и уже предвкушала, как будет расспрашивать их об океанском походе и бое с британским крейсером, когда на палубе появился Корф. Вид у барона был озабоченный. Впрочем, при виде гардемаринов он заулыбался, обменялся со всеми четверыми рукопожатиями и, оговорившись срочными делами, увёл Алису на полубак – там они, устроившись в тени восьмидюймовой башни, смогли, наконец, обменяться впечатлениями.
Собственно, говорила, по большей части, Алиса. Барон предпочитал отмалчиваться, а когда она спросила его о беседе с Семёновым, нахмурился и коротко бросил: «потом». Девушка, поняв, что речь шла о вещах секретных, сменила тему – благо, предмет её интереса находился неподалёку: четверка гардемаринов, отстегнув, чтобы не мешались, палаши, помогала спускать на воду разъездную гичку.
– Какие славные мальчишки! – вполголоса сказала она. – Знаете, барон, в детстве мне случалось читать книги писателя Владислава Крапивина. Эта четвёрка – точь-в-точь, персонажи из его повестей, разве что немного постарше. Крапивинским героям лет по двенадцать-тринадцать, а этим, наверное, уже стукнуло все шестнадцать.
Барон усмехнулся.
– Между прочим, один из этих «славных мальчишек» наследник российского престола.
– Погодите… Алиса озадаченно нахмурилась. – Но его же, вроде, зовут Георгий, а следующим царём должен стать Николай Второй?
– Это его младший брат, Георгий Александрович. – объяснил Корф. – В вашей истории он умер от чахотки, но здесь, спасибо доктору Каретникову и его чудодейственным препаратам – жив, ходит по морям-океанам, успел понюхать пороху. И, главное – венценосный батюшка, ознакомившись с кое-какими подробностями царствования вашего Николая (он специально сделал ударение на слове «вашего», отметила Алиса), назначил наследником именно его. Видимо, решил не рисковать.
– Вот как? – Алиса с любопытством посмотрела на Георгия. – И как же он воспринимает свой статус?
– А никак. – усмехнулся Корф. – Бредит морем, а теперь вот ещё и небом – сейчас, к примеру, рвётся назад, в Петербург, чтобы принять участие в испытаниях дирижабля, построенного по проекту инженера Костовича и господина Лерха.
– Дяди Юли? – обрадовалась Алиса. – Вот здорово! Значит, старик добился своего – двигает вперёд российскую инженерную науку? Хотя – я, вроде, читала в газетах, что во Франции дирижабли летают уже несколько лет?
– Верно, "La France" инженера Ренара. – подтвердил Корф. – Но его аппарат только и смог, что пролететь несколько миль и вернуться в точку отправления – и даже это было сочтено мировым рекордом! Наша же «Новороссия» – такое название выбрали для нового аппарата – способна держаться в воздухе много часов и пролетать сотни верст с весьма приличной скоростью, которая французским воздухоплавателям, как и всем прочим, даже и не снилась. Как видите, дорогая – барон улыбнулся, как показалось, Алисе, с гордостью, – мои подчинённые не теряли времени, пока мы с вами катались по Европам!
– Ничего себе покатушки! – она возмущённо фыркнула. – Вас, дорогой барон, смею напомнить, едва не зарезали! Ну и зачем же вам этот… дирижабль?
– Как это – «зачем»?
Барон озадаченно посмотрел на собеседницу – как можно не понимать настолько очевидных вещей?
– Да вот, хотя бы для разведки. Наши военные, в особенности моряки, спят и видят, когда эти аппараты запустят в серию. Есть и другие области, где дирижабли могут принести пользу.
