Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
Эскадра на всех парах проскочила Северное море, а затем, обогнув северную оконечность Шотландии, вырвалась в Атлантику. Курс Лесовский проложил максимально в стороне от торговых путей. Несмотря на это, орудия держали в готовности к открытию огня. 24 сентября эскадра бросила якоря на Нью-Йоркском рейде. Там Лесовского ждал фрегат «Ослябя», пришедший из Средиземного моря, перекрыв все теоретические расчеты. Лесовский с особым удовольствием обнял командира «Осляби» Ивана Бутакова, своего старого и верного соплавателя на «Диане».
– Искренне рад, Иван, что вижу тебя снова! Забудем былые обиды, кто старое помянет, тому глаз вон!
– И я рад, Степан Степанович, что будем снова вместе служить Отечеству!
Из «Обзора заграничных плаваний судов русского военного флота с 1850 по 1868 год»: «Эскадра вышла из Бельта соединено. При самом входе Скагеррак встретились ильные противные ветра, упорно дующие в 28 июля по 3 августа. Клипер «Алмаз» значительно замедлял плавание, идя под парусами гораздо хуже других судов эскадры; поэтому начальник эскадры решился оставить его и 1 августа перестал ждать его. Через два дня, когда эскадра штилевала под парусами, увидели вдали клипер «Алмаз», который 4 августа соединился с эскадрою, на назначенном рандеву в 100 милях от норвежского берега. Но на другой день он снова отстал от эскадры.
С самого выхода в океан, до прохода через Ньюфаундлендскую банку, т. е. 3 сентября, плавание эскадры сопровождалось обстоятельствами весьма трудными и утомительными, с ходом столь несоразмерным, какой оказался между быстрыми ходоками фрегатами, далеко уступавшими им в ходе корветами. Трудность эту составляли беспрестанные дожди, перемежавшиеся с густыми туманами. Но несмотря, однако ж, на эти неблагоприятные условия, эскадра шла соединено до 26 августа. В ночь с 25 на 26 августа, во время дождя, был сделан сигнал «развести пары». Но в это время туман все скрыл из виду. На другой день, когда мгла начала несколько редеть, с флагманского фрегата «Александр Невский» увидели, что фрегат «Пересвет» и корвет «Варяг» на своих местах; первый под парусами, с разведенными парами, а второй под парами и без парусов. Но корвета «Витязь» нигде не было видно.
По разлучении с «Витязем», шли в ордере фронта и 30 августа были застигнуты попутным ветром, с пасмурностью, во время которой корвет «Варяг» в ночь на 31 августа разлучился с эскадрой. На другой день, когда ветер стих, фрегаты оставались под малыми парусами, в надежде, что, если «Варяг» отстал, то он подгонит. Но ожидания остались тщетными. По прибытии 13 сентября фрегатов в Нью-Йорк здесь нашли фрегат «Ослябя», который пришел сюда из Средиземного моря 30 августа. Того же 13 сентября прибыли на рейд корветы «Варяг» и «Витязь», а 29 сентября и клипер «Алмаз». До ноября месяца эскадра находилась в Нью-Йорке, где занималась разными судовыми работами, которые оказались необходимы после бурного перехода в Америку».
И сегодня военно-морские историки считают трансатлантический бросок Лесовского одной из самых выдающихся океанских операций в истории мирового флота. Если бы «Дядька Степан» более в своей жизни не совершил ничего, то и этого его плавания было бы вполне достаточно, чтобы имя его было включено в пантеон великих российских флотоводцев. Почти одновременно пришла в Сан-Франциск и Тихоокеанская эскадра контр-адмирала Попова.
Итак, первая часть операции была осуществлена блестяще. Теперь оставалось ждать реакции тех, против кого все это затевалось. И реакция последовала!
Глава восьмая
…Кончился июль, за ним август, наступил сентябрь. Из Лондона в Петербург спешил специальный курьер с ультимативной нотой. Экспресс остановился для смены паровоза в Берлине. В купе неожиданно заглянул секретарь английского посольства.
– Выходите! – хмуро объявил он. – Форин-офис распорядился прервать вашу миссию.
– Что произошло?
Вместо ответа дипломат извлек из кармана свежий номер «Альгемайне цайтунг», увенчанный громадной «шапкой»: «РУССКОГО ФЛОТА В БАЛТИКЕ НЕТ. ОН В АМЕРИКЕ!»
Такого апперкота Англия не испытывала уже давно. При этом опозорена была не только разведка и дипломатия, но и военно-морской флот. Русских проморгали все. Самое страшное же было в том, что исправить сложившуюся ситуацию было уже невозможно.
Переход эскадры Лесовского был совершен столь стремительно и скрытно, что не только за границей, но и в России узнали о существовании эскадры Лесовского только… из американских газет.
Планировавшаяся ранее высадка англо-французского десанта в районе Нью-Йорка сразу же стала невозможной. Хотя объединенные силы союзников были значительно больше, от прямого столкновения с русской эскадрой они отказались.
Успешный переход нашей эскадры вогнал в ступор и нашего посла в Лондоне барона Бруннова. Испугавшись за исход мирных переговоров с Англией, он слал панические телеграммы вице-канцлеру Горчакову. А тот, в свою очередь, устраивал сцены Краббе. Но толстокожего Краббе не так-то легко было взять:
– Советую вам поменьше читать английских газет и пить на ночь успокоительные капли!
Разобиженный Горчаков тут же нажаловался Александру II, обвинив Лесовского в… плохой скрытности!
Узнав об обвинении, хитрый Краббе рассказал Александру II парочку свежих пикантных анекдотов, и инцидент был исчерпан.
В служебной же записке управляющий Морским министерством написал так: «Это, быть может, синопские выстрелы были причиной падения Севастополя, но если бы выстрелы эти могли в то время раздаваться в Океане на путях английской морской торговли, то торговое сословие этой страны, имеющее на ход государственных дел то огромное влияние, о котором упоминает барон Бруннов, вероятно, столь же сильно восстало против войны с Россией, как оно всегда восставало и восстает против войны с Америкой, несмотря на то, что каждый англичанин ненавидит американца более всего на свете за исключением разве француза».
Копия записки была препровождена Александру II, на которой тот написал: «Дельно». Повздыхав, Горчакову пришлось успокоиться.
Итак, к концу сентября эскадра собралась на рейде Нью-Йорка, готовая вырваться на просторы Атлантики, перекрыв главные британские и французские морские артерии. Но хватало и проблем: по Парижской декларации, к которой присоединилась и Россия, каперство запрещалось, товары нейтральных судов и сами суда были неприкосновенны – за исключением, разумеется, военной контрабанды. На все это наслаивалось то, что американцы активно торговали с Англией и Францией через Атлантику, а также Гражданская война в самой Америке. В канадских портах Лесовского уже сторожила эскадра контр-адмирала Милна, насчитывавшая четыре винтовых линкора, три фрегата, четыре шлюпа, а также канонерские лодки и вспомогательные суда. К устью Гудзона англичане не подходили, но время от времени курсировали на горизонте. Всеми этими сложными правовыми аспектами пришлось заниматься флаг-офицеру Семечкину.
Прибытие эскадры адмирала Лесовского в Нью-Йорк произвело огромное впечатление на население города. Морской министр США Уэллес записал по этому поводу в своем дневнике: «Боже, Благослови русских!»
Из американских газет: «В четверг между «Янки дудл» и «Русским медведем» совершился братский союз. Они обменялись взаимными приветствиями из уст своих пушек. Они вместе преломили хлеб и пили грог на палубе паровой яхты «Дядя Сэм». Река Гудзон как бы слилась своими голубыми волнами
