Кощеевич и война - Алан Григорьев
Лис подождал некоторое время и, ничего не дождавшись, зло выплюнул:
— Извинения не принимаю. Выкуси! — И показал чародею кукиш. — А теперь давай драться, раз уж ты меня вызвал.
— Но я не собираюсь драться с тобой. Сейчас мы можем поговорить с глазу на глаз только так, в круге. — Голос Весьмира, обычно бодрый, стал тусклым и каким-то надтреснутым. — Я думал, что смогу убедить Ратибора одолжить перстень, если на время выведу тебя из игры. Ты же знаешь, Василиса мне дорога, я тоже хочу спасти её.
Лис был уверен, что теперь вражий чародей говорит правду, но вслух усомнился, чтобы ударить побольнее:
— И почему я должен тебе верить?
— Просто выслушай, о большем я не прошу.
— Ладно. Если ты пришёл не для поединка чести, то для чего?
— Мы ещё можем остановить войну.
— Ага. Если Ратибор отдаст мне перстень.
— Но он не отдаст.
— Тогда выкради перстень, принеси его мне, и война закончится. По-моему, отличный план.
— Есть идея получше.
— Получше — это если ты вдобавок Ратибора убьёшь! — хохотнул княжич.
— Именно об этом я и хотел поговорить. Поможешь мне?
Весьмир облизал пересохшие губы, а Лис вытаращился, не веря своим ушам:
— Не понимаю, о чём ты…
— Всё ты понимаешь, чай, не дурак.
— Значит, хочешь предать своего царя и предлагаешь мне принять участие в заговоре? — Княжич сказал это таким ледяным тоном, что Весьмир заёрзал в седле.
— Вроде того.
С одной стороны, предложение было заманчивым, а с другой…
— Нет. — Лис тронул поводья, разворачивая Шторм-коня. — Второй раз я не куплюсь на твои уловки.
— Клянусь, на этот раз никаких уловок!
— Твоим клятвам — в базарный день грош цена. Но даже если ты говоришь правду, я не хочу иметь с тобой дело. Тот, кто предал однажды, предаст и второй раз.
Последнюю фразу он бросил уже через плечо.
Не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, как Весьмир вспыхнул от гнева. Колдовской круг сузился, воздух затрещал.
— Я Ратибору не присягал! — выкрикнул Весьмир Лису в спину, но тот и ухом не повёл. Прошлые поступки Дивьего чародея говорили сами за себя. Вряд ли хотя бы одним из них можно было гордиться.
Княжич подъехал к границам колдовского круга, когда Весьмир снова вскричал:
— Ты знаешь, что Ратибор собирается убить своего сына?!
— Царевича Радосвета? — Лис всё-таки не выдержал, обернулся и едва не хлопнул себя по лбу от досады.
Во-первых, если уж решил уезжать, не надо было идти на попятную. Во-вторых, вопрос получился до крайности глупым. Конечно, Радосвета, кого же ещё? У царя только один сын.
Чтобы сгладить неловкость, он, нахмурившись, процедил сквозь зубы:
— Что ж, спасибо за эту ценную весть. Значит, нам незачем брать царевича в полон. Выкуп за него не получишь.
— Радосвет молод, но может стать хорошим правителем, — торопливо заговорил Весьмир. — А ещё помнишь: он дал слово помочь твоей матери. Будет новый царь в Диви — будет тебе волшебный перстень. Василиса проснётся. В наши земли вернётся мир. Мы оба хотим одного.
Больше всего Лис сейчас хотел свернуть ушлому чародею шею.
— Радосвет дал тебе право говорить от его имени?
— Царевич ничего не знает. Он слишком благороден, чтобы замышлять против родного отца.
— Поэтому ты решил взять грязную работёнку на себя. Ой нет, ошибочка вышла: свалить её на меня — таков был план? Я Кощеевич, а значит, достаточно бесчестен, так?
— Не так… — Ответ Весьмира прозвучал еле слышно. — Мы давно увязли в грязной игре, Лис. Я сделал много такого, о чём сожалею. Но, если мне придётся совершить подлость, чтобы прекратить войну и вывести всех нас к свету, я пойду на это. Моя совесть — невысокая цена за мир.
— Да нет у тебя никакой совести! — фыркнул княжич.
— Просто выслушай, прошу. Ты убедишься, что план неплох.
— Пришли мне птичку-весточку, пусть начирикает.
Конечно, это была отговорка, и Весьмир это прекрасно понял.
— Какой же ты упрямый. Весь в мать.
— В последнее время мне чаще говорят, что я похож на отца, — вскинул подбородок Лис.
Дивий чародей покачал головой:
— Ты не злой. Просто обижен на весь мир.
— Хороший каламбур, кстати! — усмехнулся княжич. — Весьмир — весь мир. Я обижен на тебя, это правда.
— Знаю, я поступил как последний негодяй.
— Это ещё слабо сказано!
— Но я извинился.
— И что? Теперь я должен броситься в твои объятия?
Налетевший порыв ветра сбросил с Весьмира капюшон, и пряди мышиного цвета упали на лицо.
— Наверное, этот разговор оказался преждевременным. Продолжим в другой раз.
— От поединка, значит, отлыниваешь? Сам вызвал, а теперь в кусты?
Лис хотел добавить ещё парочку колкостей, но замолчал и насторожился, почувствовав, как границы круга колеблются.
— Что за?… — Для чародея, похоже, это тоже стало неожиданностью.
Послышался гулкий звон, будто ударили в колокол, и круг разомкнулся сразу с двух сторон.
За спиной Лиса возник взволнованный Май. Его лицо раскраснелось, волосы — чёрные с одной седой прядью — липли ко лбу, глаза смотрели ошалело:
— Княже, я с тобой! Прорвался наконец-то!
Хм… Пожалуй, Лис был не прав, когда записал Мая в посредственные колдуны.
Ворваться в чужой круг не каждому под силу. Впрочем, ему помогли — с противоположной стороны в разрыв въехала Северница. Увидев Весьмира живым и здоровым, она с облегчением выдохнула, а потом вперила в
