Камелии цветут зимой - Смарагдовый Дракон
На экране был весьма молодой парень, возрастом Эльзы. И как такой мальчишка мог столько добиться в таком возрасте? Камера перебежала на предыдущего президента. Его волосы так посидели, и на лице появилось много морщин. Я не могла его узнать – двадцать пять лет прошло с нашей последней встречи.
– Господин Каллахан, скажите, чем займетесь после отставки? – девушка поднесла его лицу микрофон.
– Отправлюсь отдыхать в Испанию, – он улыбнулся своей теплой и морщинистой улыбкой. Пусть время и берет свое, но выглядит все же молодо ля своего возраста, – Лучшее время для поездки на яхте, не считаете?
– Ты так постарел, – я провела рукой по картинке, словно могла бы его коснуться, – Когда же ты отдыхал за эти двадцать лет? Только и слышно, что ты работаешь и работаешь.
Его взгляд был уже не тем, когда ему было двадцать пять. Это был грустный и усталый взгляд, которого я никогда не видела. С возрастом он стал краше и, вероятно, умнее. Мне хотелось бы в это верить. Новости о нем закончились, и я вернулась обратно на кухню. Прошло много лет, и я тоже не та, что была раньше. И от этого становится грустно. Казалось, что прошло от силы пару лет, но я и моргнуть не успела, как прошло больше двадцати.
Мне было двадцать шесть, когда я родила Эльзу. Каллан уже тогда начал как-то странно себя вести, словно был чем-то напуган. Я не понимаю этого страха до сих пор. Была ли причина во втором ребенке? Но у нас уже был Манар, и сложностей бы особых в воспитании не возникло. Но тогда в чем же? На этот вопрос я все еще не знаю ответа.
Если сейчас вспомнить, он никогда не был спокоен. Чем бы мы ни занимались, он был очень загадочным и над чем-то долго раздумывающим. Однажды я обнаружила его в зале во мраке ночи. Он выпивал, и долго о чем-то думал. Даже когда я подошла к нему, он будто меня не заметил.
– …И тогда одной стороне не останется ничего, кроме как подчиниться, – протянул он, пытаясь что-то разглядеть в перевернутом отражении кофейного столика.
Я все еще не знаю, что он пытался там разглядеть, и кто кому собирался подчиняться. Когда я спрашивала, он пытался перевести тему разговора. И со временем я отступилась в поисках разгадки.
Через два дня после того, как мы узнали о существовании Эльзы, Каллан сказал, что не будет воспитывать этого ребенка. Я спросила, почему, но ответ был какой-то размытый.
– Я не смогу тратить свое время на еще одного ребенка. В компании сейчас проходят переговоры с Германской инвестиционной компанией, поэтому я должен отдаваться работе.
– Но ты же тратил на работу от силы часа три в день.
– Да, но мне уже тридцать три. Не думаешь, что пора браться за ум? И тебе, кстати, тоже. Что будешь делать с двумя детьми наперевес?
– Я что буду делать? А ты?
– Я говорю, у меня дела в компании.
– Но они же отпускают тебя на перерывы. Ты что, собираешься вообще с детьми не видеться?
– Посмотрим по загруженности.
– Что? Ты издеваешься надо мной? Восемь лет все было в порядке, а тут работать он начал. Думаешь, я поверю тебе?
– Придется поверить.
– И что дело только в работе?
– Нет, я устал от отцовства. Я хочу отдохнуть.
– Думаешь, я не хотела никогда отдохнуть? Думаешь, я не устала быть матерью? Я продолжаю заботиться о твоем сыне потому, что его сделали именно мы. Он не выбирал, в какой семье родиться, так почему ты не думаешь и о нем?
– Ты его мать, вот разбирайся.
– То есть сейчас ты просто нас выгоняешь? Правда?
– Принимай, как хочешь. Я дам вам денег, чтобы вы могли нормально жить хотя бы первое время.
На следующий день он перевел на мою карту два миллиона евро. Такой суммы я еще никогда не держала в своих руках. Но моя гордость была выше, поэтому эти деньги до сих пор лежат в банке на мое имя. Прошло двадцать лет, может, пора их использовать?
На мой телефон пришло сообщение от сына. С дочерью я уже некоторое время не общаюсь. И, думаю, больше никогда не смогу общаться.
Мам, я уеду на несколько недель в командировку.
Поэтому можешь меня не ждать
14:33
Хорошо. Удачной поездки
14:34
Я посмотрела на календарь. Скоро начнут желтеть листья в Испании. Стоит посмотреть на эту красоту спустя столько лет.
Я не помню, что случилось, когда начала поднимать руку на своих детей. Много раздумывала об этом, но в итоге к ответу пришла лишь недавно. Моя обида, копившаяся столько лет, выплеснулась наружу, и со временем это стало нормально выплескивать ее время от времени. А после ярких эмоциональных сбоев, наступало безразличие, которое я не могла контролировать. Поэтому не было дела до того, как живут мои дети. Я очень жалею обо всем произошедшем. Моя дочь из-за такого отношения ушла от меня. Но хоть с Манаром я попытаюсь исправить ошибки, которые допустила.
Можно ли сказать, что моя любовь к Каллану все еще не остыла? Наверное, можно. Ведь сейчас, идя вдоль набережной Барселоны, я все еще чувствую трепет к этим прекрасным местам, хоть тогда была еще совсем девчонкой. Испания – потрясающее место, я бы осталась жить здесь, если бы была такая возможность. Но придется возвращаться в прохладную и такую родную Исландию.
Хотела бы я сказать, что мне не хочется встречать Каллана спустя столько лет в этой стране. Но, на самом деле, я просто не знаю, как должна пройти наша встреча. Мне страшно от осознания, что снова смогу прикоснуться к нему, услышать его голос вблизи, а не с экрана телевизора. По этой причине я и поехала в Барселону, а не в такую знакомую Валенсию, в которую мы приезжали три раза в год. Большая часть воспоминаний у меня оттуда, и именно туда вход мне закрыт. Боюсь, что возвращение не приведет ни к чему хорошему.
Я шла вдоль берега, волны омывали мои ноги, и нос вдыхал свежий запах Балеарского моя. Еще очень долго я не увижу такую красоту, поэтому пытаюсь запомнить каждую деталь. Как серферы, словно птицы, летят по волнам, наслаждаясь влажностью и ярким светом от солнца. Как дети бегут друг за другом, проваливаясь в этом мягком песке. Как люди вокруг смеются и радуются чистоте жизни. Это все уже было в моей памяти, но сейчас эти воспоминания не будут запачканы
