Гектор Мало - Без семьи
Тогда Маттиа снова стал настаивать на возвращении во Францию, и наши споры возобновились.
- Значит, ты хочешь отказаться от намерения предупредить госпожу Миллиган? - говорил я ему.
- Конечно, нет, но ведь неизвестно, находится ли госпожа Миллиган в Англии.
- А почему ты думаешь, что она во Франции?
- Это всего вероятнее. Раз Артур снова был болен, мать, конечно, отвезла его в такую страну, где климат лучше.
- Не в одной только Франции хороший климат.
- Артур однажды уже поправился во Франции, и мать, несомненно, увезла его туда. Кроме того, я хочу, чтобы ты уехал отсюда. Иначе, вот посмотришь, с нами случится какая-нибудь беда. Уедем, пока не поздно!
Но хотя отношение ко мне всех членов семейства Дрискол нисколько не изменилось, я все же не решался последовать совету Маттиа. Я мог сомневаться и сомневался, но твердой уверенности в том, что я не принадлежу к семейству Дрискол, у меня не было.
ГЛАВА XVIII. ТОРГОВЦЫ КРАДЕНЫМИ ВЕЩАМИ.
Дни проходили за днями, недели за неделями, и наконец наступило время, когда наша семья должна была выехать из Лондона и начать разъезжать по Англии.
Повозки были заново выкрашены и нагружены теми товарами, какими собирались торговать летом. Чего-чего там только не было, и удивительно, как все эти вещи поместились в двух повозках. Из окна повозки я и Маттиа наблюдали, как выгружались из люка многочисленные тюки, попавшие во Двор Красного Льва столь необычным способом. Наконец товары были уложены, лошади куплены, где и как неизвестно, но они прибыли, и все было готово к отъезду.
Отец, считая, что мы с Маттиа неплохо зарабатываем игрой на скрипке и арфе, решил взять нас с собой в качестве музыкантов. О своем решении он объявил нам только накануне отъезда.
- Вернемся во Францию! - сказал Маттиа. - Воспользуемся первым подходящим случаем и сбежим!
- Почему нам не поездить по Англии? Быть может. мы встретимся с госпожой Миллиган.
- Потому что с нами непременно случится беда!
Снова мы едем по большим дорогам. Но теперь я не могу свободно идти, куда хочу, и делать, что мне вздумается: мы связаны с семьей Дрискол.
С чувством большого облегчения покидал я Лондон. Я не увижу больше Двор Красного Льва и этот люк, который невольно притягивал мои взгляды. Сколько раз ночью я внезапно просыпался от кошмара - мне чудился красный свет потайного фонаря, проникающий к нам через маленькое окошко повозки.
Мы шли пешком вслед за повозками и вместо зловонных запахов и нездоровых испарений Бэснал-Грина вдыхали теперь чистый воздух полей. Красивые окрестности. по которым мы проезжали, хотя и не назывались "зелеными", доставляли нам большое удовольствие своей свежей зеленью и веселым щебетанием птиц.
Уже в первый день нашей посадки я увидел, как производилась продажа так дешево приобретенных вещей. Мы приехали в большое село и остановились на площади. Одну из стенок повозки опустили и устроили нечто вроде прилавка, куда выставили на показ любопытным покупателям все товары.
- Обратите внимание на цены! Какие низкие цены! - кричал отец. - Более дешевых вы нигде не найдете. Так как я сам никогда не плачу за товары, то и могу продавать их дешево. Я не продаю, а отдаю задаром! Обратите внимание на цены! Смотрите, какие цены!
И я слышал, как люди, отходя, говорили:
- Товары, должно быть, краденые.
- Да он и сам этого не скрывает.
Если бы покупатели взглянули на меня, то по моему красному от стыда лицу поняли бы, что их предположения правильны.
Люди не видели, как я покраснел, зато Маттиа прекрасно это заметил и вечером заговорил со мной, хотя обычно избегал откровенных разговоров об этом предмете.
- Как можешь ты переносить такой позор? - спросил он меня.
- Молчи, пожалуйста, если не хочешь сделать меня еще более несчастным.
- Я вовсе не хочу этого. Я хочу, чтобы мы вернулись во Францию. Еще раз говорю тебе, с нами случится беда. Чувствую, что это произойдет очень скоро. Пойми же, полиция рано или поздно должна заинтересоваться, почему господин Дрискол продает свои товары по такой низкой цене...
- Маттиа, умоляю тебя!..
- Нет, я должен открыть тебе глаза. Тогда всех нас арестуют, тебя и меня также, хотя мы с тобой ни в чем не виноваты. Но нам трудно будет это доказать. Разве мы не едим хлеб, купленный на деньги от продажи краденых товаров? Нас всех посадят в тюрьму, и ты не только не сможешь найти свою настоящую семью, но не сможешь также сообщить госпоже Миллиган о преступных замыслах Джеймса Миллигана. Удерем, пока не поздно!
Никогда еще слова, уговоры и просьбы Маттиа так сильно не волновали меня. Размышляя о них, я говорил себе, что нельзя дольше колебаться, что необходимо наконец принять какое-то определенное и твердое решение
Неожиданные обстоятельства сделали то, что я сам не решился сделать
Через несколько недель после нашего отъезда из Лондона мы приехали в город, в окрестностях которого должны были происходить скачки. В Англии скачки - большой народный праздник. Уже за несколько дней до начала к месту скачек со всех концов страны съезжаются уличные гимнасты, цыгане, странствующие торговцы, устраивающие здесь нечто вроде ярмарки. Мы тоже спешили принять участие в ярмарке: Маттиа и я как музыканты, а семья Дрискол как торговцы. Но вместо того чтобы прибыть на поле, где должны были проходить скачки, отец остановился в самом городе, надеясь, вероятно, более выгодно распродать товары. Так как мы приехали рано и не принимали участия в устройстве выставки товаров, то я и Маттиа пошли посмотреть на скаковое поле, которое было расположено довольно близко от города.
Мы вышли в степь, в обычное время безлюдную и пустынную, а теперь сплошь застроенную наспех сколоченными бараками, где разместились различные кабачки, лавки и даже гостиницы. Повсюду виднелись палатки, стояли повозки и горели костры, вокруг которых толпились люди в живописных одеяниях.
У одного из таких костров, над которым висел котелок, мы увидели нашего друга Боба. Он очень нам обрадовался. Боб приехал на скачки с двумя товарищами-акробатами и намеревался дать здесь несколько представлений. Но их подвели музыканты, они почему-то не явились; теперь Боб боялся, что их выручка сильно уменьшится. Боб предложил нам заменить отсутствующих музыкантов, обещая поделить заработанные деньги поровну между всеми участниками и даже выделить одну долю на Капи. Я понял, что Маттиа очень хочется выручить Боба, а так как мы вольны были делать все, что нам заблагорассудится, при одном лишь условии приносить деньги домой, то я с удовольствием согласился. Было решено, что завтра с утра мы явимся в распоряжение Боба и его друзей,
Но когда мы вернулись в город и я рассказал отцу о нашем намерении, тот неожиданно возразил.
- Капи завтра понадобится мне самому - вам придется идти без него.
Эти слова очень обеспокоили меня: не хочет ли он взять Капи на какое-нибудь гнусное дело? Но отец тотчас же рассеял мои опасения.
- У Капи гонкий слух, - сказал он, - и он прекрасный сторож. Его надо оставить при повозках, так как в этой сутолоке нас легко могут обокрасть. Идите к Бобу, а если задержитесь до поздней ночи, то найдете нас в "Харчевне большого дуба".
"Харчевня большого дуба", где мы провели предыдущую ночь, была расположена на расстоянии одного километра от скачек, в пустынной и мрачной местности. Хозяевами ее были муж и жена, наружность которых отнюдь не внушала доверия. Найти эту харчевню даже ночью было нетрудно - туда вела прямая дорога.
На следующее утро я сам погулял с Капи, накормил и напоил его, чтобы быть уверенным, что он не останется весь день голодным; потом привязал его к повозке, которую он должен был стеречь.
Затем мы с Маттиа отправились на скаковое поле и тотчас же принялись играть. Мы играли до самого вечера. Кончики пальцев у меня так сильно болели, словно были исколоты шипами, а Маттиа так много дул в свой корнет-а-пистон, что с трудом дышал. Боб и его товарищи без устали показывали нам свои фокусы, и мы не имели права от них отставать. Я надеялся, что с наступлением вечера мы отдохнем, но вместо этого мы перешли из палатки в большой, наспех сколоченный из досок кабачок, где выступления возобновились. Так продолжалось до полуночи. Я еще извлекал какие-то звуки из своей арфы, но уже плохо соображал, что играю. Маттиа был не в лучшем состоянии. Двадцать раз Боб объявлял, что это последнее представление, и двадцать раз все начиналось снова.
Наши товарищи устали еще больше, чем мы. Некоторые из номеров начали у них срываться. И вдруг большой шест, который служил им для упражнений, упал на ногу Маттиа. Боль была настолько сильная, что Маттиа закричал. К счастью, повреждение оказалось несерьезным. Нога была ушиблена, кожа на ней содрана, но кость была цела. Тем не менее идти Маттиа не мог.
Как тут быть?
Мы решили, что он останется ночевать в повозке Боба, а я один пойду в "Харчевню большого дуба". Мне необходимо было узнать, куда направится завтра семья Дрискол.
