Кошачья голова - Татьяна Олеговна Мастрюкова
Дедок насторожился:
— Чего это он?
— Ему для кафедры, для института, сказал. Вот меня попросил собирать здесь за него истории, чтобы не было предвзятости. Ну он же этнограф. Учится.
— Кто? Федихин-то Сергей? Да какой он граф! — Дедок даже за бока схватился, так расхохотался.
Первый раз я услышал, как зовут студента. А Михал Семеныч между тем сквозь смех объяснил:
— Тоже напридумывал. «Предвзятость». Враль еще тот! Ходили у нас в прошлом году девочки, хорошие девочки, умненькие, старательные такие. Студентки. Вот они-то как раз и собирали все у нас такое, народное. Даже Ульяна Ильинична им что-то рассказывала. С блокнотом все ходили, рисунок на обложке еще такой смешной: длинношеяя овца, знаешь?
Знаю-знаю, это лама. Видел у студента. Хочется верить, что он нарочно купил такой же, как у настоящих фольклористок, чтобы ему больше доверяли. А что все запоминает — наверняка тоже врал. И не студент он, может, никакой, этот Сергей Федихин. Странно вообще, что я даже мысленно всячески избегал называть его по имени, будто отстранялся, дистанцировался.
А вдруг это блокнот тех девушек, настоящих студенток?.. Все, не буду думать об этом. Это уже не мои проблемы.
— Старательные, вежливые, — продолжил дед и зачем-то прибавил: — Надеюсь, девочки те до дому благополучно добрались… Мы-то их больше не видали. Да-а, все их привечали. Вишь, а этот позавидовал, балбес, приспичило знатким стать. К нашей Клавдии Матвеевне даже совался. Родня наша с Лидой. Но к ней не больно-то сунешься. Она и нас сторониться начала, когда мы бабушке помогать стали. Но нам-то что. Мы Снежану бережем, а она нашу девочку очень привечает. Вон вчера приехала, выправляла руку. И откуда прознала только! А этот Федихин Сергей, тоже мне, колдун недоделанный. Выдумал, как слова получить да чертей самому не забрать. Знамо дело, знаткам-то бесы помогают.
— Всем? — поразился я. — Даже белым знаткам, хорошим?
Михал Семеныч неопределенно мотнул головой и не стал развивать эту тему, вернувшись к предыдущей:
— Ну, Федихин! И рыбку съесть, и ног не замочить, ишь ты! Не знаю, где уж он учится или что там, но обмишурил он тебя, парень, обмишурил. Держись от него подальше.
Мне стало очень противно. Хорошо хоть, отец не узнает. А я, дурак, поверил. Польстило мне, что взрослый внимание обратил. Права была Палашка…
Так, надо прекращать вообще вспоминать о ней и уж тем более соглашаться. Палашки не существует. Все. Баста. Есть только я, родители и Алина. Больше никого.
Так, Клавдия Матвеевна. Значит, точно та бабка из магазина, похожая на старуху из нашей квартиры. Старуху, которой не было… Колдунья, да еще и родственница нашим хозяевам, и соперница Ульяны Ильиничны. Так, может, это она икотку навела, потому Алину от нее и прятали?!
Нет, пожалуй, хватит, иначе я вообще параноиком заделаюсь. Или уже такой. Так не бывает. Ага, все бывает…
Еще баба эта белая. Раков мне подсунул трупных! Никто их не ест, а я, значит, типа каннибал.
Психанув скорее сам на себя, я содрал с забора сетку с еще живыми раками. Они просовывали наружу острые усы и похожие на клюв носы. Они — животные, ни в чем не виноваты.
За все время никто из хозяев к ним даже не притронулся, хотя они уже подванивать стали. Значит, не вчерашние. Вот же не лень было мотаться только для того, чтобы мне подкинуть.
По-хорошему, раков надо бы обратно в реку отвезти. Но с какой стати я должен этим заниматься?
Местные вообще оттуда драпанули из-за ичетика. И я не идиот, чтобы туда возвращаться. Да и на чем? Велосипеда у меня нет. А если бы был, я лучше до железнодорожной платформы на нем доехал бы.
Вот удивительно, столько с этим студентом разговаривал, а не знаю, в каком доме он живет. Ну и ладно!
Подгоняемый бешенством, я буквально бегом добежал до заброшенного дома, где обитал этот стремный бадя-бадя. Сейчас я совершенно его не боялся, никого не боялся. Участок был по-прежнему заросшим и тихим. Покосившаяся калитка закрыта. Я не стал заходить.
Размахнувшись сеткой, как пращой, закинул ее вместе с раками через забор, подавив первоначальное желание прицелиться в одно из распахнутых окон. Раки плюхнулись куда-то в густую траву, прямо под кусты смородины. Ничего, не пропадут — кошки, или кто тут у них, сожрут. Нет, кошки вряд ли, не видел их. Скорее уж собаки, хотя тоже не видел, чтобы они просто так бегали по деревне, вне хозяйских участков.
Или, может, раки лужу какую-нибудь найдут и там поселятся. А что до неизбежного запаха, то дому еще один оттенок вони не повредит. И вообще мне плевать!
Но когда в кустах захрустело, я не сумел сдержать любопытства. Ничего ведь не случится, если я одним глазком посмотрю? Среди бела дня… Впрочем, тут белый день вовсе не гарантировал безопасность от всякой нечисти.
Конечно, за калитку я заходить не стал, только забрался на перекладину, чтобы подальше видеть. В кустах, куда так метко приземлилась сетка с раками, была навалена груда тряпья. И она прямо-таки ходила ходуном. Может, здесь все-таки есть кошачье логово? Как-то трудно представить себе деревню совсем без котов. Но когда пригляделся внимательно, немедленно соскочил с калитки и помчался, не оглядываясь, домой.
Это были, конечно, никакие не тряпки. И, к большому сожалению, не коты.
Каженник, юродивый или кто он там, скрючившись сидел на земле и, вытаскивая раков из сетки, запихивал себе в рот. Пожирал прямо с панцирем. Живых. Хрустя хитином, чавкая и по-кошачьи урча. Как зверь.
Я убежал до того, как он обернулся. Надеюсь, что до того.
Мне очень хотелось это развидеть, очень.
Какое счастье, что я чуть не налетел на маму с Алиной. Сестра еле плелась, низко опустив голову, и мама буквально волокла ее на себе. Я тут же подскочил и пристроился рядом, перехватив обмякшее тело сестры. Вглядевшись в ее лицо, я увидел, что она элементарно спит!
Мама сделала мне знак, чтобы я молчал, и так, не разговаривая, мы доволокли Алину до дому и уложили в кровать. Наверное, со стороны выглядело, будто мы тащим пьяницу, но мне, честно говоря, было наплевать, кто и что подумает, потому что мамино лицо было озарено надеждой. И хотя она волокла практически бесчувственную дочь, она улыбалась. И еще сестра в какой-то момент ласково прижалась головой к моей голове, и я понял, что это только она сама, наша Алина.
Алина лежала на кровати с
