Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда - Владимир Виленович Шигин
– Если раньше на Мойке сидел русофоб, то нынче англоман! Одно другого не лучше.
Под русофобом министр имел в виду недавнего канцлера Нессельроде, под англоманом – Горчакова.
Увы, Александр Михайлович Горчаков при всей своей политической смелости был по характеру человеком очень осторожным. Крымская война оставила в его душе неизгладимый след и теперь до конца своих дней он будет бояться происков Англии, стремясь любыми способами избегать конфронтации с Туманным Альбионом. Иногда это будет приносить пользу делу, но в большинстве случаев, наоборот…
* * *
В июле 1856 года к идее наступательной политики на азиатском направлении решительно присоединился и наместник Кавказа князь Барятинский, который направил в Петербург секретное письмо. Поводом к письму стал наглый захват английскими войсками важнейшего персидского порта Бушира. Наместник Кавказа не без оснований опасался, что, опираясь на этот пункт, Англия подчинит в дальнейшем персидские прикаспийские провинции. Барятинский сетовал:
– Подняв флаг на Каспийском море, Англия поставит нас в крайне критическое положение и в Дагестане, и в Закавказье, и в степях Закаспийских!
В письме он писал о необходимости срочно усилить военную флотилию на Каспийском море, укрепить Бакинский и Петровский порты и содействовать развитию на Каспии торгового мореплавания, о том, что следует занять какой-либо пункт на восточном берегу Каспия, чтобы открыть путь к Аральскому морю и создать в будущем судоходство по реке Сырдарье.
Кроме этого, наместник представил Александру II проект постройки железной дороги от берегов Каспия по плато Устюрт до Аральского моря. Замысел был дерзок. Ведь всего за пять лет до того было завершено строительство первой в России железной дороги между Москвой и Петербургом! Создание железной дороги между Каспием и Аралом, по мнению Барятинского, могло не только заменить караванные пути, но и решительно повернуть Большую Игру в нашу пользу!
Александр II, прочитав письмо кавказского наместника, сказал:
– Предложения о прокладке железной дороги через Устюрт весьма важно и полезно!
После чего распорядился изучить проект специалистам. Однако и главноуправляющий путей сообщения Чевкин, и оренбургский генерал-губернатор Перовский, и профессор-востоковед Гельмерсен нашли планы Барятинского необоснованными как с технической, так и с политической и экономической точек зрения. Однако Александр II решил все же вынести обсуждение проекта железной дороги на более широкую аудиторию. 27 января 1857 года состоялось заседание Особого комитета, созванного специально для рассмотрения предложений Барятинского. В нем приняли участие министры Горчаков и Сухозанет, управляющий Морским министерством, главный железнодорожник Чевкин и глава Азиатского департамента Ковалевский.
С самого начала совещания тон задал Горчаков:
– Господа! Я протестую против каких-либо активных действий на восточном побережье Каспийского моря. Министерство иностранных дел не желает международных осложнений, и я, имея в виду последние донесения нашего посла в Лондоне, утверждаю, что любой шаг на Востоке, сколько-нибудь задевающий интересы Англии или даже могущий подать предлог к придиркам со стороны британского кабинета, вызовет серьезный политический кризис.
Горчакова неожиданно поддержал его всегдашний оппонент Перовский:
– Я, в свою очередь, хочу сослаться на нынешние волнения среди казахских племен Устюрта. В таких условиях строить там дорогу просто безумие! Князь Барятинский просто не видит всего из-за Кавказских гор!
– Князь, конечно же, желает добра, но лучше пока все же отложить снаряжение сей экспедиции до более благоприятных обстоятельств! – согласился и военный министр.
В результате Особый комитет высказался в пользу создания в перспективе прямого сообщения от восточного побережья Каспийского моря к Аралу и далее к берегам Амударьи и Сырдарьи, но при этом отметил, что в настоящее время это сделать невозможно и ненужно. И хотя в реальности тогда так ничего и не было решено, но сама идея о будущей русской железной дороге в Средней Азии все же отложилась в головах государственных мужей.
Надо сказать, что английская разведка в Петербурге работала хорошо и вскоре на столе у посла Кимберли уже лежал экстракт с совещания Особого комитета. Сказать, что, прочитав его, посол был в ужасе – значит не сказать ничего. Еще бы, русские были готовы одним махом перекрыть половину Средней Азии железной дорогой! Что означало полный крах там всей британской политики. В Лондоне, прочитав отчет посла, тоже перепугались.
– У русских нет ни опыта, ни средств для столь грандиозного проекта! Слава богу, что они отменили этот проект! – радовались оптимисты.
– Вы просто плохо знаете русских. Кстати, и проект они вовсе не отменили, а лишь отложили! – качали головами пессимисты.
– Что это значит? – спрашивали остальные.
– Только то, что пройдет совсем немного времени и по каракумским пескам помчатся русские паровозы с русскими солдатами! Кстати, знаете куда они именно помчатся? – вступали в разговор реалисты.
– Куда?
– Маршрут только один – в Индию! – отвечали, сами пугаясь своих слов, реалисты.
– Что же делать? – хватались за голову оптимисты и пессимисты.
– Большая Игра продолжается, и мы должны сделать свой сильный ход, который остановит и русские паровозы, и русских солдат! – подводили итог дебатам реалисты. – Но вначале посмотрим, какой ход сделают русские!
Глава вторая
Этим следующим сильным ходом стало назначение в апреле 1857 году генерал-губернатором Оренбурга генерал-лейтенанта Александра Катенина, взамен явно уставшего на этой должности графа Василия Перовского.
Новый генерал-губернатор Оренбурга был храбрым воином и опытным царедворцем. Службу начинал в Преображенском полку, был замешан в декабристском мятеже, но как-то выкрутился, потом дрался с турками под Варной, успешно усмирял поляков и за взятие Варшавы заслужил Владимирский крест. В 1835 году на Калишских маневрах на Катенина обратил внимание император Николай I, и тот был назначен флигель-адъютантом. Сообразительный офицер оказался превосходным игроком в карты, и отныне император неизменно брал его к себе в партнеры. Надо ли говорить, что при таком тесном общении карьера Катенина пошла резко вверх. Вскоре, по совету императора, он женится на красавице фрейлине Варваре Вадковской. Два года спустя Катенин уже был полковником. Затем он получает назначение начальником штаба пехотного корпуса на Кавказ, где участвует в военных действиях против горцев. За отличие в битве при ауле Ахульго получает золотую шпагу «За храбрость». После этого следует назначение начальником штаба Отдельного гренадерского корпуса и чин генерал-майора. Затем Катенин командовал родным Преображенским полком, получил аксельбанты генерал-адъютанта и генерал-лейтенантский чин. Некоторое время он исполнял обязанности товарища (заместителя) военного министра и дежурного генерала. С этой должности Катенин и отправился в далекий Оренбург. Как говорили в военных кругах, Катенин отправился на край империи по доброй воле и с пинка тогдашнего министра Сухозанета. Увы, к этому времени многолетний покровитель Катенина был уже мертв, а у нового императора имелись собственные выдвиженцы и
