Святослав Сахарнов - Сказочные повести. Выпуск седьмой

Бочка была тесной. У Буртика заболели ноги, потом зачесалась спина. Он пошевелил ногой, рукой… и вдруг через щелку в бочку проник свет.

Буртик уперся носом в доску и стал смотреть.

На столе горела свеча. По комнате ходили два человека.

— С рассветом на лошадей — и в путь. В Железном замке нас ждут, — скрипучим голосом сказал один.

Второй пошлепал губами:

— На лошадей? У меня и без них болят все печенки.

— Ничего, доедешь. Осталось немного.

— Тебе ничего…

— Зато скоро все пойдет опять как в старину. Народ будет работать, а мы… Они скоро забудут свои Семь городов… Проклятый Алидада — увести всех!

— Не ругай его. Старикашка еще поможет нам.

— Еще бы! Ведь в этом чертеже… Но тссс — нас могут подслушивать. Не выпить ли еще по кружке вина? Брр, какая кислятина! Может, в этой лучше?

Говоривший подошел к бочке, в которой сидел Буртик, и просунул под крышку лезвие ножа.

У мастера отчаянно заколотилось сердце.

Крышка скрипнула. В бочке стало светлее… еще светлее… Буртик, готовый к прыжку, сжался как пружина.

«Крак!» — нож щелкнул и переломился пополам.

В бочке словно потушили свет.

— Проклятие! — выругался человек. — Придется ложиться.

Заскрипели железные кровати, и вскоре комната снова огласилась храпом.

Буртик долго не мог прийти в себя.

Заговор против его народа, против добрых и веселых жителей Семи городов!

Между тем стихли последние ночные звуки, крысы отправились на покой, а ночные птицы, сделав последние несколько кругов над замком, улетели на добычу в лес. Замок затих.

Мастер выждал еще немного и начал осторожно разбирать изнутри подпиленные Гаком доски. Получилась дверца. Через нее он вылез наружу.

В окно низко светила луна.

«Значит, время еще есть!»

На кроватях вздыхали и посапывали.

«Плащи и куртки? Вот они — на полу». Буртик обшарил карманы. Ничего.

«Скорее всего — под подушкой».

Он сунул руку под голову одного из спящих. Тоже ничего.

Тогда он перешел на цыпочках к другой кровати. Человек на ней зашевелился. Буртик замер, потом тихонько провел рукой под подушкой и почувствовал, как его пальцы коснулись шероховатого угла бумаги.

«Вот чертеж!.. Теперь надо ухватить его. Двумя пальцами. Осторожно-осторожно. Слабо потянуть…»

В этот момент раздались пронзительный визг и скрип железа: подъемный мост, который должен был открыть путь ровно в полночь, со страшным шумом опускался.

Перепуганные бездельники вскочили и, увидев перед собой в темноте человека, дико закричали.

Буртик прыгнул в сторону. «Их двое. Оба с оружием. Поздно!» Он выбил ногой окно, прыгнул вниз и бросился по мосту вон из замка.

Едва Буртик успел присоединиться к товарищу, как со стороны замка послышался стук копыт. Кони промчались по мосту, неясными силуэтами мелькнули между деревьями и скрылись за поворотом.

— Ушли! — воскликнул Буртик.

Гак сидел охватив голову руками.

«Какая неудача! Но почему, почему часы опустили мост раньше времени?»

Запинаясь, Нигугу начал объяснять, как идет день бездельников. И все стало ясно.

Для того чтобы раньте ложиться и позже вставать, бездельники считали время по-своему. До полуночи вечерние часы были у них коротенькие, и стрелки быстро пробегали их. Зато после полуночи каждый час был все длиннее и длиннее, и стрелки едва перебирались от одного к другому. Когда они подползали к шести утра, солнце давно уже стояло над головой.

— Додумались, — гудел мастер. — Испортили даже время! Ну и ну! Теперь воров не догнать… Идем, дружище. Починим пароход — и назад!

— Нет, — покачал головой Буртик. — Возвращаться нельзя. — И он передал разговор, подслушанный в комнате. — Против нашего народа готовится что-то ужасное. Мы не можем оставить чертеж в их руках.

— Но мы и не знаем страны. Куда идти? Кто поведет нас?

— Я, — неожиданно сказал, поднимаясь с земли, Нигугу. — Вы смелые и хорошие люди. Можете мной распоряжаться. Без Эты у меня нет дома. Я поведу вас.

Мастера переглянулись.

— А он славный бездельник, старательный и работящий! — сказал Гак. — Может, и верно возьмем его с собой?

— Я не против, — согласился Буртик. — Ну-ка, расскажи, как добраться до Железного замка.

— Я знаю дорогу, — сказал Нигугу. — Но путь к замку долог. Он лежит через всю страну, через пустыню и через непроходимые леса, которые кончаются у самых Лиловых гор.

— Только бы не опоздать, — сказал Буртик и подумал вслух: — Только все-таки зачем им чертеж? Что они хотят сделать с нашими городами? Почему они сказали: «Скоро все опять пойдет по-старому…»? Что это значит?.. Быстрее в путь!

Маленький отряд, покинув лес, в темноте вышел на дорогу.

Глава шестая,

самая короткая

Между тем в Стране Семи городов тревожился Глеб Смола.

— Куда они запропастились? — удивлялся старый моряк. — Подавиться мне старой акулой, с ними несчастье!

И на четвертый день после отплытия Гака и Буртика над городом корабельщиков взвился столб коричневого дыма и загудел колокол: «Бам! Бам! Бам!» От его ударов в домах дрожали стекла. Костер из пеньковых канатов горел и трещал. Глеб Смола созывал Большую сходку.

Большой сходкой в Стране Семи городов называли собрание самых лучших и самых опытных мастеров. Только они могли решать судьбы.

Стоя на носу парохода, старший корабельщик обратился к собравшимся с речью. Как всегда, он был краток:

— Они в беде. Надо посылать корабли!

Перепачканные глиной каменщики, усталые ткачи, кузнецы, каждый из которых поднимал левой рукой трехпудовую гирю, и маляры, ни один из которых не поднял бы ее и двумя руками, все слушали Глеба и кивали. Товарищи в опасности! И даже те, кто свистел и насмехался в день неудачного полета, сейчас готовы были первыми идти на поиски.

Восемь кораблей вышли из порта в неспокойное море.

Глава седьмая,

где описывается, что видели друзья, путешествуя по Стране бездельников

День за днем шли приятели по стране.

Небритые лица мастеров почернели. Одежда запылилась, даже манерой говорить и молчать они перестали отличаться от бездельников. Никем не узнанные, а вернее, не заподозренные, мастера и их спутник упрямо продолжали свой путь. Перед их глазами зеленые леса сменялись бурыми заброшенными полями. Голубые реки пересекали пыльные серые дороги. Небольшие поселения, совсем крошечные города — все с остроконечными, тянущимися к небу башнями — однообразной чередой проходили перед двумя корабельщиками.

Однажды друзья наткнулись на бездельников, лупивших палками молодого крепкого парня.

— Стоп! — остановился мастер Гак. — В чем дело, Нигугу? Что тут происходит?

— Его наказывают за работу, сделанную без разрешения Таинственного совета, — ответил провожатый.

— Наказывают за работу — ведь надо же! А ну, постойте-ка, приятели!

Видя, что на его слова не обращают никакого внимания, мастер подошел к бездельникам, сгреб за волосы и, подняв в воздух, стукнул лбами.

Оглашая воздух криками, люди с палками разбежались. Убежал и испуганный неожиданным спасением парень.

Бездельники, населявшие страну, оказались на удивление разными. Целыми днями валялись на солнцепеке далеко не все. Были кипучие лентяи. Эти мотались из стороны в сторону, брались за все дела подряд и, ничего не сделав, валились к вечеру без сил. Были лентяи вдумчивые. Такой мог днями сидеть над приготовленным к починке сапогом или листком чистой бумаги.

И наконец, случилось мастерам встретить бездельника-мученика. Проходя по улице маленького городка, они увидели человека, сидевшего на корточках. Здоровенный верзила, схватив его одной рукой за шиворот, вырывал другой рукой из головы несчастного пучок за пучком волосы. Мученик громко стонал. По его шершавым щекам текли лиловые слезы.

«А-а, понимаю, в чем дело, — опять работа без разрешения совета!» Буртик бросился, растащил бездельников… и вдруг они оба обрушились на него с проклятиями и кулаками! Подоспевшие товарищи едва спасли мастера.

— Что случилось? — спросил Нигугу, когда поле боя осталось за путешественниками.

— Я спасал его! — объяснил Буртик и рассказал о пытке, которой подвергался бездельник.

— Что вы! Это же были два друга! Человек, сидевший на корточках, готовится в ученые. Ему необходимо как можно скорее стать лысым.

— Да ну? — удивились приятели. — А став лысым, какими науками он займется?

— Никакими, — будет носить звание ученого. Его лысина уже сейчас достаточна для получения степени магистра. Но бедняга, как видно, тщеславен и метит в доктора. Придется ему пожертвовать остатками волос…