Когда распахиваются крылья - Екатерина Андреевна Самарова
— Не успела ты вовремя смотаться, вот что случилось, — мрачно ответил Мишка. — Как и мы, впрочем. Теперь придётся убираться здесь.
— Ну ладно, — пожала плечами Женька, — надо, наверное, сначала воды натаскать, чтобы цветы полить? Давайте кто-то из вас пойдёт со мной, а то я одна не унесу столько бутылок. Заодно и тряпку намочу.
Мы переглянулись, Серый тут же отвернулся, спрятав полыхнувшее лицо и сделав вид, что заинтересовался чем-то на доске.
— Вон Серый пойдёт, — тут же предложил я. — А мы пока с Мишкой стулья и парты расставим.
Серый бросил на меня взгляд, полный смущения, страха, гнева и благодарности, подхватил пустые полуторалитровые бутылки и направился к двери. За ним, прихватив тряпку, вылетела Женька.
Мы с Мишкой, переглянувшись, начали расставлять стулья.
— В следующий раз, — пропыхтел Мишка, потащив за собой два стула, — как только закончатся уроки, валим не оглядываясь.
— Ага, — ответил я, — и не смотрим по сторонам. Я виноват, извини. В окно засмотрелся.
— Да ничего, — бросил Мишка, — ты, что ли, заставил эту вредную старуху так не вовремя выйти из учительской? Все-таки Гоша был неправ насчёт неё. Так можно про всех сказать — что их в детстве недолюбили. Но ведь они уже не дети. Могли бы долюбить себя сами.
Я только пожал плечами, не зная, что сказать. Не спорить же с Мишкой, приводя в пример Тёмку и Толю.
— Между прочим, кого ты там увидел? В окне? — спросил Мишка.
— Да так, отвлёкся просто, — отмахнулся я.
— Серьёзно? А мне показалось, что ты увидел привидение своей прабабушки. Ну или прадедушки — не знаю, был ли ты знаком с ними — как тушкан какой-нибудь встал на задние лапы.
— Э-э… — протянул я, не зная, что сказать. — Ну ладно… В общем, там Тёмка проходил со своей бандой… Вот я и…
— И что? Он постоянно там ходит — не такая важная птица, чтобы из-за него потом в классе убираться.
— А ты его в последнее время часто видел? — спросил я с внезапным интересом.
— Не чаще, чем обычно, — пожал плечами Мишка. — Хотя по мне — век бы не видеть его тупую белобрысую рожу. Бесит, зараза.
Я промолчал, пытаясь правильно задать следующий вопрос, чтобы Мишка ничего не заподозрил.
— Я тут слышал, — осторожно начал я, — что дядя Толя… ну, его папаша… Он что, иногда бьёт своих домашних?
— Да он такой же больной на всю башку, как Тёмка, — сказал как сплюнул Мишка. — Кричат они друг на друга иногда, иногда кидаются чем-то, так что не то что их — наш дом ходуном ходит.
— А ты не думаешь, что он и на Тёму руку поднимает?
— Нет, не думаю. Тёмка сам кого хочешь завалить может. А ты чего спрашиваешь? — вдруг насторожился Мишка.
— Да так, ничего, — быстро сказал я и перетащил ещё пару стульев.
Мишка подозрительно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Некоторое время мы таскали стулья в молчании.
— Знаешь, а я тут подумал, — не выдержал я, — может, Тёмка такой… такой придурок, потому что его бьёт папаша? Может быть, ему просто некому рассказать об этом?..
— Нет, чувак, не начинай!
— Почему?
— Да потому что! — воскликнул Мишка. — Не знаю, что вы там с Гошей нарешали по поводу Тёмы. Не спрашивай, я видел, как Гошан смотрел на Тёмку, когда он чуть Серого с Женькой не взорвал, — тут же ответил он на мой незаданный вопрос. — Гошан, наверное, всех вокруг жалеет и всем оправдания придумывает. Хороший человек, что тут скажешь. Но это не всегда работает! Да, может быть, Ольгу Николаевну в детстве недолюбили, и теперь она злая, срывается на всех и скучает по своему дорогому Советскому Союзу… Но Тёмка — нет! Ты живёшь на соседней улице, и даже там он умудряется подгадить тебе. А я живу в соседнем доме! Этот придурок такой, потому что он придурок! И больше никаких причин для этого нет! Да, у него отец и мать так себе, не очень удались, но мы-то с мамой тут при чём? А ты с твоим маленьким братом? А Серый? А Настя Ковтун, которая в жизни никого не обижала?
Я опять промолчал, не зная, что ответить. Если бы в ту ночь Мишка был с нами и видел все, он бы говорил по-другому. Но я-то показать ничего не смогу, а любой рассказ об этом будет не таким ужасным, как было в действительности.
— Вот только не это, Васян! — воскликнул Мишка, посмотрев на меня.
— Что? — не понял я.
— У тебя опять такое лицо, как будто ты что-то задумал, но объяснить не можешь или не хочешь. Ты же не собираешься жалеть Тёмку? Учти, в этом я тебя не поддержу. Пусть этот придурок катится колбасной нарезкой куда-нибудь подальше.
— Ничего я не задумал, — уверенно ответил я.
Мишка оглядел меня настороженным взглядом, а я почувствовал, как снежный ком, поравнявшись со мной, уходит все дальше и дальше. Ещё чуть-чуть, и я его уже никогда не догоню. Как же к нему подступиться?
Мои мысли прервали внезапно ворвавшиеся в кабинет Серый и Женька. Оба были нежно-розового цвета, но то и дело переглядывались и хихикали.
— Вы чего? — спросил я.
— Ничего, — тут же ответила Женька, заливаясь краской. — Серёжа просто анекдот рассказал.
— Да, Серёжа? — заинтересованно спросил Мишка. — А нам расскажешь?
— Иди ты, — беззлобно ответил Серый, ставя бутылки с водой в угол класса.
Женька быстро протёрла доску до сырого блеска, мы, перешучиваясь и перекрикивая друг друга, полили цветы, и поправили последние стулья и столы. Закрыв дверь кабинета на ключ и оставив его на вахте, мы вчетвером быстро прошмыгнули через вестибюль и, пока нас никто не заметил, вылетели из школы. Уже на улице, облегчённо рассмеявшись, тихим шагом пошли домой, дыша свежим апрельским воздухом.
— Кстати, Вася, — весело спросила Женька, — Гоша ничего не говорил о том, чтобы ещё с нами поиграть? Он вроде обещал тебе сказать.
— Нет, не говорил.
— А он ещё в деревне?
— Да, — уверенно ответил я. — Не знаю, но если он сказал, что сыграет, то, наверное, сыграет.
— Ну… Он не то чтобы обещал, — нахмурив нос, припомнила Женька. — Он вроде сказал, что может быть. Ты спроси его при встрече.
— Спрошу, — пообещал я, мельком подумав, что я и сам был бы рад его видеть.
— Да, у нас с ним хорошо получалось, — мечтательно протянул Серый. — Как мы тогда «Ветер» ДДТ спели…
— Да, было круто, — ответила Женька и улыбнулась Серому.
За разговорами мы не заметили, как дошли до моста, который отделял одну
