Иван Василенко - Жизнь и приключения Заморыша

Заснул я только под утро.

* Играю и смеюсь, Тебя крепко люблю! (греческ.)

МЫ ВЫБРАСЫВАЕМ ЦАРЯ В МУСОРНЫЙ ЯЩИК

На другой день все шло до четвертого урока обыкновенно, а на четвертый вместо Алексея Васильевича пришел почему-то Лев Савельевич. Мы сказали:

- У нас сейчас история.

- У вас сейчас будет русский, - ответил Лев Савельевич. - Тарасов, чем выражается подлежащее?

Тарасов встал, но от неожиданности не мог сказать ни слова.

- Кто скажет? - спросил Лев Савельевич.

Никто руки не поднял.

- Да вы что, остолопы! - крикнул Лев Савельевич.

Он когда сердился, то всегда выражался подобными словами.

Я вспомнил, что говорил вчера батюшка в комнате Анастаса, и у меня заныло сердце. Я поднял руку.

- Ну? - сказал Лев Савельевич.

Но, вместо того чтобы ответить, чем выражается подлежащее, я спросил учителя:

- Где наш Алексей Васильевич?

Учитель нахмурился, кашлянул и пробормотал:

- Не знаю...

Тогда встал Андрей Кондарев и прямо сказал:

- Нет, вы знаете, только скрываете. У нас история сейчас, а не русский.

И пошел из класса, не спросив разрешения.

За ним пошел Илька, за Илькой - я. А за нами - все остальные хлопцы.

Лев Савельевич выскочил из класса и что-то закричал нам вслед, но мы даже не обернулись. С топотом и гиканьем мы уже спускались по лестнице, когда дорогу нам преградил сам инспектор училища Михаил Семенович, самый страшный человек из всего училищного начальства. Меж собой мы звали его Михаилом Косолапым.

И он действительно своей дородностью, маленькими глазками и вывернутой в сторону ступней одной ноги был похож на медведя.

- Стоп! - рявкнул он. - Кто отпустил?

Мы замерли.

- Почему гвалт? Кто отпустил, я спрашиваю!

Подбежал Лев Савельевич:

- Никто не отпускал, Михаил Семенович. Сорвались, как бешеные, и понеслись. Точно нечистая сила в них вселилась.

- Зачинщики? - выкрикнул инспектор.

Все молчали. Лев Савельевич немного выждал и со злорадством ткнул пальцем сначала в Андрея, потом в Ильку и, чуть поколебавшись, в меня.

- Вот они, зачинщики, вот!

- Шапки! - приказал инспектор.

Это означало, что мы трое остаемся "без обеда" и должны отнести свои фуражки в учительскую.

- Марш по местам!

Мы понуро вернулись в класс.

Лев Савельевич сел за стол, погладил бороду, запустил кончик ее в рот. Покусал и спросил:

- Нуте-с, так чем выражается подлежащее? Кто скажет?

Но и на этот раз никто не поднял руку. Видя, что ничего не получается, Лев Савельевич принялся объяснять какое-то склонение.

Его никто не слушал. Даже не смотрели на него. Когда прозвенел звонок, он встал, с грохотом оттолкнул стул и быстро вышел.

Училище опустело, затихло. Слышно было только, как где-то в другом классе сторожиха шаркает метлой.

Андрей, Илька и я сидели рядышком и молчали.

- Как думаете, где Алексей Васильевич? - первым заговорил я.

- Спрашиваешь! Известно где: в тюрьме, - сказал Илька.

Я и сам подозревал это, но от такого решительного ответа у меня будто оторвалось что-то в груди.

- Откуда ты знаешь? - попробовал я поспорить.

- Знаю, - загадочно ответил Илька.

- За что?

- За французскую революцию.

- Так ведь про французскую революцию и в нашей "Истории" напечатано.

- Напечатано, да не так.

Андрей больше зсе молчит, а тут он заговорил:

- Нашему царю тоже надо голову отрубить, как Людовику. Пусть не расстреливает людей.

Илька присвистнул.

- А другой царь будет лучше?

Мы опять помолчали.

- Как думаешь, Илька, кто на Алексея Васильевича донес? - спросил Андрей.

- Известно кто - батюшка.

- Наверно, он, - сказал и Андрей.

- Он, я знаю, - вырвалось у меня.

Илька повернулся ко мне и подозрительно спросил:

- Откуда ты знаешь?

- Знаю, - ответил я.

Илька посмотрел на меня и вздернул плечом.

- Тебя не поймешь. За Алексея Васильевича стоишь, а с попами компанию водишь. Ты ж сам говоришь, что донес поп.

- А ты мне все говоришь? - с укором спросил я. - Ты тоже от меня все скрываешь.

- Я! Разве я имею право тайну выдавать?! Да пусть меня тоже в тюрьму посадят, пусть мне палач руки-ноги ломает - я все равно смолчу.

- И я, - сказал за Илькой Андрей.

- И я, - сказал за Андреем я.

Пришла сторожиха подметать пол и выгнала нас из класса. Мы отправились во двор и сели на скамью, на солнышке. Скамья стояла под самым окном учительской.

Окно было открыто. Илька предложил выкрасть фуражки и убежать. Так мы и решили. Но тут из окна донесся громкий говор. Мы узнали голоса Артема Павловича и Льва Савельевича. Лев Савельевич говорил:

- Идите домой, Артем Павлович, проспитесь.

А Артем Павлович отвечал:

- Я пойду, пойду, но раньше ответьте мне на проклятый вопрос: кто мы, люди или чиновники?

- Странный вопрос, неуместный.

- Нет, уместный. Если бы мы были люди, мы пошли б к жандармскому полковнику и плюнули ему в лицо: не трогай порядочных людей! Да, порядочных! Только он один и был среди нас порядочный, а все остальные либо чинодралы, либо просто сволочи, хоть и числятся учителями. Мы учителя, а чему мы учим, чему?

- Не знаю, чему учите вы, а я учу детей великому русскому языку.

Артем Павлович хрипло рассмеялся.

- Это вы-то учите великому русскому языку?! Вы-то?! Да если бы Тургенев услышал, как вы учите детей этому великому русскому языку, он взял бы вас за ухо и вывел из класса.

- Ну, знаете ли, Артем Павлович, - запальчиво крикнул Лев Савельевич, - вы хоть и пьяны, а думайте, что говорите!..

- А то что будет? - придирчиво спросил Артем Павлович. - На дуэль вызовете? Так теперь на дуэлях не дерутся, да и смелости у вас не хватит. Или, может, донесете на меня, как донесла какая-то скотина на Алексея Васильевича? Если б знать, кто это сделал! Я б его в уборной утопил.

- Руки коротки!.. - крикнул Лев Савельевич.

- Ижица!.. Рабе!..

Хлопнула дверь, и в учительской все стихло. Мы немного подождали, потом подставили Ильке плечи.

Илька влез в окно и выбросил нам фуражки. Но прежде чем убежать, мы прокрались в зал, вырезали перочинным ножом из золоченой рамы портрет царя и отнесли его во двор, в мусорный ящик.

ШОКОЛАД С ПРЕДСКАЗАНИЕМ СУДЬБЫ

Вечером в бархатную комнату Анастасэ опять пришел Дука. Хотя он и патер говорили больше по-гречески, чем по-русски, я из разговора все-таки понял, что ночью в монастырь должны приехать две подводы. Скоро пришел и наш батюшка. Сначала, как и вчера, все пили микстуру и заедали ее лимоном, потом позвали Дамиана и вчетвером принялись играть в карты. Когда пили, Дука рассказывал разные случаи из своих похождений, а патер и наш батюшка слушали и смеялись.

- Мой папа думает, что из меня никогда не выйдет настоящий коммерсант. Ну, это мы еще посмотрим! А почему он так думает, вы знаете? Однажды я нанял тридцать шесть извозчиков. Сам сел в передний экипаж, а остальным велел ехать за мной. Так мы проехали по всем улицам города. И все говорили: "Вот Дука едет на тридцати шести экипажах". Что, скажете, не остроумно? Так нет же, папа сказал, что я какургас *, и стал от меня запирать деньги в железный шкаф, а мне на мелкие расходы выдавать только по тридцать золотых в месяц.

* Паршивый, дрянной (греческ.),

- По тридцать золотых? - всплеснул батюшка руками.

- Вы считаете, что это много? Пфе! Я трачу в пять раз больше. Я умею из рубля делать пять!

- Ты не умеес дерзать язык за зуби, - сурово сказал Анастасэ.

- Ничего, свои люди, - подмигнул Дука и начал рассказ о том, как он однажды въехал на осле в ресторан.

Когда сели играть в карты, я прикрыл щелку заслонкой и взялся за уроки. Но, когда внизу затопали ногами и запели "Пезо ке гело", я опять заглянул в щелку. На столе карт уже не было, а были серебряные стаканчики и две пустые бутылки. Наш батюшка перестал притопывать ногами, обнял Дуку и сказал:

- Дука, вы милейший парень. Но все-таки скажите, как вы из рубля делаете пять. Скажите, Дука! Я за вас всю жизнь буду бога молить, я ваше имя в книжечку "О здравии" на вечные времена внесу.

Дука хитро подмигнул:

- Это, отец Евстафий, коммерческая тайна. Зачем мне лишние конкуренты! Шевелите мозгами сами. Настоящий коммерсант из всякой ситуации сделает деньги. Вот, например, в Харькове уже месяц бастуют рабочие кондитерской фабрики "Жорж Борман". Если б у меня были свободные оборотные средства, я бы сам начал делать шоколад. Весь Юг России у меня скупал бы его. Да что ситуация! Коммерсант должен сам делать ситуацию. Давайте мне оборотные средства, так я в два счета стану шоколадным королем!

- Бастуют на кондитерской фабрике! - Батюшка развел руками. - Отец небесный, что за времена! Едят на работе печенье с конфетами - и еще недовольны! А как бы вы, Дука, сделались шоколадным королем? Это интересно. Скажите! Может, и найдутся тогда оборотные средства. Вы станете королем, а я вице-королем.

- Вы хотите знать? Пожалуйста, сделайте ваше одолжение. Видели, как на базаре попугай вытаскивает из коробочки билетики с предсказанием судьбы? Всего за пятачок.