Одинокий король - Остин Бейли
Когда пропастник умер, Рон наконец-то отвлёкся от города и сделал меня своей новой мишенью. Туча-воронка замедлила вращение. Внезапно его голос начал раздаваться повсюду, пронзая каждый квадратный дюйм ночи от самых тёмных подземелий Скеллигарда до ветра в небе.
– БРОСЬТЕ ИХ! ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ КО МНЕ! КО МНЕ!
Заслышав его голос, тени взлетели в небо верхом на кошмарных лошадях и помчались к Рону. Он злобно посмотрел на меня и согнулся пополам в невидимой битве с землёй.
– Что он делает? – спросила Тайк. Я услышал в её голосе беспокойство.
– Ничего хорошего. – Рон потянулся к морю, а я потянулся к небу. Внизу начала пениться и вскипать вода. Из моря поднялась огромная волна и ударила в стены города, а глубинные пласты земли начали смещаться. По моей команде грозовая туча Рона полетела ко мне. Она рассеялась по небу, и её пронзили горизонтальные молнии. Созванные Роном тени собирались вокруг него, образуя защитную орбиту, и бешено вращались, чтобы прикрыть его со всех сторон. Тени защищали Рона своими телами и клинками, а из города в них летели лучи света и огонь.
Вода внизу начала кружиться и плясать. Грозовые тучи гудели, как приближающийся поезд.
– Не дай ему собрать всю армию! – крикнула Тайк.
– Я немного занят!
Раздался оглушительный грохот. Мы услышали его глубоко внутри, как будто у наших костей и внутренностей были уши.
– Да спасёт нас судьба, – прошептала Тайк, и из моря вырвалась гора, вызванная из небытия Роном, которому удалось сместить тектонические плиты под поверхностью океана. Скеллигард накренился, а гора продолжала подниматься. Её вершина раскрылась, как зияющая пасть, и понеслась из волн прямо на меня, подобно глубоководному чудовищу.
Тучи вспыхнули белым пламенем, превращая ночь в день. Молния потекла прямо мне в руки и прошла через всё моё существо, пронзив открытую пасть поднимающейся горы – электрический столб шириной в четверть мили. Гора взорвалась, осыпая всё вокруг шрапнелью, пылью и оглашая окрестности яростным рёвом.
Рон был вне себя от злости, глядя, как созданное его волей погружается обратно в море, словно тонущий труп.
– Тебе придётся придумать что-нибудь получше, – прорычал я, глядя в небо.
– Ты можешь победить его в одиночку? – шепнула мне на ухо Тайк.
– Да… Возможно.
– Ты говоришь так уверенно. Тогда я пойду с тобой. Пошли меня вперёд. Я расчищу для тебя путь.
– Хочешь, чтобы я бросил тебя в этот смертельный вихрь теней?
Тайк подмигнула мне.
– Только после волшебного поцелуя.
– Ясно. – Я покраснел и принялся лихорадочно думать. Четверть силы я отдал Тессе. Теперь я больше не мог воспользоваться этой частью. Я даже не мог забрать её, если бы захотел. Она должна была добровольно её отдать. Таковы были подводные камни этого заклинания. Тайк понадобится больше четверти. Возможно, половина. А значит, у меня останется всего четверть моей обычной силы. Этого должно хватить. В конце концов, это же я…
– Ладно, – согласился я. – Но будь осторожна. Сосредоточься на его защитниках. Не пытайся сама справиться с Роном. Я пойду следом за тобой.
Тайк кивнула и подала мне Килантус.
– Оставь его себе, – сказал я. – Я смогу сделать собственное оружие.
Тайк повернула меч в руке, опустила его и подставила мне щёку.
– Насчёт поцелуя я сам придумал, – сознался я.
Тайк хитро улыбнулась.
– Интересно зачем?
Я взял её руку, лежащую на рукоятке меча, и сжал. На мгновение наши кольца соприкоснулись, и сердцебиение Тайк в моём пальце усилилось. Её рука вспыхнула серебряным светом, и она преобразилась. Килантус запылал синим пламенем – пламенем моей души.
Я направил Тайк к Рону и полетел за ней. Изо льда и пламени своей души я создал меч и поднял его вверх. Тайк пробила защитный круг из теней, и две из них упали замертво. Но потом случилось нечто непредвиденное. Вспыхнул свет, и все оставшиеся тени с треском исчезли. Рон поглотил их, чтобы придать себе больше силы. Он держал Тайк за горло, и я увидел, что её серебряные доспехи исчезли. Точнее, не совсем.
Теперь они были на Роне.
– Стой! – приказал он.
Я застыл в полёте, ужаснувшись своей ошибке.
Рон начал смеяться.
– Да! Да! Это было глупо с твоей стороны. Заклинание паладина. Впечатляет, но только теперь я твой паладин. Никогда не отдавай врагу собственную силу. Разве тебя этому не учили? – Он завертелся от восторга. – Сколько здесь? Кажется, почти всё. Зачем ты так поступил? Если только ты не знал, что заклинание паладина можно перенести на другого. Это нелегко, Саймон, но вполне возможно.
Я этого не знал. К своему ужасу я понял, что ещё многого не знаю, и Рону было это известно.
– У тебя намного больше силы, чем должно быть у раскрывшегося мага, ТавРонан. Наверное, джинны надеются, что ты их освободишь, раз они дали тебе столько силы. Как это вписывается в твой план управлять всем миром? Думаешь, они будут просто сидеть в стороне, несколько тысяч лет смотреть, как ты играешь, и ждать, пока ты выполнишь свою часть сделки и освободишь их? Или ты думаешь, что после освобождения они позволят тебе играть в бога?
– Это моя проблема, – отрезал Рон. – Думай лучше о себе. – Он потряс Тайк. Она изогнулась в его руках, и кончик Килантуса скользнул по горлу Рона. – Ну-ну, – проворковал Рон. Он схватил клинок голой рукой, и меч взорвался. Осколки клинка отлетели в сторону, и огромный серебряный кулак Рона сжался на горле у Тайк. – Я раздавлю её, как помидор, Саймон Фейтер, если ты не сделаешь то, что я скажу.
Тайк выпучила глаза, а потом перестала сопротивляться и бессильно повисла в руках Рона. Он раскрыл ладонь, и я увидел знакомый светящийся полупрозрачный шар.
Кровавый камень.
– Ты знаешь, что мне нужно, – произнёс Рон.
Я вздохнул и позволил мечу растаять в воздухе.
– Хочешь пожизненный запас оладий? Потому что я могу это сделать.
Рон завопил и ещё сильнее сжал Тайк.
– Заткнись! Глупый мальчишка! Верни мне мою силу! Дай мне доступ к шести ветвям магии и перекрой доступ к ним для других магов. Пообещай мне это сделать, и ты получишь кровавый камень и свою помощницу.
– Отказаться от своей силы и сделать тебя богом? А потом ты просто позволишь нам жить долго и счастливо?
– Конечно, – ответил Рон. – Об этом и речь. Мир никогда не мог справиться с таким количеством силы.
Я скрестил руки на груди.
– Я не изменил своего
