Школа пяти Башен - Карин Мюллер
– Это будет честно. И, прежде чем ты начнёшь меня дальше допрашивать, я расскажу тебе сам, какая у меня… вторая профессия. У тебя есть право узнать это. Но только не сейчас. Потерпи ещё немного. Скоро. Очень скоро. И помни о том, что ни при каких обстоятельствах ты не должна это кому-нибудь рассказывать. Это очень важно.
– Папа, постепенно ты начинаешь меня пугать.
– Я соврал бы, если бы сказал, что всё в порядке. Ты уже не в том возрасте, и это хорошо. Повода для паники нет. Мы пока точно не знаем, кому можем доверять. Но с питьевой водой всё в порядке. – Ухмыляясь, он подмигивает мне и ещё раз прижимает к себе.
– Ну, хоть что-то, – ворчу я. – Папа? У меня ещё один вопрос. Что это за история с элементами? Что они означают?
Он удивлённо смотрит на меня.
– А разве у тебя нет такого урока?
– Я же на данный момент имею право посещать только основные предметы, сокращённый базовый курс. И мы оба знаем, благодаря кому так получилось.
– Но это древние базовые знания, – возражает мой отец. – Учение возникло в Китае. Но найти его эквиваленты можно у любого первобытного народа. И в любой высокоразвитой культуре. Башни воплощают в себе эти основные столпы нашей Вселенной. Они поддерживают и регулируют друг друга. Всё, что есть в мире, каждая жизнь, все вещи подчиняются этим принципам и циклическим закономерностям.
– Так же, как и наши времена года?
– Точно. – Папа кивает. – Лето даёт плоды. Когда они падают на землю осенью, то становятся удобрением для почвы. Зимой их остатки просачиваются в грунтовые воды. Минеральные вещества из них оживляют землю. И после периода отдыха дают новые силы и всходы весной. Но, с другой стороны, дерево также впитывает воду. Вода, в свою очередь, вызывает ржавчину металла. А с помощью металла извлекают минералы из земли.
– Огню нужно дерево, чтобы гореть, но вода гасит его. И она может затопить землю. Примерно так?
– Если в системе появляется дисбаланс, это может привести к её повреждению или даже разрушению. Именно так. У меня очень умная дочь.
В его глазах светится гордость.
– Это то, что случилось с Красной башней? – тихо спрашиваю я. – Которая рядом?
– В некотором смысле, – говорит папа. Он берёт свою чашку с кофе и откашливается. – Давай поговорим об этом в другой раз. Это очень длинный разговор. Всё это очень давняя история. У тебя встреча. Не заставляй его ждать слишком долго. А мне нужно вниз, работать.
– Я ни разу не сказала, что у меня встреча с мальчиком.
– Сказала. Прямо сейчас. – Он ухмыляется. И на какой-то миг мне кажется, что в наших отношениях всё как прежде.
Но когда дверь за мной закрывается, я понимаю, что он так ничего и не рассказал об этом подвале, о чемодане с инструментами и своём секретном проекте.
Мой взгляд задерживается на дверной табличке. Квартира смотрителя – ну-ну. На мгновение у меня возникает соблазн снова войти. Но я опускаю руку, которой только что собиралась нажать на ручку двери. Я знаю своего отца, он больше ничего не расскажет. И понимаю, от кого унаследовала своё упрямство.
Я пообещала ему, что никому не расскажу об этой зловещей угрозе, и я не собираюсь этого делать. Но это не значит, что я буду тихонько сидеть на месте и не пытаться самостоятельно узнать хоть что-то обо всех этих секретах. В котельную наверняка найдётся ещё один вход. И если об этом кто-нибудь знает, то это Бену. Я хочу понять, что здесь происходит.
– Вторая профессия, – тихо бормочу я. – Так просто ты от меня не отделаешься.
Глава 24
– В любом случае я бы не удивилась, если бы этого предполагаемого основного генератора вообще не существовало, – резюмирую я свои выводы Бену.
– Но разве твой папа не объяснил тебе очень даже ясно и понятно, чтобы ты туда не совалась?
– Да, объяснил. Но… – Я раздражённо смотрю на него. – Неужели тебе не интересно, что это за угроза? Что это был за пожар?
Мы сидим на выступе крыши, который давным-давно был частью тогда ещё не разрушенной дорожки, ведущей к верхушкам деревьев.
– Я никому больше не скажу. Конечно, сдержу своё слово. Но без тебя я бы никогда… – Я беспомощно замолкаю.
Он пожимает плечами и смотрит в пустоту. Стоит прохладный поздний летний вечер. Но гораздо теплее, чем вчера. Под нами в траве стрекочут сверчки.
– Есть веские причины, по которым школа спрятана так глубоко в лесу. Ты здесь всего два дня, Лена. Посещаешь основные курсы. Я считаю, что он прав. Нехорошо, если я – если мы будем знать слишком много.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы не должны вмешиваться, если твой отец так говорит. Тебе не следовало говорить мне.
Бену недолго смотрит на меня, отвечая на мой взгляд, а затем опускает глаза. Он сидит, подёргивая себя за рукав. Его глаза тёмные и непроницаемые. В моём животе что-то сжимается. Больше никаких бабочек, только комок.
– Понимаю, – тихо говорю я. – Да, конечно. Скорее всего, ты прав. Прости. Просто забудь об этом, окей?
– Окей.
Я неуверенно улыбаюсь ему.
– А что ты хотел мне показать?
Бену качает головой:
– Сейчас уже слишком темно. В другой раз. – Он замолкает в нерешительности. – Мне тоже пора идти. Уже поздно.
– Ага.
Я скрещиваю руки на груди. Внезапно мне всё-таки становится холодно.
– Эй! С тобой всё в порядке?
– Конечно. – Я преувеличенно бодро киваю. – Всё хорошо. Я ещё немного посижу здесь.
Бену встаёт.
– Окей. Тогда – спокойной ночи. И, э-э-э… Не переживай. Я никому не расскажу про твою тайну. Увидимся!
– Да, конечно. Спокойной ночи! – Я пытаюсь улыбнуться.
Но едва я слышу, как стихают его шаги на лестнице, как подтягиваю колени, обхватываю их руками и изо всех сил пытаюсь подавить рыдания. Горячая слеза тихо крадётся по краю моего века. В ярости я стираю её. Я уже давно не чувствовала себя такой одинокой. Но я бы не была Леной Хейворд, если бы так быстро сдалась.
Когда мне кажется, что Бену уже ушёл, тихонько спускаюсь вниз. Сегодня вечером я уже не смогу ничего выяснить. Я бесконечно устала, и единственное моё желание – это поспать. У окна без стёкол на втором этаже я ненадолго останавливаюсь и вдыхаю аромат диких роз, которые смогли пробраться внутрь из-за сломанной решётки. Снаружи что-то шуршит,
