Сергей Лукницкий - Это моя собака

Но ничего страшного не произошло, уже через пять минут я был в полицейском комиссариате, где встретился с Витей, Тремя Лепестками Чёрной Розы, Эвелиной, Галиной Алексеевной и дядей Серёжей.

Что же случилось? А вот что. Засмотревшись на детский городок, я потерялся. И Три Лепестка Чёрной Розы тотчас же сообщили о моих приметах в полицию.

А дальше с помощью дирижабля меня просто увидели.

Хорошая штука дирижабль, надо бы такой, только поменьше, завести дома, а то Пал Палыч и Витя вечно теряют свои вещи. Но не такой, конечно, который рекламирует в Москве неинтересные газеты.

После беседы с приятным комиссаром полиции мы отправились домой на отдых, ведь завтра нам предстоял серьёзный день.

Этот день, как я уже понял, засыпая в гостинице Великого канала, серьёзным был ещё и потому, что нам предстоял собачий Марш любви к ближнему, и потому, что я, может быть, в последний раз увижу Козетту.

Мой выбор

Когда я шёл с Витей утром на выставку собак, я подумал: подумаешь, марш! Ну погавкаем и разойдёмся.

Но не тут-то было. Марш-то происходил на небольшом пароходике, который плавал по Великому каналу — так называется главная река в Венеции. Под общее ворчание мы посмотрели дворцы Контарини и Дарио, проплыли у самой Церкви Дей Фрари, видели мосты и невероятной красоты дома.

А устроители марша нас не заставляли ни прыгать, ни бегать: оказывается, это был не только Марш любви к ближнему, но и доброты.

И мне было очень приятно, что и Козетта, и Эвелина, и Тролль, и друзья, и, конечно, я сам оказались на этом пароходе.

От моего собачьего нюха не укрылось то, что грубиян Тролль становился кротким и томным, когда видел Эвелину. Я этому радовался: знаете, когда тебе хорошо, хочется, чтобы и другим было так же.

Вообще Тролль сильно переменился после того, как помог Эвелине получить призовое место… Но не буду говорить о чужих чувствах, подумаю о своих собственных.

А потом всем собакам-участницам подарили по банке собачьих консервов, медаль и искусственную кость.

Все свои регалии я поделил с друзьями.

Когда мы сошли с парохода, я оглянулся и увидел, что Карола что-то говорит Вите.

Я не слышал, что она говорила, но она была настойчивой, а мой хозяин Витя на это громко сказал:

— Он взрослый, пусть он решает сам.

У меня сильно забилось сердце.

Потом мы все шли молча. А в глазах у Козетты стояли слезы. …В этот день произошло много всего. Мы попрощались с Тремя Лепестками Чёрной Розы и Эвелиной, мы договорились, что на будущий год они приедут к нам в Москву, а потом ещё долго гуляли по Венеции с Козеттой и Каролой.

И вот у памятника Бартоломео Каллеони я наконец решился.

— Козетта, — сказал я, — я не могу без вас жить, будьте моей женой.

Она ничего мне не ответила.

И только потом спросила:

— А это можно?

— Глупышка, — сказал я ей и положил голову на её холку.

— Урра-а-а! — закричал Витя.

— Спасибо, — тихо сказала Карола.

И только потом я узнал, почему она так сказала. Она не хотела расставаться с Козеттой, но она уезжала далеко-далеко, в Россию, в Москву. Она собиралась учиться там в русской школе и не знала, как поступить с Козеттой.

А тут как раз нашёлся Витя, из Москвы! Да я, который был готов ради Козетты на все.

Ура! Мы едем в Москву вместе. Когда в тебе просыпается настоящее чувство, какое имеет значение, где мы будем жить. Лишь бы быть вместе.

Виза Козетте не нужна. С итальянским паспортом она может жить там, где захочет на нашей прелестной планете.

Дорога домой

У Козетты, между прочим, маникюр. Интересно, кто ей будет делать его в России? Может быть, Мама-Маша?

Дорога домой хотя и продолжалась почему-то на один день больше, чем дорога туда, показалась мне короче. Ещё бы, со мной ведь моя Козетта!

Мы попрощались с Галиной Алексеевной в Венеции.

Витя сидел в купе поезда и изучал иностранные языки. Может быть, он делал это потому, что пригласил многих своих друзей к нам домой, в Москву. А поскольку все они разных национальностей, надо сделать так, чтобы их понять и они поняли бы нас.

Вот Мама-Маша будет рада, когда у нас в доме поселятся сразу все наши с Витей приятели с собаками!

Кстати, о национальности. Пришёл как-то к нам в гости знакомый Пал Палыча Станислав Борисович. Он из тех взрослых, кто не без удовольствия читает мои книги. А тут вдруг прочёл книгу Саши Чёрного: по-моему, она называется «Дневник фокса». Не могу точно сказать — не читал. И вот этот Станислав Борисович мне говорит: «Ты, — говорит, — оказывается, не первая собака, которая читать и писать умеет, тот вон, у Саши Чёрного, тоже фокс был. Может быть, тебя в гончую превратить, чтобы читатели не думали, что ты такой-то плагиаторский пёс?»

Я повилял хвостом и не стал продолжать разговор, только попросил Станислава Борисовича передать привет внуку Алёше. И подумал, что вряд ли найдётся в нашей пёсьей братии собака, которая бы поменяла национальность ради конъюнктурных соображений.

Я стал смотреть в окно и своим скулежом стал подгонять наш поезд. …Я, признаться, очень соскучился и по маме Маше, и по Пал Палычу, и по маленькому Костику, и по нашему дому, и ещё по многому-многому другому.

Мне к тому же очень хотелось самому побродить по баррикадам революции, которую я видел по телевизору и которая произошла в Москве, пока мы путешествовали.

А в Вене и Будапеште мы с моей милой Козеттой бегали по перрону и даже по городу. И мне было приятно, что многие смотрели на мою невесту и улыбались.

Чоп

И вот в поезде в самое неподходящее время — ночью, когда так хочется спать, — к нам в дверь постучали. Дядя Серёжа открыл её, и мы все увидели человека в зелёной фуражке.

— Кто это? — спросила меня Козетта. — Разве у вас революция ещё не закончилась?

Мне пришлось ей объяснять, кто такие пограничники и для чего они нужны.

А дядя Серёжа заодно просветил нас, что Чоп — это крупнейший железнодорожный узел на границе Украины, Венгрии с Чехией и Словакией. Это древний город. Конца тринадцатого века.

Пограничник между тем строго осмотрел купе и полез зачем-то под лавку: может быть, он надеялся найти там ещё одну собаку, кроме нас с Козеттой, — не знаю. Тролль ведь вылетел в Москву самолётом со своей прелестной хозяйкой.

Только потом дядя Серёжа объяснил нам, что пограничник искал под лавкой не собаку, а шпиона. Шпиона у нас в купе не оказалось, а жаль! Было бы ещё одно приключение.

Потом в купе пришла таможня в виде худой и неприветливой дамы. Она тоже что-то искала, потом ещё пришёл кто-то — какая-то карантинная служба, потом ветеринарный контроль, но нас с Козеттой это, к счастью, не коснулось.

После Чопа побежали украинские города — Тернополь, Винница, Киев. Киеву, между прочим, полторы тысячи лет. И он сказочно красив. Здесь есть Киево-Печерская лавра, царский дворец, Андреевская церковь, Софийский собор одиннадцатого века.

На станции Жмеринка мы покупали кукурузу и помидоры. Они продавались под жёлто-голубыми флагами свободного государства.

Эпилог

В день приезда домой Козетту, меня и Витю ждал шикарный семейный ужин, и мы, не торопясь, рассказывали о своих приключениях. Я рассказывал и о теплоходе, и о Венеции, и об Афинах, и о Тролле, и о Наташе, и о докторе Черви, и о главном арбитре, и об Эвелине, и о пограничниках, и о морях, и, конечно же, о своей любви. Я переводил маме Маше и Пал Палычу то, что говорила по-итальянски моя лохматая невеста.

С этого дня мы стали жить и поживать, а через месяц примерно пришло письмо от Трех Лепестков Чёрной Розы, в котором она желала всем нам доброго здоровья и счастья, между прочим, спрашивала про Тролля.

В этом же письме Эвелина оставила отпечаток своей лапы. …А Наташа действительно подружилась с мамой Машей, несколько раз была у нас в гостях вместе с Троллем и мужем-драматургом. Тролль называл его профессию в три лая. В последний раз это было неделю назад. Наташа принесла какие-то анкеты и спрашивала маму Машу, как их заполнить, потому что она хочет пригласить в гости Три Лепестка Чёрной Розы, с которой тоже подружилась.

Три Лепестка Чёрной Розы приедет с Эвелиной.

А ещё Наташа сказала, что это будет совсем неплохо, потому что Эвелина — единственная дама, при которой Тролль становится по-настоящему галантным. Может быть, потому, что они очень похожи.

Она такая же длинная, как и он, только рыженькая. Ну что вы, таксу, что ли, не видели?

* ХВОСТ ИЗ ДРУГОГО ИЗМЕРЕНИЯ *

(Невероятное путешествие в первое измерение пса по имени Пират и его очаровательной супруги Козетты, описанные им в состоянии близком к абсолютному созерцанию происходящего)

«Мысль будет речью нам…»

Скрепки для скрижалей

(Вместо предисловия)

«…Моцарт — это величественно и вечно. С помощью Моцарта… да-да, именно: „с помощью Моцарта“ человечество научилось лечить множество болезней, а недавно было сделано открытие: ритмы некоторых его произведений убивают компьютерные вирусы…».