Лето сумрачных бабочек - Энн-Мари Конуэй
– Честно говоря, я не думаю, что сегодня мы её увидим, – сказала она. – У меня нехорошее предчувствие насчёт этого.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, может быть, мы искали слишком настойчиво. Бегали повсюду, обыскали каждый уголок Сада. Если мы действительно хотим увидеть первую голубянку-аргуса этим летом, нам, вероятно, нужно сидеть на одном месте весь день и ждать.
– Но мы целыми днями лежали на траве, иногда по несколько часов подряд, и всё равно её не увидели.
Роза-Мэй покачала головой:
– Но не весь день. Не с самого раннего утра, когда солнце ещё не взошло. Именно так надо сделать, если мы настроены серьёзно. Ты же сегодня не спешишь уйти, верно?
Я пожала плечами, слишком усталая, чтобы объяснить, что я не могу остаться на весь день. Роза-Мэй отшатнулась от меня.
– И что это должно значить? Почему ты пожимаешь плечами? Ты остаёшься или уходишь? Ты обещала мне остаться на весь день, помнишь?
– Послушай, я пришла так рано, потому что мне нужно вернуться домой к трём. – Я помолчала несколько секунд, ожидая её реакции, но она не сказала ничего. Она буравила меня взглядом.
– Это всё из-за фотографии, – продолжила я, спеша заполнить неловкую паузу. – Помнишь про фотографию в коробке под кроватью у мамы? Так вот, отец Хилл сказал вчера кое-что очень странное – что-то насчёт того, как трудно моей маме, наверное, было вернуться в Оукбридж. Я не могла её спросить, что он имел в виду, потому что она ещё болеет и ужасно слабая, но Мак сказал, что я должна ещё раз проверить это фото. Понимаешь, посмотреть, нет ли каких-нибудь ещё намёков, которые я упустила в первый раз. – Я болтала, не в силах остановиться. – Вот поэтому мне нужно вернуться домой, потому что в три часа мама едет в больницу со Стеллой, и у меня будет шанс посмотреть.
Лицо Розы-Мэй сделалось мертвенно-бледным.
– Мак! – бросила она и обхватила себя руками, как будто ей внезапно стало холодно. – Ты встречалась с Маком!
– Не встречалась, – возразила я. – Ну да, я видела его один или два раза, но он вовсе не мой парень, ничего подобного. Он очень добрый и весёлый, Роза-Мэй. Он понравился бы тебе, я знаю.
– Почему ты соврала? – спросила она, игнорируя мои слова. – Ты клялась мне, что больше не будешь с ним встречаться. Я верила тебе, Бекки, но ты предала меня, так же, как все остальные.
Её слова больно ранили меня.
– Нет, я тебя не предавала! – воскликнула я. – Пожалуйста, Роза-Мэй, не будь такой! Мы лучшие подруги, и Мак этому никак не помешает. Никто никогда не сможет встать между мной и тобой. Если бы тебе нравился какой-нибудь парень, я была бы не против. Я была бы счастлива за тебя. Пожалуйста…
Она встала и попятилась прочь от меня, прижимая пальцы к вискам, как будто у неё болела голова. Она сейчас была ужасно похожа на мою маму.
– Перестань! Не делай так! – Я метнулась к ней и потянула её руки вниз. – Почему ты так смотришь на меня? Что случилось?
– Разве ты не понимаешь, Бекки? – Её глаза сузились. – Тебе пора сделать выбор.
– Что?
– Ты меня слышала. Пора сделать выбор. Ты не можешь общаться с нами обоими. Выбирай – или я, или Мак.
Воздух был густым и тяжёлым, он давил на меня. Я потянулась к Розе-Мэй, но она отступила ещё дальше. Дышать было трудно.
– Роза-Мэй!
– Я не шучу, Бекки. Я совершенно серьёзно. Если ты продолжишь встречаться с Маком, можешь позабыть обо мне. Если ты предпочитаешь его мне, я больше не хочу быть твоей подругой и не хочу больше никогда видеть тебя.
Я была в ужасе и надеялась, что мне всё-таки удастся достучаться до неё.
– Почему ты ведёшь себя так? Мы всегда будем подругами, Роза-Мэй. И как насчёт голубянки-аргуса? Как насчёт нашего договора? Ты обещала мне. Не заставляй меня выбирать, пожалуйста.
Она изменилась. Что-то в ней теперь было совсем иным. Я смотрела ей в глаза – они были убийственно-холодными. Я видела в них что-то, но не могла понять, что именно. А потом я осознала. Это была ненависть. Роза-Мэй ненавидела меня.
Глава двадцатая
Я отшатнулась, хватая воздух ртом. Я должна была уйти. Я продиралась сквозь высокую траву, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что она не преследует меня. Мне было страшно. Я испугалась её глаз. Испугалась того, что увидела в них. Но она не сдвинулась с того места.
Я оглянулась в последний раз перед тем, как уйти. Издали Роза-Мэй казалась маленьким голубым пятнышком. Слишком далёким, чтобы навредить мне. Но только пройдя по Эмбл-кросс до деревенской дороги, я осмелилась остановиться и перевести дыхание.
Потом я поковыляла дальше, отчаянно желая оказаться на ещё большем расстоянии. Я дошла до луга и рухнула на землю. Подтянув колени к груди, я обхватила их руками и попыталась понять, почему всё вдруг обернулось так ужасно. Я не находила в себе сил вернуться домой, пока мама там, но мне некуда больше было идти. Миссис Джексон стояла на своём обычном месте в дверях магазина.
– Что случилось, Бекки?! – воскликнула она и побежала ко мне, как только увидела моё лицо. – Что с тобой? Ты выглядишь ужасно.
Я пыталась сказать, что со мной всё в порядке, но не могла выговорить ни слова. По моему лицу покатились слёзы.
– Ну-ну-ну, милая, что тебя так расстроило?
Я плакала так сильно, что едва могла говорить. Миссис Джексон отряхнула ладони и заключила меня в объятия.
– Всё хорошо, – ворковала она, гладя меня по голове. – Тебе может казаться, будто это конец света, но я уверена, что мы всё можем исправить.
Я уткнулась в неё, рыдая.
– Просто я ужасно поссорилась со своей лучшей подругой… Это был кошмар, она говорила такие жуткие вещи, и…
– А теперь послушай меня, Бекки Миллер. Друзья ссорятся всё время. Завтра вы снова будете лучшими подругами, вот увидишь.
Я хотела поверить ей, но знала, что она неправа. Я видела глаза Розы-Мэй.
– Давай ненадолго уйдём с этой ужасной жары, хорошо? У меня со вчерашнего дня осталось немного торта и несколько зачерствевших булочек. – Она повела меня через луг к магазину. – Знаешь, мы с моей подругой Тилли когда-то ссорились чаще, чем ели горячий обед, но мы до сих пор остаёмся лучшими подругами.
Мистер Джексон
