Чудовище лощин - Эндрю Питерсон
– А вот и нет, – сказала Лили. – Тебя изуродовали враги.
– Если бы так… – Кальмар грустно улыбнулся. – Но это я виноват, правда.
– Да, но ты же не знал, что тебя схватят, – сказал Джаннер. Он доел фрукты, вытер с подбородка сок и спросил: – Ты точно не голодный? Может, поделишься?
Кальмар кивнул и придвинул свою миску к Джаннеру.
– Ты же не знал, что тебя отправят в Фубские темницы, – продолжал Джаннер, грызя яблоко. – Твой вид – результат одного неверного шага, только и всего. Ты об этом не просил, вот и не переживай, ладно?
Кальмар, казалось, хотел что-то сказать, но не решился.
Протрубил рог. Ученики встали из-за столов и разошлись по гильдиям. Джаннер слышал обрывки разговоров о работе в столярной мастерской, о блюдах, которые кто-то собирался приготовить. Одна девочка похвасталась последней книгой, которую красиво переплела. Услышав слова «книга» и «переплела», Джаннер стиснул зубы, чтобы не расплакаться. Он так хотел делать книги! Если нельзя целый день сидеть в библиотеке и читать, он мог хотя бы держать книги в руках, учиться работать с кожей, выводить красивые буквицы. А вместо этого ему предстоит очередной урок кулачного боя в гильдии Дурги.
По пути из столовой Ветрокрылов толкали локтями и пихали так сильно, что счесть это случайностью было нельзя. Лощинцы давали понять, что не желают видеть чужаков.
Джаннер взглянул на Кальмара, необычного юного короля с усами и хвостом; тот смотрел в пол, чтобы не видеть страха и ненависти на лицах вокруг. Гнев старшего брата немного утих. Ученики глазели на Джаннера, потому что недолюбливали чужаков, а ещё, может быть, потому, что шея и плечи у него были в свежих шрамах; но на Кальмара они смотрели как на чудовище, воплощённое зло. Кальмар нёс тяжкое бремя. Молча.
Правда, в молчании брата была не только благородная сдержанность. Джаннеру упорно казалось, что Кальмар уходит в себя, и его это тревожило. Он хотел знать, о чём тот думает и что чувствует.
– Лили! – с улыбкой позвал Торн О’Салли. Волосы у него были гладко зачёсаны назад, большие пальцы он засунул за подтяжки. Прислонившись к столбу перед псарней, он изо всех сил пытался выглядеть беззаботно.
– Привет, Торн! – сказала Лили и захромала к нему.
Они сразу же заговорили о собаках, щенках, поводках и упряжках. Лили так увлеклась, что зашагала вместе с Торном на псарню, не сказав братьям ни слова.
Биггин О’Салли с заправленной за пояс бородой вышел из-за угла, ведя на поводках четверых щенят. Они весело скакали, виляя хвостами, и обнюхивали всё, что попадалось по пути. Когда один из щенков рванулся вперёд, Биггин издал губами странный звук – то ли шёпот, то ли щелчок, то ли свист. Щенок замер и взглянул на него.
Биггин кивнул братьям:
– Добрый день, твоё величество. Здравствуй, Хранитель. Ваша сестра уже пришла?
– Да, сэр, – ответил Кальмар. – Она болтает с Торном.
– У неё хорошо идёт, – сказал Биггин, взглянул на дверь псарни и снова щёлкнул. Щенки сели и завиляли хвостами. – Зуб даю, хорошо.
– Что именно? – спросил Джаннер.
– Пёсья речь, – ответил Биггин и погладил бороду. – Неужели она никогда не училась?
– Нет, – сказал Кальмар. – Лили всегда умела обращаться с животными.
– Зуб даю, она умница. Ну, а у вас как дела? Вы тоже умеете говорить с собаками?
Джаннер знал, что Биггин не дразнится. Казалось, он не обращал никакого внимания на то, что Кальмар и сам похож на собаку.
Братья промолчали, и Биггин пояснил:
– Если вам надо, чтоб щенки легли или перевернулись, как вы этого добьётесь?
– Наверно, скажу «лежать», – предположил Джаннер и произнёс тонким голосом, подражая Лили: – Лежать, пёсики! Лежать!
Щенки перестали пыхтеть и взглянули на Джаннера с явным сочувствием.
– Ну а ты, величество? – спросил Биггин у Кальмара.
Кальмар помахал рукой, потом встал на четвереньки и перекатился на спину. Щенята, виляя хвостами, смотрели на него, как детвора смотрит на уличного клоуна.
– Вот что такое пёсья речь, ребята, – сказал Биггин. – Смотрите и учитесь. – Не глядя на собак, он издал ещё несколько звуков, и все щенки, кроме одного, легли наземь и перекатились. Оставшийся гонялся за собственным хвостом.
– Они ещё учатся. Но суть вы поняли. Ваша сестра может добиться от них большего. Когда вчера она играла на свистоарфе, все псы затаили дыхание. Они бы принялись плести кружева, если б она им велела. У неё хорошо идёт. Зуб даю, очень хорошо.
Биггин О’Салли бросил поводки и вразвалку зашагал на псарню. Когда дверь открылась, послышалась мелодия свистоарфы. Щенки взвизгнули и побежали вслед за наставником.
– У неё хорошо идёт, – повторил Кальмар.
– Зуб даю, – сказал Джаннер, и оба рассмеялись.
Тут затрубил рог, и Джаннер обнаружил, что вокруг нет ни одного ученика.
– Мы опаздываем! Бежим!
Братья бросились по дорожке, огибая живые изгороди, влетели во дворик, который занимала гильдия Дурги, и резко остановились. Наставник Тумак гневно смотрел на них, сложив руки на груди. Остальные ученики сидели на земле и старались изо всех сил подражать учителю.
– Я не терплю опозданий, – произнёс наставник.
Братья кивнули.
– Бегайте вокруг двора, пока я не велю остановиться. Начинайте.
Он повернулся к классу и начал урок.
У Джаннера вспыхнули уши. Наказание было несправедливо, ведь их задержал другой наставник. Если бы О’Салли не заговорил с ними про пёсью речь, они бы успели вовремя. Джаннер стиснул зубы, тряхнул головой и побежал.
Он начал не слишком быстро; Кальмар следовал за ним. Джаннер слышал, как когти брата на каждом шагу скребут по камням. Наставник Тумак меж тем отрывисто отдавал команды, что-то объяснял ребятам, показывал бойцовские стойки и то и дело он вызывал учеников по двое в круг, время от времени прерывая поединок, чтобы исправить ошибки.
На семнадцатом кругу Джаннер начал думать, что Тумак про них позабыл. Лёгкие у него горели, и он перешёл на рысь. Кальмар шёпотом подбодрил брата и побежал вперёд. Казалось, он ничуть не утомился.
Джаннер потерял счёт кругам. Ноги у него подгибались, башмаки казались тяжёлыми, как кирпичи. Кальмар отрывался всё больше и больше, пока не обогнал брата на полкруга; теперь он бежал по противоположной стороне двора. Когда их глаза встретились, он ободряюще кивнул Джаннеру, но толку из этого не вышло: к усталости Джаннера лишь добавилась досада. Он велел себе пошевеливаться – в конце концов, он старший. Да, он не мог обогнать Кальмара на короткой дистанции, но он всегда говорил себе, что выносливость – его конёк. Оказалось, что Кальмар превзошёл его и в этом.
Наставник
