Борис Карлов - Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе

Остаток дня Котов валялся на кровати, грыз чипсы пил лимонад и читал книгу, время от времени поднимаясь и прохаживаясь по квартире. А вечером он отправился на работу в ресторан.

Рассчитавшиеся с долгами и надежно обеспечившие свои семьи на ближайший месяц-два, «ребята» были в ударе и слегка навеселе. Один только Котов снова был трезв и сосредоточен. Друзья решили, что у него проблемы с личной жизнью, и не приставали с вопросами.

Медленные и ритмичные мелодии сменяли одна другую, публика охотно танцевала, и Котов не замечал в зале одного человека, сидевшего спиной к нему в стороне от сцены, у стойки бара. Это был тот самый худощавый бледный мужчина с изрытым оспинами лицом. Он пару раз обернулся на Котова, поговорил с барменом, расплатился и вышел.

В тот же день, несколько раньше, неприятный мужчина сидел в приемной директора оздоровительного комплекса, того самого бассейна, в котором происходило ночное мероприятие. Секретарша сняла трубку, сказала «Да, Георгий Луарсабович» и кивнула мужчине:

— Асланбеков Шамиль.

Дядя Гоша сидел за письменным столом в просторной застекленной комнате. Он говорил по телефону, и только небрежным жестом указал вошедшему на кресло. Это был плохой знак. Отложив трубку, он устало произнес:

— Садись, Бек, рассказывай, что случилось.

— Я постою, спасибо.

— Садись, я сказал. Теперь говори.

— Дядя Гоша, этот новенький, Спортсмен, он хотел пойти и всех заложить.

— Почему это нужно было делать здесь, у меня в гостях? Ты взял и изгадил мне праздник, Бек. Изгадил еще хуже того уже-очень-не-здорового-человека, который наблевал мне в бассейн.

— Спортсмен мог позвонить прямо оттуда, с трубки.

Дядя Гоша закурил и некоторое время обдумывал сказанное.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Ты все правильно сделал, Бек. Кто еще кроме нас в курсе дела?

— Хромой помогал рыть могилу. Место надежное, завтра весь котлован зальют цементом.

Дядя Гоша поднялся, неторопливо подошел к сейфу, достал из пачки несколько крупных бумажек и протянул Беку:

— Хорошо, я тобой доволен. Вот, возьми себе на мелкие расходы.

Бек не пошевелился. Дядя Гоша спрятал деньги в карман и снова сел за стол.

— Что еще.

Бек опустил глаза:

— Кажется, один, из оркестра, что-то видел.

— Кажется или видел?

— Да, он видел.

— Он тебя видел, и ты не убил его до сих пор?

Опустив голову, Бек молчал.

— Он знает, что ты знаешь? — спросил дядя Гоша.

— Нет.

— Тогда забудь, он будет молчать.

— Я не успокоюсь, пока его не кончу.

— Ну, если это твое личное дело, а не дело Семьи… — дядя Гоша что-то соображал. — Слушай, Бек, а что если я тебя кое о чем попрошу?

Он достал из сейфа упаковку одноразовых зажигалок, самых дешевых, китайского производства. Одну он протянул Беку.

— Я знаю, Бек, что у тебя есть хорошая, золотая зажигалка. Но тот парень из оркестра, он не побрезгает и этой. Парень чиркнет зажигалкой и взлетит на воздух вместе со своей квартирой. Сделай так, чтобы он нашел ее у себя в кармане, на столе или на лестничной площадке. Обрати внимание на черный ободок у самого донышка — это чтобы не спутать. Парень взлетит на воздух, а я буду знать, что заплатил за товар правильные деньги.

— Хорошо, дядя Гоша, я все понял.

— Погоди, вернись.

Бек подошел к столу, и шеф протянул ему несколько крупных купюр «на мелкие расходы».

— Теперь иди.

Бек поцеловал перстень на сухом пальце старика и вышел.

5

Потеряв сознание от спиртовых паров, Петя очнулся только часа через два, когда спирт из бутылки выветрился, а на дне осталось только несколько капель горьковатой на вкус воды. Бутылка стояла на столе в незнакомой комнате, а хозяин сумки, которого Петя сразу узнал, спал на кровати. Надо было как-нибудь выбираться наружу.

Петя отстегнул от пояса моток веревки, привязал к концу лазательный крюк, и стал подбрасывать крюк, пытаясь зацепить его за край горлышка бутылки. И тут он вдруг увидел, что хозяин не спит, а смотрит на него в упор широко раскрытыми глазами. Петя забарабанил по стеклу и закричал: «Эй! Выпустите меня! Выпустите меня отсюда немедленно!..» Но мужчина повел себя более чем странно. Некоторое время он смотрел на мальчика в упор, а затем отвернулся к стене.

Возмущенный таким поведением взрослого человека, Петя начал подбрасывать крюк с удвоенной энергией, и уже с третьего раза добился удачи. По веревке он легко поднялся наверх, подтянул свое снаряжение, сбросил на стол и спрыгнул сам. Потом он спустился со стола на пол, добрался до кухонной раковины и смог наконец напиться вволю воды из капающего крана.

Вечером хозяин оделся, взял свой инструмент и вышел. А Петя начал обследовать квартиру, в которой оказался по причине собственной неосмотрительности.

Прежде всего он разыскал телефон; необходимо было срочно связаться со Славиком и Маринкой, которые хотя и трусливо сбежали из музея, бросив его на произвол судьбы, оставались пока его единственной ниточкой связи с окружающим миром.

Увы, телефон в квартире Котова был старый, с вращающимся диском. Такой диск Петя самостоятельно накрутить не мог. С помощью крюка и веревки ему удавалось набрать пару коротких цифр, но дальше следовали нули и девятки, справиться с которыми не представлялось возможным. Он пробовал сконструировать что-то на манер лебедки из найденной под диваном пустой катушки и проволочного замка от шампанского, и один раз ему даже удалось набрать все цифры, но на другом конце было занято, и Петя готов был плакать от досады. Скорее всего, в два часа ночи номер не был занят; просто медленный, почти по минуте на каждую цифру, набор не срабатывал, и где-то происходил сбой…

Промучавшись до рассвета, Петя обессиленный залез в сервант и заснул в пустой фарфоровой чашке.

Проснувшись в десять часов утра, Петя увидел, что хозяин уже дома и спит. На кухонном столе появилась целая куча продуктов — пакеты, консервы, банки, бутылки, свертки… Некоторые хозяин уже вскрыл, и Петя смог наконец полноценно поесть. Он даже надрезал своим перочинным ножиком пакет с чипсами, вытащил пару кругляшей и обгрыз. Внезапно появившийся хозяин его чуть не застукал, но Петя, словно Тарзан, скользнул на пол по стрелке зеленого лука и юркнул за батарею.

Когда хозяин снова улегся и захрапел, Петя решил обследовать возможные пути выхода из квартиры. Он вышел через приоткрытое окно на залитый солнцем узенький наружный подоконник и огляделся. К сожалению, дом оказался блочной конструкции и не имел подходящих для ходьбы выступов и карнизов. Другое окно, находившееся в комнате, было и вовсе наглухо закрыто. Оставалось дожидаться, когда хозяин опять соберется куда-нибудь выйти, и попытаться прошмыгнуть наружу через дверь.

Этим утром лейтенант Яблочкин проснулся другим человеком. Куда подевалась его беззаботная веселость? Почему сегодня он не напевал или не насвистывал, проделывая комплекс упражнений утренней гимнастики? Не понимала этого и его мама, которая даже потрогала ему лоб, подавая на завтрак чай, бутерброды и клубничное варенье. Уж не зазнался ли ее сын после шумного успеха, выпавшего вчера на его долю?..

Конечно, откуда ей было знать, что ее сын больше не милиционер, а секретный агент с особыми полномочиями, и даже сам полковник Громыхайло теперь не может ему ничего приказывать. А секретному агенту с особыми полномочиями, каким его представлял себе Яблочкин, не пристало свистеть, говорить лишнее и улыбаться. Даже у себя дома.

Яблочкин разыскал в ящике темные очки, в которых отдыхал прошлым летом в Ялте, надел, молча постоял перед зеркалом и также молча вышел из квартиры.

Мама, провожавшая его с раскрытым ртом, едва хлопнула дверь, закрыла рот и твердо решила вечером выдрать своего сына ремнем, не взирая на его приближающееся двадцатидвухлетние.

Выйдя из дома, Яблочкин дождался троллейбуса и поехал в Эрмитаж. Работа сегодня предстояла тяжелая — опрашивать сотрудников на предмет необычайных явлений, ведь мальчик мог все еще находиться в здании музея.

Прибыв на место, Яблочкин поговорил с директором и приступил к работе.

Еще ночью, провозившись допоздна с видеозаписью, он сделал фото маленького Пети Огонькова и теперь начал показывать карточку всем, кто мог его видеть. Ну, не конкретно маленького мальчика-с-пальчика, а вообще что-нибудь необычное.

С первых же встреч Яблочкин почувствовал себя не секретным агентом, а полным идиотом. «Вам это что-нибудь напоминает?» — спрашивал он, показывая фотографию. «А что это такое?» — интересовались в свою очередь сотрудники, разглядывая темное размытое изображение человечка, сидящего верхом на креплении карниза.