Команда сорванцов: Музей восковых фигур. Бал газовщиков - Филип Пулман
А тем временем Дейзи была немало озадачена и даже немного уязвлена тем фактом, что после злосчастного инцидента в мюзик-холле Дик больше не показывался ей на глаза. Нет, она прекрасно понимала, что на самом деле произошло: у бедного мальчика в голове все слова перепутались. Ну, не виноват же он, что не уродился гением красноречия! Но и она не могла ждать вечность… особенно когда мистер Хорспат так внимателен, так любезен… Вчера он принес ей коробку шоколадных конфет, а потом добрых три четверти часа слушал, как матушка Дейзи в красках рассказывает про свой ревматизм. А, и волосы у него кстати, были прелестные – такие белокурые и волнистые, и… И как раз сегодня он обещался прийти к ним на приватный ужин в кругу семьи. Принимая приглашение миссис Миллер, он улыбнулся Дейзи так тепло, так значительно, что у нее неприятно екнуло сердце – словно не знало в точности, уйти ему в пятки или подскочить в макушку.
Всю вторую половину дня, заворачивая пироги, отпуская покупателям печенье и намазывая маслом булочки в пекарне, где она работала, Дейзи думала о Дике и вздыхала… потом думала о мистере Хоспате и улыбалась… – потом улыбалась насчет Дика и вздыхала насчет Хорспата… пока глупая девчонка наконец не потеряла всякое понятие, кого она любит, а кого нет.
Одно ей было ясно: она точно в кого-то влюблена – а иначе с чего ей так погано?
В это самое время Гром переживал самое могущественное искушение в своей жизни.
Он как раз шел к Уиттлам на очередной урок тригонометрии – с очередным шиллингом в кармане. Путь его лежал мимо «Розы и короны», и вот там-то, в дверях, торчал Змееглаз-Мелмотт собственной персоной, болтая с парой каких-то парней – с виду жокеев.
Великий букмекер был плотный, зажиточный, розовощекий мужчина, в туго сидящем клетчатом костюме, котелке с лихо загнутыми полями и с толстенной золотой цепочкой поперек объемистого брюха. Что-то в нем наводило на мысли о сигарах и золотых соверенах, о лошадях, виски, многолюдных пирах и боксерских поединках.
Проходя мимо, Гром невольно замедлил шаг.
Потом он остановился.
Потом все-таки пошел дальше, но как-то совсем медленно.
Потом повернул назад.
Змееглаз-Мелмотт встретил его благожелательным взглядом.
– Как поживает юный Гром? – осведомился он голосом, густым и пышным, как рождественский пудинг.
– А вы как, мистер Мелмотт? – слегка угрюмо отозвался Гром. – Я вот тут подумал…
– Да-да? Я могу тебе чем-то помочь?
– Гм… Дик Смит… ну, вы знаете про них с Дейзи…
– Угу.
– Я слыхал, вы даете пять к одному?
Змееглаз-Мелмотт оттопырил щеку языком и жуликовато оглянулся по сторонам. Наклонившись вперед, насколько позволял ему живот, он понизил голос и сказал:
– Учитывая, что ты, Гром, – старый и добрый клиент… а также учитывая, что, как я слыхал на конюшне, мистер Хорспат очень хорошо себя показал, я могу предложить тебе шесть к одному, мальчик мой. Шесть к одному против юного Дика.
Шесть к одному!
Гром так и просиял. Даже близнецам не удалось выудить такой ставки из великого Змееглаза-Мелмотта. Соблазн был слишком велик – как тут отказаться! Если он выиграет, у него будет целых восемь шиллингов чистой прибыли… и тогда он сам сможет платить за свои тригонометрические уроки, а не просить папу… и еще сможет купить каких-нибудь цветов мисс Уиттл, и…
Шиллинг сам собой вынырнул у него из кармана. А маленькая черная записная книжечка для ставок – у Мелмотта.
– Итак, у тебя уже есть один шиллинг на два к одному, и теперь еще один – на шесть. Я смотрю, ты ставщик хитрый и опытный, молодой Гром. С тобой надо держать ухо востро. Напомним условия пари: Дик должен сделать предложение Дейзи, и оно должно быть принято не позднее полуночи четырнадцатого числа. Это через два дня – вечер Бала газовщиков.
Гром кивнул. Змееглаз-Мелмотт торжественно пожал ему руку и убрал книжечку. Гром двинулся дальше, к Уиттлам, чувствуя сразу волнение и вину. В первый раз за день до него начало, наконец, доходить, что там толковал Бенни про мистера Уиттла, голубятню на крыше и ворованное серебро. Идея выиграть еще денег на бедняге Дике так его взбудоражила, что он забыл обо всем – а ведь он сейчас шагал прямиком в дом опаснейшего преступника!
Ожидаючи в гостиной мисс Гонорию Уиттл, он вдруг осознал, что́ это будет значить, если мистера Уиттла вдруг арестуют. В отличие от Бенни он не верил, что мисс Уиттл имеет к этой истории какое-то отношение. Алмазная Лу с револьвером в чулке, это ж надо! Ха!
Но из-за этого он чувствовал себя еще виноватее насчет шиллинга. Ей ведь могут понадобиться эти два шиллинга – чтобы было на что жить, если отца загребут в тюрьму!
Каково ему будет, Грому, если девушке придется пойти побираться на улицу? Стыдоба-то какая!
– Привет, Сэм.
Она вошла в комнату и села рядом, приветливая как всегда.
Гром тяжело сглотнул, и урок начался.
Впрочем, Грому никак не удавалось сосредоточиться – а с языка все время само слетало что-нибудь не то.
– Мисс Уиттл, – брякнул он, – а как вы думаете, ваш папа разрешит мне присматривать за голубями, если его…
Тут он попытался вовремя заткнуться, но все равно опоздал.
– Если его – что, Сэм?
«Если его посадят»? Но так же нельзя!
– Если ему… вдруг понадобится помощь, – неуклюже договорил он.
– Ну, ты же можешь его сам спросить, – спокойно сказала мисс Уиттл. – А теперь – что там с этим тангенсом, Сэм? Посмотри-ка на него еще раз.
Но на этом все не кончилось.
– А вот интересно, за кражу старинного серебра дают больший срок, чем… ну, за простое серебро, мисс Уиттл?
– Я, право, не знаю. Что за странный вопрос, Сэм. Так, давай-ка еще раз: каков будет синус этого угла? Попробуй, у тебя должно получиться.
– И ведь на самом деле мистер Уиттл всегда может сбежать в Швецию… – выдал он пять минут спустя очередную мысль вслух.
– Да что ты такое говоришь?
– Ой, простите, мисс. Я как-то задумался…
– Сбежать? Но от чего сбежать?
– От бандитов, – быстро сказал Гром. – От банды… эээ… воров. Убийц даже. Он ведь недавно был в Швеции – может, даже
