Лето сумрачных бабочек - Энн-Мари Конуэй

– Наконец-то! – воскликнула она. – Я ждала тебя чуть ли не сто лет!

Я вскочила, чтобы обнять её в ответ.

– Знаю, извини. Но моя мама всерьёз заболела. Она уже выписалась из больницы, но я боюсь оставлять её одну.

– Но как же я? Я тоже была совсем одна. Это было ужасно. Я уже почти перестала надеяться. – Она отступила на шаг и окинула меня взглядом. – Почему на тебе такое красивое платье? Куда ты собираешься? – Её глаза сощурились. – Ведь не на свидание с тем парнем, Маком?

– Нет, конечно, нет. Я иду на крестины. Эй, а ты не хочешь пойти со мной? – спросила я, внезапно придя в восторг от этой идеи. – Я уверена, что миссис Джексон не будет против. Приглашение было для меня и мамы, но я не смогла сегодня утром вытащить её из постели, а если мы пойдём вдвоём, будет намного веселее.

Роза-Мэй фыркнула:

– Что? Идти в церковь в такой прекрасный день? Ты, наверное, шутишь! – Она схватила меня за руки, полная нервной энергии. – Ты тоже не ходи, Бекки. Ты ведь не обязана, верно? Почему бы тебе вместо этого не остаться со мной? Говорят, что сегодня будет почти тридцать восемь градусов, а чем жарче, тем больше вероятность заметить голубянку-аргуса.

Я покачала головой и вздохнула:

– Я не могу. Мистер и миссис Джексон и так будут расстроены из-за того, что мама не придёт.

Роза-Мэй внезапно оттолкнула меня.

– Тогда зачем ты вообще пришла? – рявкнула она. – Ты всё время так делаешь. Приходишь, а затем сразу же уходишь. Ты не хочешь больше быть моей подругой, Бекки? Это так? Это потому я не видела тебя уже столько дней?

– Не говори так! Конечно, нет. Я же сказала тебе, дело в моей маме. Я не могла приходить из-за мамы.

– Но ты же оставила её сегодня, значит, не беспокоишься за неё? – хмыкнула она. – Ты так рада пойти на эти крестины или что там будет в церкви? А ты не думаешь, что тебе лучше было бы остаться дома, если ты так беспокоишься за неё? Меня уже тошнит от твоих дурацких отговорок!

Я хотела объяснить, заставить её понять, но мне снова стало нехорошо, как будто моя голова была набита ватой. В последнее время всякий раз, когда я встречалась с Розой-Мэй, дело заканчивалось ссорой. У меня больше не было сил спорить с ней.

– Я действительно волнуюсь за маму, но не хочу расстраивать миссис Джексон. И сейчас я здесь, так? – Она ничего не сказала. Просто смотрела на меня. Ждала. – Послушай, я приду завтра, прямо с утра, и останусь на весь день. Обещаю.

– Жизнью клянёшься? – спросила она, сверкая глазами. Я никогда не видела её такой сердитой. Как будто для неё было невыносимо то, что я не могу принадлежать ей одной.

Я попятилась назад и кивнула:

– Жизнью клянусь.

Церковь была полна народа. Мистер и миссис Джексон стояли у дверей, приветствуя входящих и провожая их к отведённым местам. Миссис Джексон выглядела замечательно. На ней было бледно-розовое платье и шляпа в тон, а на мистере Джексоне – костюм.

– Она заставила меня надеть галстук, – пожаловался он, подмигивая мне. – В такую жару! Я стяну его, как только начнётся служба.

– Нет, не стянешь! – возразила миссис Джексон, грозя ему пальцем. – Где твоя мама, Бекки? Она не придёт?

– У неё болит голова, – ответила я. – Ей очень жаль, что она не смогла прийти.

– Ничего страшного. Устраивайся вон там, рядом со Стеллой и Маком.

Я посмотрела туда, куда она указывала. Стелла нарядилась в яркое цветастое платье и шляпу с огромным пером, но мой взгляд был прикован к Маку. Раньше я видела его только в шортах и футболке или в плавках, но сегодня на нём были хорошо скроенные серые брюки и белая рубашка с закатанными рукавами. Руки у него были мускулистые и загорелые, и от воспоминания о том, как он держал меня в бассейне, моё лицо вспыхнуло. Он неожиданно обернулся, словно почувствовав мой взгляд, и помахал мне.

– Отлично выглядишь, – сказал он, сдвигаясь, чтобы освободить мне место. – Фиолетовый тебе идёт.

Стелла засмеялась:

– Какой галантный кавалер! Не знаю, где он этого набрался. Как у тебя дела, Бекки? Как твоя мама себя чувствует?

– Не очень хорошо, – отозвалась я, с трудом отводя взгляд от Мака. – У неё снова болит голова, но она не захотела, чтобы я звонила в больницу. Думаю, ей нужно с кем-нибудь поговорить. – Я опустила взгляд на свои ладони. – Ну, понимаешь, с каким-нибудь… э-э… специалистом.

Стелла взяла меня за руки и сжала их.

– Не волнуйся, милая. Завтра днём ей всё равно назначен приём у врача. Я отвезу её и поговорю с ним сама. Скоро мы приведём её в порядок.

Я хотела спросить Стеллу, как мы собираемся сделать это – как мы вообще когда-нибудь собираемся приводить маму в порядок, – но в этот момент перед собравшимися появился святой отец Хилл, и все умолкли. Церемония крещения длилась всего полчаса. Сначала все молились, потом пели, а потом мама и папа Альберта вынесли его вперёд. Он был одет в белое крестильное платьице с кружевами, и отец Хилл брызнул водой ему на голову, благословив его во имя Отца, Сына и Святого Духа. Альберт немного поплакал, так же как и миссис Джексон, но было видно, что она просто тронута до глубины души.

Отец Хилл сразу мне понравился. Он был довольно стар, и хотя он, вероятно, миллион раз до этого крестил младенцев, он вкладывал в церемонию всю душу. У него был гулкий, низкий голос, который эхом раскатывался по церкви, но в нём чувствовалась и некая мягкость – особенно в том, как он обращался с Альбертом.

– Он выглядит добрым, – прошептала я Стелле. – По-настоящему добрым. Может быть, он сумеет поговорить с мамой?

Стелла покачала головой:

– Я думаю, будет лучше обсудить это с доктором. Особенно если у неё продолжаются головные боли.

Когда церемония закончилась, мы все перешли в соседнее помещение – в церковный зал, – где нам предложили сэндвичи, торт и чай. Отец Хилл стоял вместе с миссис Уилсон, приветствуя входящих в зал людей. Я хотела поговорить с ним, но не в присутствии миссис Хилл. Я хотела просто сказать, что мне понравилась служба и что я могу попытаться прийти в следующее воскресенье, но миссис Уилсон внушала мне страх –