Ветерок и госпожа Зима - Геннадий Петрович Авласенко
И воспитательное пуганье началось.
Прямо на глазах у изумлённого воришки рубашка, самая обыкновенная белая рубашка, которую он только что собирался утащить и даже протянул к ней руку… так вот, рубашка эта вдруг сама по себе медленно сползла с вешалки. Но не упала на пол, как должно было быть. Вместо этого белая рубашка, проскользнув у самого носа Мокрого места, вдруг взмыла к потолку, плавно помахивая рукавами.
– Мама! – только и смог прошептать насмерть перепуганный воришка, пятясь задом по направлению к двери. При этом он выронил фонарик, который, естественно, погас. Но легче от этого Мокрому месту не стало, ибо, хорошо видимая в лунном свете, белая рубашка продолжала тихо и зловеще порхать по комнате, делая над его головой широкие круги. Вот она сделала один круг, за ним, второй, третий…
– Мама! – повторил Мокрое место, садясь на пол и ошалело уставившись на ожившую эту рубашку. – Мамочка!
У него даже зубы застучали от страха, и Ветерку на какое-то мгновение даже жаль стало незадачливого этого воришку. Впрочем, он тут же напомнил себе, что это чисто воспитательное пуганье и никакого вреда, кроме пользы, принести не должно.
– Мамочка моя! – вновь повторил воришка, лязгая зубами. – Я больше не бу… не бу…
– Может, хватит с него? – сказал Ветерок.
– Ну, уж нет! – даже возмутился Вихрик. – Он у меня ещё папочку должен вспомнить! А также бабушку с дедушкой! В общем, хватит нам над ним круги делать! Разворачиваемся и медленно идём на сближение!
И белая рубашка, сделав последний разворот, принялась, всё так же безмолвно и зловеще, приближаться к совершенно очумевшему от всего увиденного воришке. При этом она ещё и широко раскинула в стороны рукава, словно желая крепко обнять свою несчастную жертву.
– Говори: «папа»! – командовал между тем Вихрик. – «Папа» – говори!
– Папа! – и в самом деле произнёс Мокрое место срывающимся голосом. – Папочка моя!
Должно быть, у перепуганного воришки в голове что-то немного перепуталось.
– Так, а теперь – «бабушка»! – требовал Вихрик. – А ну, скажи: «бабушка»!
– Да он же тебя не слышит, – сказал Ветерок. – Он уже, вообще, ничего не воспринимает, кажется…
– Ничего, сейчас я его подбодрю! – пообещал Вихрик.
И протянув вперёд свой рукав, он почти нежно провёл им по слегка подрагивающей щеке воришки.
– Ух, ты, мой, маленький! – нежно ворковал он при этом. – Ух, ты, мой славненький! Ну, скажи: «бабушка»! Ну, что тебе стоит!
– А-а-а! – истошно заверещал Мокрое место и, ничего уже не соображая от страха, пополз куда-то на четвереньках. – О-о-о! У-у-у!
– Повторяется! – разочарованно произнёс Вихрик.
А в коридоре послышался встревоженный топот высокого воришки по кличке Шило.
– Быстренько вылетаем из рубашки! – тут же скомандовал Вихрик. – Антракт!
– Чего? – не понял Ветерок, но из рубашки всё же вылетел. – Какой антракт?
– Ну, перерыв, – пояснил Вихрик, тоже покидая свой рукав. – А по театральному – антракт. Но где же зрители? А, вот и они!
В комнату вбежал Шило и, узрев его белую, всю в простокваше голову, Мокрое место заорал ещё пронзительнее.
– Да замолчи ты, осёл! – бешено проревел Шило, хватая за шиворот перепуганного напарника и встряхивая его изо всех сил. – Ты что, совсем спятил.
«Ну, вот, ещё и „осёл“, – невольно подумалось Ветерку. – Это сколько же может быть у одного человека самых разнообразных кличек?»
– Шило, это ты? – безжизненным каким-то голосом проговорил Мокрое место. – А где она?
Кажется, он уже немного пришёл в себя. Во всяком случае, открыл глаза и, усевшись на полу, принялся лихорадочно озираться вокруг.
– Она где?
– Да что с тобой?! – вторично рявкнул Шило, вновь встряхивая приятеля за шиворот. – И кто это, «она»?
– Ру… ру… ру… – только и смог пролепетать Мокрое место и глаза его снова закатились, – ба… ба… ба…
– Ничего не понимаю! – пробормотал Шило. – Какая такая баба?
– Не, ба-ба-ба, а «бабушка»! – вновь принялся за своё Вихрик, летая над самой головой Мокрого места, чего тот, естественно, даже не заметил. – Ну, скажи: «бабушка», чего тебе стоит!
– Ру-ба-башка! – вместо этого пролепетал Мокрое место и вновь застучал зубами. – Жи-жи-живая! Ле-ле-летатающая!
Наши ветерки так и покатились со смеху.
– Какая ещё рубашка?
Шило оглянулся и осветил фонариком валяющуюся на полу рубашку.
– Не эта, случайно?
– Эта! – вновь заверещал Мокрое место и сделал попытку, неудачную, правда, залезть под тужурку своего приятеля. – Мамочка! Папочка! Бабушка!
– Ну, наконец-то! – удовлетворённо произнёс Вихрик. – Осталось только дедушку вспомнить… и воспитательное пуганье этого субъекта можно считать законченным!
– А второго? – спросил Ветерок.
– А второго мы ещё и не начинали пугать!
В это время второй субъект (то есть, Шило) разъярённо ухватил первого субъекта (Мокрое место) за отвороты куртки и одним рывком поставил на ноги.
– А ну, успокойся! – рявкнул он прямо в лицо приятелю. – Успокоился?!
– Слушай, давай уйдём отсюда?! – залепетал Мокрое место, хватая Шило за руку. – Уйдём, а?!
– С чего бы это нам уходить? – вторично рявкнул Шило. – Ты в своём уме?!
– Не знаю, – пробормотал Мокрое место, опасливо косясь на неподвижную рубашку. – Не уверен!
– И зачем я с тобой только связался, с дуралеем! – вполголоса пробормотал Шило.
«Ну вот, теперь ещё и дуралей» – невольно подумалось Ветерку.
Он уже основательно запутался во всех кличках, которыми Шило награждал своего незадачливого приятеля.
А Вихрик, вновь подлетев к белой рубашечке на полу, юркнул в один из его рукавов. И почти сразу же этот рукав чуть шевельнулся, потом приподнялся и погрозил воришкам. Правда, заметил эти его движения один лишь Мокрое место.
– А-а-а! – вновь завопил он, прячась за Шило. – О-о-о! У-у-у!
– Ты что?! – ещё громче завопил Шило, отскакивая от воющего приятеля на добрых полметра. – Опять?!
– Она… она… – тыкая дрожащим пальцем в сторону рубашки, которая вновь неподвижно распласталась на полу, шептал Мокрое место, – это она опять…
Круглыми от ужаса глазами он смотрел на неподвижную рубашку так, словно это была гремучая змея. Впрочем, Ветерок подозревал, что в данный момент Мокрое место всё же предпочёл бы змею…
– Это ты опять! – рявкнул Шило и, схватив ни в чём не повинную рубашку за воротник, швырнул её обратно в шкаф. – Теперь успокоился?!
– Уйдём отсюда!
Мокрое место бросился к приятелю, крепко вцепился в него скрюченными пальцами.
– Уйдём, я тебя очень прошу!
– Уйдём, но только из этой комнаты! – согласился Шило и первым двинулся к выходу. Мокрое место почти вприпрыжку двинулся за ним. Правда, у самого выхода он не выдержал и бросил прощальный взгляд через плечо на оставляемую комнату.
Зря, ох, и зря же бросал он этот прощальный взгляд!
Знакомая рубашечка уже не валялась в шкафу. Бодро и жизнерадостно порхала она по комнате и
