Х Оливер - Великий поход династронавтов
- До чего есть хочется! - умоляюще произнёс Кынчо.
- И мне, - раздался сзади чей-то голос. Поскольку Майор сам тоже умирал от голода, он объявил пятиминутный привал. Сели на траву, развязали рюкзаки и, посвечивая себе фонариками, принялись уплетать, согласно программе, хлеб и сахар. В жизни не ели они ничего более вкусного. Правда, немного мешали бороды.
Тут, откуда ни возьмись, появилась собака. Она выскочила из-за деревьев, бросилась к Кынчо, чуть не повалив его на землю, потом к остальным...
- Никиж! Никиж! - загалдели все, обнимая тёплое тельце собаки.
- Что я вам говорил? - самодовольно воскликнул Майор. - Всё это время он бежал за нами и, несмотря ни на что, догнал! Вот что значит верный друг!
Они снова расселись вокруг рюкзаков, достали самую вкусную еду, какая была, стали кормить Никижа, но тот не проявлял к еде никакого интереса и всё порывался вернуться туда, в ту сторону, где остались сады.
- Сидеть! - прикрикнул на него Майор. - Здесь пограничная зона. Замри!
Никиж повиновался с явной неохотой. Сел рядом с Вихрой, но глаза его были устремлены вправо, на сады.
Вкусный ужин, радость по случаю возвращения собаки, мысль о том, что они уже почти на Кубе, рассеяли все тревоги и страхи. Бородатые прилегли на траву, устремив глаза в небо. Там, в вышине, был Марс - былая их мечта. Димчо думал о том, что после возвращения с Кубы надо будет непременно организовать новую экспедицию на Марс. На это г раз он обязательно возьмёт с собой Вихру... А Вихра то разглядывала свою длинную бороду, то уносилась мечтательным взглядом туда, к гирлянде Млечного Пути, думая о двадцатом пункте своего списка - любви к Брамсу...
- Майор, - шёпотом спросила она, - а кого ты всё-таки любишь больше Брамса или Иоганна Штрауса?
- Брамса! - без колебаний ответил он. Ответ безумно её обрадовал, и она сказала:
- Давай тогда включим радио, послушаем музыку. Может, поймаем Четвёртую симфонию.
Майор подумал было, что здесь, в пограничной зоне, это небезопасно, но не нашёл в себе силы отказать Вихре. Вытащил из рюкзака рацию, включил, повернул ручку...
Раздалось лёгкое жужжание, потом мешанина из звуков оркестра, морзянки, песен, джазовых танцев. Майор упорно искал Четвёртую симфонию Брамса, но её нигде не было - он перепробовал всю шкалу. Неожиданно в эфире прогремел громкий, всё заглушавший голос:
- Внимание! Внимание! Диверсанты направляются к реке. У них чемодан с адской машиной... Мы идём по следу... Нуждаемся в помощи... Кремиковцы под угрозой! Готовится взрыв... Всех поднять на ноги! Следите за нашими световыми сигналами! Перехожу на приём.
15. ОКОНЧАНИЕ ВЕЛИКОГО ПОХОДА ДИНАСТРОНАВТОВ.
В лесочке наступила напряжённая, тревожная тишина. Майор Димчо чувствовал, как стучит кровь в висках.
- Слыхали? - прошептал он. - Диверсанты!
- Это не Сашин был голос? - спросил Кынчо.
- Какой Саша, дурачок! - усмехнулся Майор. - Саша уже в Стамбуле. Это наши пограничники зовут на помощь.
- Надо помочь! - сказала Вихра.
- А Куба как же? - снова спросил Кынчо.
- Сначала Кремиковцы! - решительно бросила Вихра, поднимаясь.
- Но у диверсантов адская машина! - робко попытался возразить Кынчо.
- Подумаешь! - сказал Майор. - Обезвредим... Надо ответить пограничникам.
Он переключил рацию и заговорил в микрофон:
- Внимание! Внимание! Говорит группа патриотов. Ваш зов услышан! Идём к вам! Держитесь до конца, до последнего вздоха! Следим за вашими сигналами...
Он убрал рацию в рюкзак, взял в руки браунинг Симеона Бесстрашного и решительно двинулся в путь.
Никиж, который только того и ждал, пулей устремился вперёд!
Вскоре они заметили световые сигналы: чей-то фонарик мигал, то зажигался, то гас. Бородатые ускорили шаг. Сердца их колотились так, что, казалось, вот-вот выскочат из груди, ноги подкашивались, но они продолжали идти. Неудержимый порыв увлекал их вперёд.
Лес внезапно кончился, и перед ними открылась озарённая звёздами широкая поляна в обрамлении высоких деревьев. Слева - речушка; справа полуразвалившаяся хижина; посередине - два тёмных человеческих силуэта, на которые медленно надвигалась цепочка из шести усатых гномов. Первая бригада тоже мгновенно развернулась в цепь, замкнув таким образом кольцо, неумолимо стягивавшееся вокруг диверсантов, которые. стояли в позе обречённых и ждали... Преследователи подходили всё ближе... Диверсанты, скованные ужасом, не шевелились... Двадцать метров... Пятнадцать... Десять... Те двое словно приросли к месту.
Никиж, до той поры только злобно рычавший, вдруг кинулся вперёд и вцепился одному из диверсантов в ногу. Тот, окаменев от страха, даже не шелохнулся. В мёртвой тишине всё туже и туже стягивалась петля. Вот она уже готова затянуться навек... Словно повинуясь безмолвному приказу, одновременно вспыхнули и двенадцать фонариков, и из двенадцати глоток одновременно вырвалось:
- Руки вверх!
В ослепительном пятне света - там, где пересекались двенадцать лучей, в середине круга, - один из диверсантов безропотно поднял руки.
То был сержант Марко!
Второй поднять рук не мог, потому что они были сцеплены наручниками.
Рядом на земле валялся чемодан. Майор Димчо тут же открыл крышку, чтобы обезвредить адскую машину. Изумлённым взорам двенадцати интербригадовцев предстали десять коньячных бутылок...
16. СЕРЖАНТ МАРКО ХОЧЕТ ПЕРЕВЕСТИСЬ В ДРУГОЙ КВАРТАЛ.
Да, да, именно! В другой квартал, а ещё бы лучше в другой город. Подальше от этих династронавтов, которые умудрились омрачить самую прекрасную минуту его жизни!
Сколько усилий, сколько ума и воли приложил он, чтобы напасть на след контрабандиста! С какой ловкостью разыскал машину Б 66-17 на Московской улице! Как незаметно выследил её до самого вокзала, как потом нашёл контрабандиста в поезде, как самоотверженно соскочил вслед за ним на всём ходу и преследовал его в непроглядной тьме, как схватился с ним один на один и в конце концов нацепил ему наручники...
И вот извольте радоваться!
Теперь не только не видать никакой славы за поимку преступника, но ещё хлебнёшь позора! Эти сопляки поднимут шум в своей проклятой газете: мол, задержали бандита, да ещё и участкового милиционера в придачу. А потом возьмут да и расскажут всю историю своему другу - писателю и выставят участкового на посмешище. Нет! Хватит! Сдаюсь! Пускай переводят в другой район или даже в другой город! Куда угодно, хоть на край света, только чтоб без диверсантов и династронавтов!
Погружённый в эти невесёлые думы сержант Марко сидел на траве возле связанного преступника и мрачно слушал затянувшееся объяснение между усатыми и бородатыми. Оно продолжалось уже почти час.
- Всё из-за вас! - рычал Саша Кобальт Болокуду. - Если б вы не перепутали поезд...
- А кто украл собаку? - возражал Майор Димчо. - Если б вы её не украли, мы бы сели, в какой нужно!
- Она сама к нам прибежала!
- Нет!
- Да!
- Липовая у вас шестёрка по географии! Где восток, где запад, не знаете!
- Вы уж молчите! Нахватали двоек по арифметике!
- А ну потише!
- Ой, напугал! Ой, умора!
У сержанта лопнуло терпение.
- Тихо! - оглушительно рявкнул он. - Тихо! Уши оборву.
Это подействовало. Спор прекратился.
Сержант посмотрел на часы: полночь. Он решил задержать тут всех до рассвета и уж тогда доставить в милицию, а там разберутся, что к чему.
Снова наступила тишина - напряжённая, готовая в любую минуту взорваться.
- Выходит, мы не поедем на Кубу? - раздался вдруг голос Кынчо.
- Нет... - Вихра вздохнула при мысли о том, что вместе с неосуществлённым двадцать третьим пунктом фактически рушится весь её список. - Не поедем...
- Давайте тогда хоть поедим! - предложил Наско. - Очень есть хочется.
- Верно! Как это мы раньше не сообразили! - воскликнул Рони Дакалка. Давайте подъедим все запасы, зачем они нам теперь?
И первый развязал свой рюкзак. Остальные последовали его примеру, вытряхнув все свои продовольственные запасы: сухари, брынзу, котлеты, масло, варенье, банки с компотом, фисташки, семечки, леденцы. У Рони Дакалки оказался ещё рулет с яйцом. И все принялись уплетать за обе щеки...
Отправляя в рот третий кусок, Майор заметил голодные взгляды, которые сержант и контрабандист бросали на разложенные яства. Он почувствовал сострадание и подтолкнул к ним мешочек с сухарями и леденцами. Контрабандист, не дожидаясь повторного приглашения, жадно набросился на еду. Сержант сначала немного поломался, но потом тоже не выдержал.
Так состоялась совместная полунощная трапеза двенадцати династронавтов, одного участкового милиционера и одного контрабандиста. Но это не сблизило их. Они продолжали обмениваться недружелюбными взглядами.
- Ничего, - вдруг сказал Майор Димчо, - отложим на будущий год...
Он намазал маслом четырнадцать ломтиков хлеба - каждому по одному - и в темноте вместо соли по ошибке посыпал белым порошком из трубочки.
