Леденцы и тайная библиотека - Саманта Джайлс
Я кивнула, немного помолчала и сказала:
– Пап?
– М-м-м?
– Думаешь, мама изменилась после того, как у неё появилась эта работа? – осторожно спросила я, вспоминая о появившихся в ней дырах.
– Каким образом? – медленно уточнил папа.
– Просто она как будто пытается быть кем-то другим, и ей кажется, что её не будут любить, если она останется собой.
– Кажется, я понимаю, о чём ты, милая, – ответил папа. – Твоя мама постоянно о чём-то беспокоится. Она не понимает, что совершенно неважно, что подумают люди. Намного важнее оставаться собой. Надо быть верным своим убеждениям, и плевать, что подумают другие! Но это нелегко.
– А ты на работе остаёшься собой? – с любопытством спросила я.
Папа провёл руками по волосам и слегка удивился.
– Хороший вопрос. Думаю, да, но, наверное, твоя мама скажет, что там я «улучшенная версия себя».
– Мне кажется, в последнее время мама стала «ухудшенной версией себя», – заметила я. – Она как будто исчезает. – Последние слова я произнесла чуть слышно.
– Всего месяц или около того, и всё закончится, – ободряюще произнёс папа и вернулся к видеоигре.
Я набрала мамин номер, и она тут же сняла трубку.
– Привет, мам, я скучаю, – сказала я.
– Здравствуйте. Простите, кто это? – раздался натянутый голос.
– Мам, это я, Рози. – Меня охватило волнение. – С тобой всё хорошо? – Она была совершенно не похожа на себя.
– Ах да, Рози! Да, всё в порядке. – Мама немного помолчала. – Сегодня ужасная погода, правда? Кажется, идёт дождь. А ведь сейчас июнь. – Последовала долгая пауза, а потом мама продолжила: – Скажи Лоис, что я её люблю, ладно? И Джону. Спокойной ночи, милая.
И не успела я передать трубку папе, как в ней раздались гудки.
22
Бродячая певица
На следующий день я удостоверилась, что мы с Лоис положили в рюкзаки всё необходимое, и твёрдо велела ей оставить ненужное в школе.
– А если я забуду, Рози? – заныла она.
– Тогда тебе придётся нести тяжёлый рюкзак.
Лоис сердито посмотрела на меня, и мне стало ясно, что она пытается придумать подходящий ответ.
Весь день при мысли о предстоящем приключении у меня в животе начинался беспокойный трепет. Я волновалась, но где-то в глубине души знала, что всё будет хорошо, хотя, возможно, это и было глупо.
Как только прозвенел последний звонок, мы выбежали из школы и встретились с Фрэнсис – вид у неё был решительный. Я видела, что она не в настроении шутить, потому что за спиной у неё тоже был рюкзак – она их никогда не носила, – а ещё она надела практичный джинсовый сарафан с жёлтой жилеткой под ним и чёрные ботинки «Доктор Мартинс». Я догадалась, что она оделась для пустыни, и это было вполне разумно, хотя в Ливерпуле, несмотря на июнь, дул лёгкий прохладный ветерок.
– Ладно, идём. Поживее! Лоис, пожалуйста, не задерживайся. Нас ждёт путешествие! – Фрэнсис зашагала по улице и одарила мистера Боббина широкой улыбкой.
Когда мы сели в автобус, Фрэнсис дала нам бутылку с каким-то напитком. Он был ярко-оранжевого цвета и пах конфетами «Пармские фиалки».
– Что это такое? – спросила я, не осмеливаясь сделать глоток.
– Тонизирующее средство, милочка. Оно придаст вам энергии, как будто вы хорошо выспались или сытно поели. – Фрэнсис взяла у меня бутылку, отёрла горлышко и сделала большой глоток. – Теперь твоя очередь, Рози, а потом передай Лоис и Эди.
Я обеспокоенно поднесла бутылку к губам и сделала крошечный глоток. К моему удивлению, на вкус напиток не был похож на «Пармские фиалки»: он был похож на солнечный свет, зелёные поля и лето. Вкус оказался просто восхитительный!
Я сделала большой глоток и хихикнула, чуть не подавившись, потому что Фрэнсис в этот момент громогласно рыгнула.
– Ах, простите, викарий! – громко сказала она и удивлённо прикрыла рот рукой.
Лоис отпила большой глоток и довольно почмокала губами.
– Вкусно. Хорошо бы ещё большой кусок кекса с лимоном. – Она улыбнулась мне, внезапно оживляясь, и я улыбнулась в ответ. Улыбка Лоис была заразительной.
Эди сделал несколько маленьких осторожных глотков, что было вполне в его духе. Убедившись, что не упадёт замертво, он успокоился и начал пить.
– Ух ты, вкус такой странный! – воскликнул он, вытирая губы рукой. – Шипучий и одновременно нежный. Нечто среднее между лакрицей и клубничным коктейлем.
Я поморщилась.
– Отвратительно! Хорошо, что я пила совсем другое.
Вскоре мы вышли из автобуса и снова направились к Джордж-док-билдинг. На этот раз, к моему удивлению, там было довольно много народу: люди предъявляли свои билеты, и их проводили в первую комнату ещё до начала экскурсии.
Мы заметили дядю Вика: он ставил на билеты штампы и повторял: «Большое спасибо, мой друг. Следуйте по стрелкам с левой стороны, и мой коллега Рег позволит вам выбрать что-нибудь из нашей потрясающей коллекции неоновых курток, после чего начнётся экскурсия. Приятного времяпровождения! Следующий, пожалуйста».
Фрэнсис шёпотом попросила нас «вести себя незаметнее». Я не знала, что это значит, но, кажется, это было очень важно.
– Она хочет, чтобы мы не выделялись, – шепнул мне Эди.
– Почему она сразу так не сказала? – спросила Лоис. Она сунула Би в рюкзак так, чтобы та могла видеть комнату.
Мы сделали вид, будто рассматриваем фотографии на стенах, которые на самом деле были довольно скучными – старые чёрно-белые увеличенные снимки туннелей и копающих людей. Туннели, которые мы обнаружили, оказались намного интереснее.
Краем глаза я видела, как Фрэнсис нетерпеливо слоняется туда-сюда, пытаясь привлечь внимание дяди Вика. Что она делает? Нам она велела не высовываться, а сама носилась по комнате и громко откашливалась.
Дядя Вик делал вид, что не замечает её, но я знала, что он её увидел – его левый глаз начал подёргиваться, как будто он заметил что-то раздражающее.
Когда очередь разошлась, дядя Вик повернулся к Фрэнсис. Его лицо было красным, и рукой он прижимал дёргающийся глаз.
– Спасибо, Фрэнсис, я тебя вижу, и из-за тебя у меня начался тик. Разве ты не слышала, как я посылал тебе сообщение, что всё вижу, и просил быть потише? – Он покачал головой. – Я лишь прошу, чтобы мои коллеги не выделялись и на нас не обращали внимания, – прошипел он. – И вот я телепатически посылаю тебе сообщения, а ты их игнорируешь.
– На линии ведутся ремонтные работы, – сердито ответила Фрэнсис.
– О чём ты говоришь? – изумился дядя Вик.
– Моя телепатическая телефонная линия сломалась, – сказала Фрэнсис.
– Если мне не изменяет память, она вообще никогда не работала, –
