Круги по воде - Мариэтта А. Роз
Куда? Зачем? В Искитим, к Лёшке.
«Не зря, – думала Миловская, – его Славка искал! Яковлев наверняка что-то знает». Думала и тряслась не хуже той самой электрички, в которой ехала.
Нет, конечно, может, Сметана и быстрее нашёл бы Витю. С его возможностями и иголку в стоге сена найти – как два пальца об асфальт! Вот только кто знает, что он, Сметана, с его возможностями сделает с ней, с Ингой? Хороший вопрос!
– Могила станет нам общим домом, – одними губами прошептала Инга.
Жить хотелось. До жути. До дрожи. Жить!
А что, Витя жить не хочет? Ещё как хочет! Поди даже сильнее, чем она. Если, конечно…
Но думать об этом Инга не хотела. Не могла, не смела. Не верила. Славка – хоть и сволочь, но балда. Убивать не станет. Или станет? Дурак же! Как он не понимает, что Сметана его из-под земли достанет? По деньгам и найдёт. Деньги, они такие – как головёшки болотные светятся, воняют, по ним и находят.
Электричка ехала, вальяжно покачиваясь. Полупустая. Хорошо. Никто не трогает – и это главное.
Инга сидит у окна, лбом к стеклу прижалась. Не плачет, не думает. Потому что ничего больше нет – ни слёз, ни мыслей. Только страх. Но какой-то новый страх, такого Инга раньше не знала.
Она вообще в своей жизни много чего перебоялась. Сначала это были детские страхи – темнота, сосед-алкаш, суровая мама. Когда подросла, бояться стала по-девичьи. Опять маму, опять темноту, но сосед-алкаш к тому времени уже совсем спился и умер. Бояться стала ещё и ровесников – вернее, боялась быть непринятой ими, несостоявшейся на их фоне. Сейчас, конечно, понимает, как это всё глупо! И институт, и тряпки её, и журнальчики. Глупость, грязь, пошлость.
И даже мать перестала бояться. Потому что где-то там, в недрах Новосибирска, её ждёт Витя. Главное, чтобы он дождался, а она, Инга, его найдёт. Она теперь боится совсем иначе.
Глава V. Лёшка
Лёшка не поехал в институт, потому что проспал. Откровенно. А проспал от лени. Тоже откровенно. А что? На учебу его гнать некому. Отца нет, мать в церкви, брат после пьянки отсыхает.
Лёшка лежал на диване в своей комнате и помахивал ногой, на которую был натянут носок. Носок – грязный, растянутый, впрочем, как и всё в их квартире. В общем, мерзкий носок. Да ещё и с дыркой на пятке. Но Лёшка его носил, потому что другого не было. В общем, как-то так всё… никак…
Лёшка валялся, тягуче мыслил. Наверное, пора встать. Лень. Хотелось есть. Опять лень вставать. В туалет хотелось. Ну, можно ещё потерпеть, полениться. И тут кто-то позвонил в дверь…
Лёшка сперва не хотел отрываться от своей лени. Да и очередь образовалась: вставание, туалет, еда. Так что дверь подождёт! Но тот, кто стоял за дверью, ждать не собирался – звонок прогремел вновь.
Лёшка ругнулся. Сел. Помахал ногой в грязном дырявом носке. Ещё раз позвонили.
– Это кто там такой настырный! – заорал Яковлев. Встал. Поплёлся в туалет.
В дверь уже стучали, явно ногами.
– Ты можешь открыть или нет, козлина!! – заорал из своей комнаты брат.
– Ладно, ладно! – проворчал Лёшка.
Злить брата рискованно, так что теперь лень пошла в хвост очереди.
* * *
За дверью неожиданно оказалась Инга. Лохматая, с припухшей губой.
– Привет! – обалдел Лёшка. – Ты чего тут?
Инга толкнула его, прошла.
– Где Витя?
– Чего? – не сразу понял Лёшка.
– Где Витька, кретин ты долбаный!! – заорала Инга.
– Ты чего? Чего? – засуетился Лёшка. Испугался. – Не ори. Сейчас брат ещё выскочит! Расспросов не оберёшься.
– Где Витька? – Инге было плевать и на брата, и на увещевания Лёшки, она орала: – Куда вы его дели, дебилы!! Идиоты!!
– Может, тебе водички? – совсем перепугался Лёшка. Побежал на кухню за стаканом.
Инга умолкла. Напившись, зашипела. Зло, как змея:
– Ты хоть соображаешь, чем это всё для тебя закончится? Хоть соображаешь? Витька ещё вчера…
– Как вчера?
Лёшка обалдел. Засуетился. Неужели Горчаков решил его облапошить? Ведь ничего не говорил, что пора уже начинать. Говорил, что накануне скажет. А канун, оказывается, вчера ещё был!
Лёшка решил быть наглым:
– Да, вчера! А тебе какое дело?
– Какое мне дело? – взвизгнула Инга. – Ты это папашке Витькиному объясни! Между прочим, Сметана сыночка со вчерашнего дня ищет. Сегодня утром ко мне со своими амбалами подкатывал. Расспрашивал. Выяснял. А ты, дебила кусок, даже не в курсе!
Лёшка напрягся.
– Я ничего не знаю! – заорал он, наконец-то осознав, в какую историю на самом деле вляпался. – Славка сказал, что мне только за деньгами надо будет сходить. Это всё Горчаков… – пытался оправдываться он.
– А какого чёрта ты сегодня на занятия не пришёл?! – не слушала его Инга. – Славка бы тебя осчастливил, что пора уже кармашек для денежек готовить! Или всё-таки лучше верёвочку с мыльцем? Только я одного понять не могу: у тебя, Яковлев, мозги есть или атрофировались, как носки? Ты что, всерьёз веришь, что Сметану так просто на бабло развести? Да он вас…
– Чего он нас? – Тут Лёшка разозлился.
Ну не хотелось ему верить в очевидное! Славка так сладко всё расписал, распел, призрачными деньгами помахал. А тут какая-то пигалица явилась, ножками топает, кулачками машет. Дура, одним словом.
– Козёл, – прозвучало вдруг.
Лёшка аж весь сжался. Повернулся. На пороге своей комнаты стоял брат, опухший, небритый, в старых растянутых трениках. Трясущимися руками он держал пачку денег.
– Бери, козлина, бери! – сунул брату в руки купюры.
– Ты чего? – растерялся Лёшка.
– Козёл, – повторил брат. – Какого хрена ты натворил? Какого хрена!!
Лёшка ойкнул, весь осел как-то.
– А это, – Яковлев-старший достал из кармана потасканную записную книжку, – адреса моих сослуживцев. Сваливай к любому, что подальше. Набрехаешь что-нибудь, им пофиг. Главное, скажи, что ты – мой брат, примут.
Лёшка так же покорно взял записную книжку. Уставился на неё глупыми невидящими глазами.
– Я не понял! – брызнул слюной Яковлев-старший. – Ты чего тут пялишься на меня, как баран? Вещи собирай! Козёл ты хренов! Беги давай отсюдова! Беги!!
– Но Славка… – Лёшка сжал голову руками.
Нет, всё не могло вот так обернуться. Эта истеричка-Миловская, брат-алкаш – они всё придумали! С ним, с Лёшкой Яковлевым, ничего не случится. Славка ему обещал.
– Тебя убьют, – сказала Инга. Спокойно так сказала, но от этого её спокойствия стало по-настоящему страшно. – Либо Славка, либо Сметана – смотря, к кому первому попадёшься. Только скажи, где Витя? – на этой фразе спокойствие Инги закончилось, она взвизгнула: – Куда вы
