Алесь Шлег - Цыганок

- Елки зеленые! Еще чего придумали! Никаких Неуловимых я не знаю. Провалиться мне на этом месте!

"Вон оно что! Видно, действительно они провокатора подослали. А наши и не подозревают".

- Пойми меня, Ваня, правильно. Я не фашист. Как я стал офицером - долго рассказывать. Поверь только одному - я ненавижу фашизм! - со страстной убежденностью сказал Курт Вайнерт и, сжав кулаки, забегал по комнате. - Я хочу, дружище, тебе помочь. Тебе надо как-то вырваться из нацистских лап. Я, Ваня, всю свою жизнь прожил в России и потому, пока я жив, буду ее патриотом.

- Как хотите, - пожал плечами Цыганок. - А мне что?

- Я говорю тебе правду, хоть и рискую своей головой. - Обер-лейтенант нервно чиркнул зажигалкой, прикурил... - Давай вместе подумаем, как выпутаться из этой скверной истории...

Курт Вайнерт подошел к столику, сломал о пепельницу дымящуюся сигарету, сел напротив.

- Вот что, Ваня. В подпольной организации - провокатор. Ты смелый несгибаемый парень. Поэтому я доверяю тебе. Сейчас главное - предупредить твоих товарищей. Может погибнуть вся организация. Давай сделаем так. Ты мне скажешь адрес товарища, которому можно полностью доверять. Я переоденусь и пойду к нему. Там мы договоримся, как мне перейти в подполье. А потом я пока мне здесь доверяют - возвращаюсь сюда, и мы вместе исчезнем. Но мне, Ваня, надо встретиться с настоящим подпольщиком, лучше всего с Неуловимым, потому что я не могу рисковать жизнью своих товарищей. Я же не один, нас несколько человек. В наших руках сейчас находятся очень секретные документы и сведения. Их надо обязательно передать советскому командованию. Обер-лейтенант сжал свои руки так, что хрустнули пальцы. - Поэтому я обращаюсь к тебе, Ваня. Ты не имеешь права отказать мне! Мои друзья-антифашисты поручили мне связаться с подпольщиками. Ты должен помочь нам и себе. Слышишь, Ваня?

- Я, господин офицер...

- Какой я к черту господин? Зови меня просто Курт.

- Я бы вам смог помочь, если бы...

"Что же делать? Неужели он действительно свой?.. И о провокаторе сказал, и пожар после бомбежки мне показал, и обхождение такое... Но почему у него была расстегнута кобура, когда вез меня сюда? Что же делать?"

- Ну, Ваня? - обер-лейтенант даже привстал с кресла. - Ну?

- Я бы вам смог помочь, если бы знал хотя бы одного подпольщика. Кроме шуток...

Курт Вайнерт устало откинулся на спинку кресла. На лице его появилось нескрываемое разочарование. Затем оно стало холодным и злым. Не мигая, на Цыганка смотрели проницательные глаза.

- А ты волчонок битый, - сквозь зубы сказал обер-лейтенант.

- Ага, господин офицер, - с готовностью согласился Ваня. - Уж очень били меня. А за что - сам не знаю. Кроме шуток.

- Что ты говоришь? - зловеще посочувствовал Курт Вайнерт. - Так-таки и не знаешь?

Обер-лейтенант через столик рванулся к Цыганку. Мощным ударом опрокинул вместе с креслом на пол. Начал в ярости бить и топтать ногами.

- Доннерветтер!.. Руссиш швайн!..

... Ваня пришел в себя через час. Грязные исцарапанные стены, низкий потолок. Незнакомые голоса. Рядом кто-то надрывно кашлял.

Цыганок пошевелился и застонал от жгучей боли. Над ним склонилось чье-то давно не бритое лицо.

- Очухался? - со скрытой лаской в голосе сказал человек. - Вот и хорошо. Вот и ладно.

- Где я? - еле слышно спросил Ваня.

- Ты, браток, попал в фашистскую контрразведку...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вдоль забора крался человек. Замирал на мгновение, чутко прислушиваясь, затем снова делал несколько осторожных шагов. Пригибаясь под ветвями яблонь, он подошел к сараю и застыл у стены. Взгляд человека был прикован к небольшой хате. В лунном свете ярко блестели стекла двух окон. Ни один звук не доносился из хаты. И если бы не легкий дымок, который стлался над горбатой белой крышей, можно было бы подумать, что в хате нет никого живого.

Человек возле сарая внезапно отшатнулся и выхватил из кармана пистолет. У самых его ног, дико блеснув желто-зелеными глазами, мелькнул огромный черный кот. Человек в сердцах сплюнул. Затем, выждав немного, осторожно направился к хате. Под его блестящими бахилами, надетыми на валенки, тихо скрипел снег.

У первого окна человек остановился и, подняв голову, внимательно осмотрел его. Приложил ухо к стеклу, прислушался. Несколько минут стоял неподвижно, ловя каждый звук в хате. Шевельнулся и, сутулясь, скользнул вдоль стены. Заметив золотистую полоску света, выбивавшуюся из второго окна, он сунул пистолет в карман и припал лицом к оттаявшему стеклу. Увидел край стола, на котором лежали кусок хлеба и бумажка с крупной серой солью. Чья-то рука макнула надкушенную луковицу в соль и исчезла. Человек под окном завертел головой, стараясь найти наиболее удобную позицию для подглядывания, но кроме куска хлеба, соли и руки с луковицей больше ничего не удавалось увидеть.

Человек отстранился. Какое-то время старательно разглядывал окно. Его внимание привлекла полоска света вверху. Она была значительно шире. Он быстро осмотрелся по сторонам. Заметив возле забора небольшую чурку, быстро направился к ней. Прихваченная морозом, чурка долго не поддавалась. Наконец человек в бахилах сорвал ее с места, поднял и подошел к окну.

В это самое время к сараю неслышно приблизилась фигура другого человека. Увидев возле хаты человека, тащившего к окну чурку, неизвестный возле сарая отскочил за угол. Как назло, под ноги ему попала и забренчала жестянка из-под консервов. Человек в бахилах встрепенулся и застыл на месте. Какое-то время стоял, словно окаменев. Затем, увидев черного кота, который вышмыгнул из-под крыльца, с облегчением перевел дыхание.

Неизвестный возле сарая с осторожностью высунул из-за угла голову и стал наблюдать.

Человек в бахилах наконец установил чурку под окном, стал на нее и, держась за наличник, приник лицом к стеклу. Неизвестный возле сарая забеспокоился. Осторожно ступил, но, услышав тихий скрип снега под ногой, застыл в нерешительности. Потом нагнулся, торопливо стащил сапоги. Оставшись в одних вязаных носках, бесшумно двинулся к хате. Подкрался к окну, к которому приник незнакомец, и сильно ударил ногой по чурке. Человек в бахилах, взмахнув руками, полетел на снег. В то же мгновение неизвестный молча навалился на него. Не давая опомниться, сунул руку в его карман и выхватил оттуда пистолет. Но человек в бахилах каким-то образом вырвался, вскочил на ноги, намерился было бежать, да споткнулся. Неизвестный, лежа на снегу, ловко подставил ему ногу. Человек в бахилах с головой зарылся в глубокий сугроб.

- Ни звука! - приказал неизвестный. - Встать!

В тот же миг бесшумно распахнулась дверь хаты.

- Кто такие? - послышался грозный голос. - Закаленный, вы?

- Как видите, - тяжело дыша, сказал неизвестный. - Вот шпика под вашим окном застукал.

- Интересная петрушка получилась. Ведите гостя.

- Встать! Марш в дом!

Нагибин пропустил ночных пришельцев к двери.

- Будьте добры, Смелый, - попросил тот, кого Николай Яковлевич назвал Закаленным, - заберите за сарайчиком мои сапоги.

Нагибин сбежал с крыльца. Взяв у стены сарая сапоги, постоял, весь превратившись в слух. Вокруг стояла морозная тишина.

Николай Яковлевич обошел вокруг хаты, заглянул через заборы в соседние дворы. Не заметив ничего подозрительного, поднялся на крыльцо. Заперев дверь, он вошел в теплую комнату. Возле стены с завязанными руками стоял задержанный.

- Сухов?!

- Вы знаете его? - спросил Закаленный, забирая из рук Нагибина свои сапоги.

- Это Иван Сухов, - начал объяснять Нагибин. - Помните, я вам рассказывал о человеке, который бежал из-под расстрела? Вы тогда посоветовали мне устроить его в депо, но самому на глаза ему до окончательной проверки не показываться.

- А-а, вспомнил! Как видите, моя интуиция не подвела.

- Почему же тогда немцы его не расстреляли? Ничего не понимаю!

- Все очень просто. Фашисты на глазах всей деревни мастерски имитировали расстрел. Двоих убили, а этому дали возможность удрать. Старые штучки. - Закаленный притопнул, проверяя, хорошо ли ногам в сапогах. Расчет у немцев был прост: люди в деревне увидят, как он удирает, принимают его за нашего человека и сводят с партизанами или подпольщиками. Хорошо, что на этот расстрел наткнулись вы...

- Сжальтесь! Я не хотел! - Сухов упал на колени, жалобно всхлипнул. - Я в плену был... Они сказали: или смерть, или... Смалодушничал я... Пощадите!

- Боженьку ты выдал?

Сухов опустил голову.

- Немцы уже знают, что ты нащупал квартиру Смелого? - резко спросил Закаленный. - Отвечай!

- Еще не знают, - задрожав, ответил Сухов. - Не успел я...

- И не успеешь! Цаплю и Цыганка ты выследил? Ты, гадина, и так ясно.

- Что с арестованными? - спросил Николай Яковлевич.

- Боженьку, Цаплю и остальных... расстреляли, - выдавил Сухов.