Чудовище лощин - Эндрю Питерсон
И конечно, Лили заговорила с ним первой. Она обернулась и спросила:
– Я чем-нибудь могу тебе помочь?
Злиться тут было не на что, поэтому Джаннеру стало ещё хуже. Если бы Лили спросила, в чём дело, он бы ответил грубостью. Если бы она посоветовала ему подбодриться, он бы сказал, что не всем тут посчастливилось целый день возиться со щенятами. Если бы Лили попыталась его рассмешить, он бы сказал, что не расположен веселиться.
Но Лили спросила, чем она может помочь, и гнев Джаннера остыл. Он видел, что Лили о нём беспокоится. Сестрёнка понимала, что Джаннер страдает, хотя и не знала, почему. Она просто страдала вместе с ним.
Поэтому он ответил:
– Нет. Спасибо.
Кальмар сидел рядом с Нией. Даже если ему было больно, обидно или страшно, он не выдавал своих чувств. Он указывал на разные дома, слушал рассказы Нии про Бан Рону, расспрашивал её о прошлом и вообще, учитывая переживания старшего брата, по мнению Джаннера, вёл себя совершенно недопустимым образом. Когда Лили отвернулась, Джаннер насупился и просидел так до самого дома.
Повозка миновала мост и стала подниматься на холм. Последние лучи солнца озаряли окрестности. Трубный холм был прекрасен, и при виде дома у Джаннера немного отлегло от сердца. Как бы скверно ни прошёл первый день в школе, зрелище старого особняка с вросшим в него деревом, ярко освещённого лучами заката и такого уютного, подействовало на мальчика, как целебный бальзам.
Из дома вышла Фрева, а за ней – маленькая Бонни. Служанка, мелко кивая, как птичка, взяла у Нии поводья, подсадила дочь на повозку и повела лошадей на конюшню.
– А где её муж? – спросил Кальмар.
– Погиб три года назад, незадолго до рождения Бонни, – ответила Ния, глядя вслед Фреве. – Он был торговцем яблоками и разъезжал из города в город. Где-то между Бан Руганом и Внешними долинами на него напал расщепок и убил.
– Какой ужас! – ахнула Лили.
– Да. Ей приходится нелегко.
Джаннер не сомневался, что в ту минуту мать думала об Эсбене.
В доме пахло пирушкой. Бонифер Сквун, Оскар и Подо, с трубками и кружками в руках, сидели у очага и хохотали. Подо, казалось, с утра постарел лет на десять. Он вовсе не казался больным или дряхлым, просто выглядел на свой возраст – счастливый дедушка, окружённый внуками, а не старый моряк, который каждый день собирал остатки сил, чтобы спасти близких от очередной опасности. Подо походил на вечернее солнце, которое слабело и меркло, но ещё сохраняло красоту. Огонь жизни в нём догорал, и Джаннеру одновременно стало радостно и грустно. Подо весело поздоровался с детьми, поднял кружку и вернулся к разговору.
– Умывайтесь и идите ужинать, – велела Ния.
Лили побежала наверх. Кальмар погнался за ней, рыча по-собачьи. Джаннер хотел последовать за ними, но Ния притянула сына к себе и горячо обняла. Она умела так его обнимать – крепко, но не причиняя боли. Эти объятия были воплощённой любовью.
– Ты самый храбрый мальчик на свете, – шёпотом сказала Ния.
Он почувствовал тепло её дыхания. Мать поцеловала его в лоб и отпустила.
Вымывшись и переодевшись, Джаннер попытался воскресить в себе недавний гнев, но тщетно.
Когда он спустился, все уже сидели за столом, на котором стоял огромный пирог с курицей.
– Мой любимый, – произнёс Джаннер с улыбкой, и все тоже заулыбались.
– Знаю, – ответила Ния.
За ужином Подо велел братьям рассказать про каждый полученный синяк. Он бормотал совершенно невозможные вещи в адрес Брозы и Ларника и разглядывал следы ударов, то морщась, то с улыбкой. Он расспросил Лили про щенят и про сыновей О’Салли и громко расхохотался, когда девочка призналась, что лишилась чувств от радости.
В столовую заглянула Фрева:
– Ваше величество, если больше ничего не надо, я пойду на конюшню. Надо лошадям корму задать да почистить их.
– Ничего не нужно, Фрева, спасибо, – сказала Ния.
– Пошли, Бонни, не мешай добрым людям ужинать.
Бонни выглянула из-за кушетки, где играла с игрушечной козой.
– Пусть остаётся, – разрешила Ния. – Она никому не мешает.
– Я за ней присмотрю! – воскликнула Лили и подвинулась. – Бонни, иди сядь со мной!
Фрева, поклонившись, вышла, а Бонни живо взобралась на стул к Лили и положила головку девочке на плечо.
– Джаннер! – сказал Оскар, так бурно хлопая в ладоши, что у него тряслись щёки. – Я прекрасно провёл день с Бонифером! Мы побывали в библиотеке Бан Роны. Ты просто не представляешь, что это такое, мой мальчик. Кругом книги и книги, столы, за которыми можно часами сидеть и читать без помех, целые галереи карт, картин и стенных росписей… тебе понравится!
– О да, – подтвердил Бонифер. – И библиотекарша, которая найдёт всё что нужно.
– Если не испугаешься, конечно, – Оскар передёрнулся. – У меня от неё прямо волосы дыбом.
Покончив с ужином, все пересели к очагу; взрослые устроились в креслах, а дети, включая маленькую Бонни, на ковре, совсем как в былые дни в Глибвуде, когда они слушали морские байки Подо и понятия не имели, что их отец был королём, деда преследовали морские драконы, а Наг Безымянный обшаривал Ануот в поисках сокровищ Анниеры.
Много раз, с тех пор как начались их необыкновенные приключения, Джаннер мечтал о прежней жизни – но только не в тот вечер. Он охотно вспоминал о годах, прожитых в Глибвуде, но там, прямо за дверью уютного домика, всегда простиралась тьма, в которой бродили Клыки и грохотала Чёрная Карета. А здесь, в Зелёных лощинах, они грелись у очага, слушали интересные истории, вкусно ели – и никого не боялись. Недоверие соседей и их склонность пускать в ход кулаки, конечно, смущали Джаннера, но, во всяком случае, жители лощин никого не собирались убивать или увозить в зловещем экипаже.
Лёжа на спине, Джаннер закрыл глаза. Под ним был мягкий мех, бок пригревало тепло очага. Острая боль от ссадин прошла, тупая боль от синяков тоже; Джаннер, с полным животом пирога, дремал и слушал Оскара.
– Мальчик мой, Бонифер сегодня оказал мне неоценимую помощь. Он убедил эту жуткую библиотекаршу отыскать всё необходимое для перевода Первой книги.
Джаннер уже совсем забыл про Первую книгу, которую оставил ему отец. Оскар успел перевести кусочек, посвящённый истории Анниеры, – это было небезынтересно, но Джаннеру в ту
