Александр Шлег - Цыганок
Навстречу им шел пожилой майор. Обер-лейтенант застыл на месте, стремительно выбросил вверх руку.
- Хайль Гитлер!
- Зиг хайль!
Ваня усмехнулся.
- Смеешься? - с ноткой досады сказал обер-лейтенант. - Зря. От этого никуда не денешься. Служба есть служба.
"С этим болтуном надо быть осторожным, - с возрастающим беспокойством подумал Ваня. - Он и мертвого разговорит".
- Ты не удивляйся, что я сейчас в офицерской форме, - загадочно улыбнулся обер-лейтенант. - Война, дружище, проклятая война. Она всех одела в военную форму. И согласия не спрашивала. Даже ты и то вот воюешь за свои идеи, а?
- А что это такое?
"Началось! - настороженно подумал он. - Воюешь идеи... Думаешь, на дурака нарвался?"
- Идея, Ванечка, это то, за что ты готов не раздумывая умереть, если надо. И поэтому, дружище...
- Я не хочу умирать, - перебил его Цыганок. - Я домой хочу, к бабушке...
"Ну что, съел? Что теперь скажешь?"
- Ну, Ваня, не ожидал я такого от тебя! - рассмеялся обер-лейтенант. Ты не только смел, но и хитер. Но со мной, дружище, ты должен быть искренним. Я с глубочайшей симпатией отношусь к тебе и хочу помочь избавиться от беды.
"Давай заливай. Так я тебе и поверил. Знаю, как вы помогаете".
Они остановились напротив обитой черным дерматином двери. По обе стороны ее стояли, вытянувшись, солдаты.
- Заходи, Ваня.
Комната была большая и мрачная. На окнах висели суконные одеяла. Между окон стоял черный кожаный диван. На нем лежала небольшая подушка, на белой наволочке которой был вышит огненно-рыжий петух. В дальнем углу комнаты темнел массивный сейф. Рядом с ним, тускло поблескивая стеклом, возвышались громоздкие часы. От света настольной лампы, стоявшей на тумбочке у дивана, коричневым лаком блестел паркет. Три черных телефона рядком примостились на огромном письменном столе.
На столе лежал пистолет.
6
Обер-лейтенант Курт Вайнерт подошел к столу, начал перебирать бумаги. Стоя к Цыганку спиной, он приятным тенором негромко запел:
Дам коня, дам кинжал,
Дам винтовку свою...
Внезапно умолк, щелкнул зажигалкой, прикурил, повернулся к Ване.
Пистолета на столе уже не было.
- Чего ж ты стоишь? - удивился обер-лейтенант. - Садись, пожалуйста. Гостеприимным жестом указал на маленький круглый столик, возле которого стояли два низких мягких кресла.
Цыганок нерешительно переступил с ноги на ногу. На столик была наброшена накрахмаленная салфетка. Обер-лейтенант снял ее, бросил на спинку кресла и сел.
- Давай перекусим, Ваня, - как давнишнему другу, просто сказал он. Знаешь, я зверски проголодался.
"Ну-ну! Поесть мне не повредит. Но что же дальше будет?"
Ваня сел. На столе - начатая бутылка коньяка, рюмки, колбаса, сыр. В вазе - печенье, конфеты. Глаза у Цыганка разбежались. От острого чувства голода засосало под ложечкой. Ваня сглотнул слюну.
Курт Вайнерт, наливая себе коньяк, внимательно следил за ним, полуприкрыв веки.
- Не стесняйся, дружище, - приветливо улыбнулся он, подвигая тарелку с колбасой. - Кушай.
Цыганок взял несколько кружков колбасы, хлеб и, едва сдерживая себя, начал жевать. Он мог все это проглотить сразу, но тот, второй Цыганок, который появлялся в нем на допросах, не позволял показывать, какой он голодный.
- Ты на удивление смелый человек. С железкой выдержкой, обер-лейтенант с восхищением посмотрел на Ваню. - Более того, ты настоящий герой. Я знаю, что ты вместе с Андреем Рогулей взорвал пять эшелонов. Этот, как его... Матвеенко все рассказал.
Курт Вайнерт взял ломтик сыра. Ваня медленно проглотил колбасу и хлеб, также потянулся за сыром.
- Вот так фокус! - изумленно вытаращил он глаза. - Да я же на железную дорогу никогда не хожу. Моего дружка поездом... пополам... Так я... как увижу рельсы - все нутро выворачивает. Кроме шуток. А тут взорвать не-ет...
"Говоришь, Матвеенко рассказал? Но Васьки уже нет в живых. Доказать, что я ходил на диверсии, вы не можете. Нет свидетелей".
- Ваня, тебе уже пятнадцать, ты человек взрослый, - со скрытой досадой в голосе сказал обер-лейтенант, - пойми, Матвеенко дал показания.
- Я вам сто, а вы мне двести. Да не знаю я никакого Матвеенко, господин офицер. Он украл какое-то масло, а я должен отвечать за него? Я и в глаза не видел этого ворюгу! Его на допросах били, вот он И выдумывал, что в голову придет...
"Что он теперь спросит?.. Ага, начинает злиться. Вон как пальцами по подоконнику кресла забарабанил".
- Хорошо, хорошо, Ваня. Успокойся, - через силу усмехнулся Курт Вайнерт и, взяв из портсигара сигарету, доверительно наклонился к Цыганку. - Я буду о тобой до конца откровенен. Наш агент, который заброшен к подпольщикам, сообщил, что ты был связав О армейской разведкой, которой руководит так называемый Неуловимый.
- Елки зеленые! Еще чего придумали! Никаких Неуловимых я не знаю. Провалиться мне на этом месте!
"Вон оно что! Видно, действительно они провокатора подослали. А наши и не подозревают".
- Пойми меня, Ваня, правильно. Я не фашист. Как я стал офицером - долго рассказывать. Поверь только одному - я ненавижу фашизм! - со страстной убежденностью сказал Курт Вайнерт и, сжав кулаки, забегал по комнате. - Я хочу, дружище, тебе помочь. Тебе надо как-то вырваться из нацистских лап. Я, Ваня, всю свою жизнь прожил в России и потому, пока я жив, буду ее патриотом.
- Как хотите, - пожал плечами Цыганок. - А мне что?
- Я говорю тебе правду, хоть и рискую своей головой. - Обер-лейтенант нервно чиркнул зажигалкой, прикурил... - Давай вместе подумаем, как выпутаться из этой скверной истории...
Курт Вайнерт подошел к столику, сломал о пепельницу дымящуюся сигарету, сел напротив.
- Вот что, Ваня. В подпольной организации - провокатор. Ты смелый несгибаемый парень. Поэтому я доверяю тебе. Сейчас главное - предупредить твоих товарищей. Может погибнуть вся организация. Давай сделаем так. Ты мне скажешь адрес товарища, которому можно полностью доверять. Я переоденусь и пойду к нему. Там мы договоримся, как мне перейти в подполье. А потом я пока мне здесь доверяют - возвращаюсь сюда, и мы вместе исчезнем. Но мне, Ваня, надо встретиться с настоящим подпольщиком, лучше всего с Неуловимым, потому что я не могу рисковать жизнью своих товарищей. Я же не один, нас несколько человек. В наших руках сейчас находятся очень секретные документы и сведения. Их надо обязательно передать советскому командованию. Обер-лейтенант сжал свои руки так, что хрустнули пальцы. - Поэтому я обращаюсь к тебе, Ваня. Ты не имеешь права отказать мне! Мои друзья-антифашисты поручили мне связаться с подпольщиками. Ты должен помочь нам и себе. Слышишь, Ваня?
- Я, господин офицер...
- Какой я к черту господин? Зови меня просто Курт.
- Я бы вам смог помочь, если бы...
"Что же делать? Неужели он действительно свой?.. И о провокаторе сказал, и пожар после бомбежки мне показал, и обхождение такое... Но почему у него была расстегнута кобура, когда вез меня сюда? Что же делать?"
- Ну, Ваня? - обер-лейтенант даже привстал с кресла. - Ну?
- Я бы вам смог помочь, если бы знал хотя бы одного подпольщика. Кроме шуток...
Курт Вайнерт устало откинулся на спинку кресла. На лице его появилось нескрываемое разочарование. Затем оно стало холодным и злым. Не мигая, на Цыганка смотрели проницательные глаза.
- А ты волчонок битый, - сквозь зубы сказал обер-лейтенант.
- Ага, господин офицер, - с готовностью согласился Ваня. - Уж очень били меня. А за что - сам не знаю. Кроме шуток.
- Что ты говоришь? - зловеще посочувствовал Курт Вайнерт. - Так-таки и не знаешь?
Обер-лейтенант через столик рванулся к Цыганку. Мощным ударом опрокинул вместе с креслом на пол. Начал в ярости бить и топтать ногами.
- Доннерветтер!.. Руссиш швайн!..
... Ваня пришел в себя через час. Грязные исцарапанные стены, низкий потолок. Незнакомые голоса. Рядом кто-то надрывно кашлял.
Цыганок пошевелился и застонал от жгучей боли. Над ним склонилось чье-то давно не бритое лицо.
- Очухался? - со скрытой лаской в голосе сказал человек. - Вот и хорошо. Вот и ладно.
- Где я? - еле слышно спросил Ваня.
- Ты, браток, попал в фашистскую контрразведку...
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
Вдоль забора крался человек. Замирал на мгновение, чутко прислушиваясь, затем снова делал несколько осторожных шагов. Пригибаясь под ветвями яблонь, он подошел к сараю и застыл у стены. Взгляд человека был прикован к небольшой хате. В лунном свете ярко блестели стекла двух окон. Ни один звук не доносился из хаты. И если бы не легкий дымок, который стлался над горбатой белой крышей, можно было бы подумать, что в хате нет никого живого.
Человек возле сарая внезапно отшатнулся и выхватил из кармана пистолет. У самых его ног, дико блеснув желто-зелеными глазами, мелькнул огромный черный кот. Человек в сердцах сплюнул. Затем, выждав немного, осторожно направился к хате. Под его блестящими бахилами, надетыми на валенки, тихо скрипел снег.
