Сергей Белоусов - Сердце дракона, или Путешествие с Печенюшкиным
Вот герой снова прижал спину хищника к полу. Мышцы его напряглись, окаменев. Так прошли несколько долгих секунд. Голова тигра медленно поворачивалась набок, зажатая руками Пиччи. Еще миллиметр -- и шейные позвонки чудовища готовы были хрустнуть, ломаясь. Напрягая все силы в попытке помешать Печенюшкину, Тюнь-Пунь на мгновение невольно ослабил мысленную защиту. Мозг его предстал перед мальчиком открытой книгой...
Пиччи, не ослабляя хватки, легко вскочил на ноги, взметнув в воздух перед собой полутонное тело зверя. Фигура героя выросла, руки его, удлинившись, опустили тигра в угол и прижали к стене. Двинуться противник не мог, лишь в бессильной ярости колотил хвостом о драгоценный яшмовый паркет.
-- Дорогой Тюнь-Пунь... -- Печенюшкин говорил отрывисто, переводя дух. -- Умоляю вас простить мне эту недостойную выходку юного школяра. Другого средства быстро проникнуть в ваши мысли я не видел. Зато сейчас я знаю главное -- мы не враги, а союзники. Теперь и я "открываюсь" для вас --великого чародея. Так мы избежим долгих дипломатических переговоров...
Руки мальчика разжались, он открыто стоял перед китайцем, вернувшимся к прежнему виду. Тюнь-Пунь смотрел на Пиччи, не отрываясь, узкие глаза его постепенно округлялись.
-- ...Поразительно... -- шептал мудрец. -- Я не мог и представить себе... Так вот в чем дело... Простите и вы меня. Я глубоко переживаю за Базилевса, стараюсь оградить его от малейших волнений и неприятностей. Его боль, его тревога... Если бы вы знали, сколько боли несет в своем сердце мой несчастный старый господин и друг...
-- Девяносто два метра до земли. -- Печенюшкин пожал руку китайца, с готовностью протянувшуюся ему навстречу. -- Не будем вызывать подъемник. Винтовые лестницы очень пологи. Если не торопиться, мы вернемся к друзьям через полчаса. Время для беседы есть.
Глава четвертая
КРАСНОЕ ДЕРЕВО
-- Хлоя, ты совершенно напрасно обставляешь нашу поездку столькими предосторожностями! -- Тетушка Флора удобно разместилась на мягких кожаных подушках кареты. -- Уверяю тебя, я могла бы долететь и на помеле, хотя мне это не было свойственно даже в дни легкомысленной юности.
-- С каждым часом я слышу от тебя все больше глупостей, Флора! --возмутилась тетушка Хлоя. -- Ну как ты, беспомощная старуха, будешь управлять помелом?
-- Ай, Хлоя, что ты говоришь! Сейчас волшебные метлы делают даже с сиденьями и пристяжными ремнями. От седока и не нужно никакого чародейства. Пристегнулся и полетел.
-- Флора, твое упрямство и вечные капризы выведут меня из себя. Скромность паче гордости. Помни, в конце концов, мы едем не куда-нибудь, а во дворец, и ты теперь госпожа Советница.
-- Вот это и не перестает меня удивлять! -- младшая сестра осторожно пристроила на ручку трости парализованную руку. -- Почему не нашлось более деятельных кандидатов? Две древние старушенции, давно потерявшие волшебный дар, стоящие на пороге растворения...
-- Я тебе скажу -- мы нужны им как балласт! -- в выцветших глазах тетушки Хлои промелькнула тень прежнего огня. -- Энергичные опасны, они могут начать свою борьбу за власть. А с другой стороны, в родной Фантазилье у нас есть кое-какой авторитет. Вдруг появится хоть мелкая возможность сделать что-то полезное? Если б не эти надежды, в ТАКОМ, новом Совете ноги бы моей не было!
Тетушка Флора с удовольствием взглянула на помолодевшую сестру.
-- Хлоя, тебе идет общественная деятельность! Дома мы закисли, как столетняя простокваша. Может, и впрямь, наше безумное решение войти в Совет принесет крупицу добра? И потом Розарио, скажем, вовсе не выглядит окончательно потерянной личностью. А Фуриана очень красива!.. Вот такой ты была в молодости, Хлоя...
-- Замолчи сейчас же! Она помешанная! А я, слава Богу, была спокойной и рассудительной девицей... Все эти разговоры о погибшем брате-злодее и об очередной угрозе для мира выглядят дешевой сказкой. И главное, где доказательства?!
-- Ты кипятишься, Хлоя, потому что мы сразу попали в ловушку. Открытие Драконьей пещеры заберет у нас по десять лет жизни -- с таким же успехом можно проголосовать за собственное харакири. А противиться -- не по совести. Я не знаю, что выбрать!
-- Зато я знаю! Но если стану двадцать раз объяснять одно и то же, у меня сядет голос и во дворце меня примут за облезлую старую ворону. Ты никогда не умела терпеть, Флора!.. Подожди до начала Совета...
Карета плыла по идеально ровному покрытию дороги. Тройка цирковых пони неторопливо везла ее. Пожилой дрессировщик сидел на козлах. Толчки, тряска, бешеная прыть животных -- все это категорически исключалось. Здоровье двух престарелых Советниц князь Сморчков-Заморочкин, новый Великий Маг Фантазильи, приказал беречь как зеницу ока.
Любопытно, что Сморчков не мог бы сказать с полной определенностью, для чего ему понадобились две старушки-феи. Познакомившись с ними во время неудачной попытки захватить Лизу и Алену, он после этого еще несколько раз выбирался к тетушкам.
Князь нередко доверялся интуиции, как правило его не подводившей. Некое ощущение подсказывало, что феи могут оказаться полезны. То ли как приманка для сестер Зайкиных, то ли как друзья Печенюшкина, то ли еще каким-нибудь образом... Но того, что произошло после исчезновения Феди из-под самого носа дамы в черном, не предвидел даже гениальный Розарио.
Фуриана, зловеще упомянув о другом пути, ничего больше к этому заявлению не добавила. Расспросы Заморочкина и Розарио не дали им новой информации, лишь усилили гнев колдуньи. План действий Фуриана обещала подготовить за пару дней и на этом чересчур быстро распрощалась с заговорщиками...
Мизерабль с самой первой встречи влюбился в колдунью без памяти. Богиня, муза, жена, возлюбленная -- именно такой видел ее литератор в своих грезах, длящихся дни и ночи напролет. Прозы он теперь не сочинял, только стихи. И прятал их в стол, став неожиданно стыдливым, как юноша.
Безупречный семьянин Розарио относился к Фуриане со спокойной симпатией.
Чувства Сморчкова были значительно сложнее. Он безусловно отдавал должное невероятной красоте дамы в черном. В любой более или даже менее удобный момент князь падал на колени перед чаровницей, неумеренно расточая комплименты. И уж только нежелание вовсе испортить отношения с будущим напарником по руководству страной, бездарным Мизераблем, мешало ему пылко намекнуть Фуриане на возможность законного союза.
На самом же деле Заморочкин был холоден, как мороженый карп. Еще граф Калиостро, авантюрист и чародей, проживший не одну тысячу лет, научил слугу так ловко скрывать свои мысли от посторонних магов, что вскоре и сам потерял возможность их читать.
Заверения в любви -- это пройдоха Сморчков знал накрепко -- приятны всегда и всем. Почувствовать власть над собой он позволял многим и с охотой. Другое дело, что такая власть была мнимой. И вот это последнее обстоятельство давало самозваному князю превосходство над себе подобными.
Некрасивый, даже скорее уродливый, он мог придать себе черты любого писаного красавца. Но гораздо более сложной и интересной представлялась ему задача сделать свой внешний облик не важным по сравнению с внутренним величием и популярностью в стране... В общем, насмешек Фурианы над собой Сморчков не боялся.
Князь боялся другого. Темная сила и мощь, иногда чувствовавшиеся в Фуриане, казалось, принадлежали еще какому-то существу, другому, несравненно более страшному. Заморочкин со своей жаждой прочного могущества находился как бы между двумя полюсами.
С одной стороны это был Печенюшкин, который -- мало ли что -- всегда мог вернуться "со щитом", командой соратников и, разбросав клочки врагов по закоулочкам, расколдовать Фантазилью.
На другом полюсе маячило нечто грозное, неведомое, злобное и непонятное. Правда, Заморочкин, сам не будучи добряком, предполагал, что со злом всегда договорится. В худшем случае придется уступить первую роль.
И к тому же у князя созрел план.
"Как бы то ни было, -- решил он, -- время действий настало..."
Провожая Розарио и Мизерабля, Заморочкин назначил им встречу во дворце, утром, в девять.
Сам же Сморчков, едва гости скрылись, оседлал походный сверхскоростной самокат и под покровом ночи отправился прямиком к фее Барбарелле.
Заспанной фее самозванец, не теряя драгоценных секунд, предъявил сотворенный им по дороге и якобы только что захваченный из типографии свежайший номер "Волшебного фонаря". Газета открывалась передовицей "ИСТИННОЕ ЛИЦО БАРБАРЕЛЛЫ. Случай в оранжереях Финтикультяпинска", содержавшей исключительно неприятные подробности о прошлом феи, раскопанные Розарио и перемешанные с еще более гнусными домыслами.
"Завтра днем, -- объявил князь, -- номер прочтет вся Фантазилья. Арестовать и уничтожить тираж независимой газеты в нашей свободной стране я не имею права. Буду счастлив, если вы сможете опровергнуть всю эту грязь. Если же нет... чтобы не позорить Семерку Мудрых, вам остается лишь превращение в старый осиновый пень".
