Школа пяти Башен - Карин Мюллер
Но хуже всего было то, что Зои Зелёные ранее Сапоги злобно смеялась мне вслед. Её противное кудахтанье всё ещё звучит у меня в ушах.
Затем мне разрешили пойти на урок музыки. Ну, хотя бы это. Он проходил под руководством Пегги Рингвальд вместе с обитателями других башен. В Жёлтой башне, в похожем на пещеру хоббита спортзале с глинобитными стенами, раскрашенными с помощью губки в различные тёплые оттенки жёлтого. Комната выглядела так, как будто в неё проникают лучи солнца, даже когда на улице пасмурно. По-настоящему красиво.
Однако я не совсем поняла, почему для пения все должны сидеть в позе йоги на подушке, наполненной зерном, и с закрытыми глазами тянуть какие-то звуки – каждый в своём собственном голосовом регистре. Полный хаос, от которого в течение нескольких минут у меня болели уши. Пока наконец-то все не вышли к общей гармоничной высоте звука.
– Закройте глаза и просто почувствуйте. Почувствуйте звуки в животе, на коже. Позвольте им проникнуть в вашу ауру, совершенно интуитивно… Хм-м-м… Хорошо… Да!.. Именно так!
Конечно, я подсматривала сквозь полузакрытые веки – видимо, я была единственной, кто считал этот акустический хаос чем-то ненормальным. Все остальные сидели, скрестив ноги, на своих скрипучих подушках и жужжали себе под нос.
Пегги Рингвальд громче всех, и при этом она блаженно улыбалась – тоже с закрытыми глазами. Поначалу, во всяком случае. Пока она не почувствовала мой взгляд и не посмотрела точно на меня. Я сто процентов жутко покраснела. По крайней мере, мои уши стали горячими. Так неловко!
– Первые школьные дни в новом месте всегда немного странные. Ты же не собираешься сдаваться так быстро? – спрашивает папа, выдёргивая меня из моих мыслей.
– Никто не собирается сдаваться, эксидия всех побери! Но всё же взгляни на моё личное расписание. Там реально нет ничего, кроме математики, английского языка, музыки, йоги и небольшого количества ведения домашнего хозяйства. Я не позволю вам меня одурачить. Пока мы сидим здесь, другие пошли на послеобеденные занятия по всем специальным предметам. А я ещё недостаточно продвинутая для этого? Серьёзно? На Гранд-Стрит у меня были отличные оценки почти по всем предметам! Ты должен поговорить с ней, папа! Ведь остальные не считают меня полноценным жителем башни.
– Всему своё время, Лена. Я же тебе говорил…
– Что ты мне говорил? Ничего! Вы что-то от меня скрываете. Все здесь знают больше меня, но со мной никто не разговаривает. Не хочу просто болтаться на этих дурацких основных занятиях! Что ты знаешь об этом пожаре? Что за взрыв уничтожил этот основной генератор? И почему тебя вызвали только сейчас, если это так срочно? Пожар случился во время каникул, папа. Что здесь не так? Зачем тебе понадобилось так много времени на этот дурацкий ремонт?
– Действительно не понимаю, к чему ты клонишь. Ты же знаешь, что такая электрика часто начинает хандрить постепенно, – говорит он мягким, убаюкивающим голосом. – Они были уверены, что у них всё под контролем.
Опять то же самое!
– Я хочу услышать правду. И теперь ты пытаешься убедить меня, что расписание Хейзел – это…
– Твоё воображение разыгрывает тебя, Хелена.
– Вот именно это я и имею в виду! – Я вскакиваю в ярости.
Отец вздыхает:
– Земляная звёздочка…
– Перестань меня так называть. Мне почти четырнадцать.
– Но ты же знаешь, что грибнице у грибов может быть больше тысячи лет и…
– Ох! Папа!
Он пожимает плечами и делает глоток кофе из термоса.
Я раздуваю крылья носа, стараясь успокоиться, и оглядываюсь по сторонам.
– А ты неплохо поработал, – замечаю я. – Что теперь здесь будет?
Мой взгляд останавливается на стальной двери, которая также выглядит совершенно новой. Так что здесь тоже есть выход в подземные коридоры, как мы с Бену и предполагали.
– Куда она ведёт?
– Никуда, – говорит мой отец, глядя на меня так, как будто ему больно и он в отчаянии.
– Ну и ладно!
В моей душе всё бурлит. Постепенно я закипаю.
– Слушай, я знаю о подземных коридорах. Так что можешь спокойно…
– Это не секрет, – упрямо отвечает он. – И кстати, если ты хочешь быть Живущей на деревьях, то делать тебе там нечего.
– Кто сказал?
Мы сердито смотрим друг на друга.
– Ты бы знала это, если бы всё было сделано своевременно. Ты ещё не готова. Где ты провела прошлую ночь?
– В башне! В свободном шаре для сна! Я полноправный житель башни, так сказала Флёр Вербум. Зелёная башня впустила меня и позволила остаться.
– Флёр Вербум ничего не знает. Расскажи мне, как ты туда попала. За этим стоит Пегги?
– Скажи мне, ты действительно просто школьный смотритель?
– Хелена! Кем или чем ещё я должен быть? Джеком Ричером[19]?
Отец так сильно ударяет своей кружкой о металлическую решётчатую полку, что кофе выплескивается, и он обжигает пальцы.
– Ау!
Мой гнев иссякает.
– Подожди, я сейчас.
Это не первый случай, когда мой отец получает травму.
Он уже много раз чем-нибудь зажимал себе на работе пальцы, получал ссадины или ожоги от горячих труб отопления. Я уже видела его чемоданчик с инструментами в другом углу комнаты. Для таких случаев я ещё много лет назад упаковала ему в нижний отсек аптечку. В ней, помимо пластырей и перевязочной марли, всегда есть охлаждающая мазь от ожогов.
– Лена, нет, не надо!
Но к тому времени я уже раскрыла чемодан. Однако под отделом для небольших инструментов не лежат, как обычно, различные газовые ключи, тяжёлые молотки и сантехнический лён для протекающих водопроводных труб. Вместо этого там я вижу стетоскоп, различные флаконы из тёмно-коричневого стекла, на одном из которых написано «Анестетик», ампулы и пробирки, шприцы, ножницы, щипцы, респираторная маска, жгуты, одноразовые перчатки, армированный скотч, стяжки и ветошь.
Я отступаю на шаг назад. Мы находимся в секретной школе, которой нет ни на одной карте… Для чокнутых богатых и красивых детишек. Мой отец обустраивает подвальное помещение под своей квартирой. Со стальной дверью. Я должна учиться в этой школе, но при этом держаться на расстоянии от всех. Пегги Рингвальд явно в этом замешана. Кто ещё посвящён?
Сердце колотится у меня в горле. Мне становится нехорошо.
– Папа! Ты хочешь кого-то похитить?
– Что?! Большой чесночник! Нет!
