Дмитрий Щербинин - Заклятье красных свечей
И тут же по дому прокатился леденящий хохот. Все замерли. Хохот оборвался также неожиданно, как и начался.
Минуты три все молчали, и не двигались. Несмотря на то, что горела электрическая лампочка, отец по-прежнему держал в руке канделябр с горящими алыми свечами. Капли расплавленного тёмно-алого воска медленно стекали по медным змеям, которые создавали композицию канделябра. Эти капли были очень похожи на капли крови.
На этот раз первой нарушила тишину мать. Она сказала:
— Это место проклято…
— А-а, глупости всё! — сразу же прервал её отец. — Все мы очень утомились. Спать пора…
И тогда все они почувствовали, что действительно очень, очень устали. Веки наливались прямо-таки свинцовой тяжестью, а глаза слипались. Невозможно было бороться с зевотой…
— Спа-ать, спа-ать, спа-ать… — несколько раз протянул отец.
— Как же хочется спать, — вздохнула Таня, и очень тихо спросила. — Но ведь вы не оставите нас? Будете поблизости спать?
— Да… да… — рассеяно пробормотал отец.
И вот они поднялись на второй этаж.
Там было несколько комнат. Одну, которая отличалась большими размерами, ещё когда было светло присмотрели себе родители. Две иные комнаты отличались небольшими размерами, и большой захламлённостью. Одну из этих комнат выбрала себе Таня; другую — Миша.
Сонливость усилилась. Им казалось, что они уже спят. Таня прошептала, обращаясь к родителям:
— Сейчас мы перенесём свои кровати в вашу спальню…
И ей вовсе не казалось, что это невыполнимая задача, ведь она почти уже спала, а во сне, как известно, не бывает ничего невозможного. То же самое касалось и её брату, и их родителям. Они ещё раз зевнули и разошлись по своим комнатам. Там, не раздеваясь, повалились на кровати, и сразу же заснули.
А если бы они пригляделись, то обратили бы внимание, на желтоватый дым, который выплывал из камина и расползался по всему дому. Впрочем, как только они заснули, дым этот втянулся обратно в камин…
* * *Неожиданно Миша понял, что просыпается. А просыпаться ему вовсе не хотелось. Во сне он чувствовал себя в безопасности, реальность же несла ужас. Поэтому мальчик попытался ухватиться за ускользающий сон, но ничего у него не получалось: сон уже ускользнул безвозвратно.
Тогда он вспомнил, всё, что было, и ему стало так жутко, что он задрожал. А когда он вспомнил, что находится один в тёмной комнате, то холодный пот выступил по всему его телу.
Дрожащими руками нашарил мальчик одеяло, и натянул его на себя. В доме и так то было нестерпимо душно, а под одеялом так и вовсе дышать было нечем. Но всё же он поклялся себе, что до тех пор, пока не услышит голоса проснувшихся родителей и сестры, ни за что из-под одеяла не выглянет. Он чувствовал, что нечто неведомое и злое совсем близко. И единственной защитой против этого зла было его одеяло.
Он лежал под одеялом с закрытыми глазами. Было черным-черно, но потом появился багровый свет. Сначала свет этот был совсем слабым, и Миша даже подумал, что он ему привиделся, но свет усиливался.
Тогда Миша раскрыл глаза, и понял, что свет пробивается под одеяло из комнаты. Он попытался уверить себя, что — это свет зари. Но, конечно, заря не могла сиять так. Казалось, что — это кровь пылает.
Свет усиливался: мальчик уже видел свои худые, дрожащие ноги (ведь он был в шортах). А потом он услышал девичий голос:
— Не бойся…
Голос был мелодичным, он музыкально звенел в его голове. Голос успокаивал; казалось, он не мог принадлежать злому существу. И так хотелось этому голосу поверить.
Всё же Миша пробормотал:
— Пожалуйста, оставьте меня в покое…
— Тебя зовут, — отвечал голос.
— Кто? — дрожащим голосом спросил Миша.
— Вылезай, узнаешь.
— Нет. Оставьте меня, — молил мальчик.
И тут некая сила стала поднимать одеяло вверх. Миша из всех сил вцепился в одеяло, но оно стало липким, и выскользнуло из его рук. Мальчик зажал глаза ладонями, и взмолился:
— Пожалуйста, оставьте меня!
— Тебе нечего бояться…
А затем руки, гораздо более холодные, чем лёд схватили его за запястья. Миша громко вскрикнул, и вынужден был открыть глаза.
И вот что он увидел:
В шаге от него находилась молодая девушка. У девушки были облачно-белые волосы, и кожа бледная, как воск. На девушке было длинное платье цвета венозной крови. Она не касалась ногам пола, она парила в воздухе.
Стена Мишиной комнаты примыкала к склону холма. Теперь в стене открылась дверь, которую при первом осмотре никто не заметил. И именно из-за этой двери выплёскивалось сильное багровое свеченье. Свет этот слепил, и поэтому Миша не мог разглядеть, что находится по другую сторону проёма.
— Пойдём… — девушка потянула Мишу в сторону проёма.
— Что там? — спросил мальчик.
— О, что же ты так дрожишь? Тебе нечего бояться. Там тебя ждут друзья…
И тут Миша услышал звуки мелодичной средневековой музыки, которая доносилась из глубин холма. А также он услышал приветливые голоса, и тогда страх отступил. Миша попытался уверить себя, что он по-прежнему спит, и это ему удалось…
Он поднялся с кровати. Девушка одобряюще ему улыбнулась, и потянула в сторону прохода. И вот Миша переступил через порог…
Одновременно с этим он услышал крик Тани. Ему показалось, что она зовёт его по имени. Но голос был таким далёким, таким слабым. Зато то, что он увидел за порогом, поразило его, и он совсем позабыл про свою сестру…
Мальчик оказался в просторной зале. Из-под высоких сводов свешивались массивные круги из красного дерева. В кругах этих были укреплены тысячи и тысячи свечей. Мощные багровые блики прокатывались по стенам, выложенным из массивных каменных глыб.
В зале находилось множество фигур: господ и дам, облачённых в роскошные, старинные костюмы. Все они были бледны, и никто из них не касался пола. И Миша понял, что попал на собрание призраков.
Многие призраки оборачивались к нему, улыбались и говорили:
— Здравствуй, друг…
Помимо людей попадались и цапли и бегемоты, и какие-то совсем непонятные существа. Но все они были облачены в средневековые костюмы.
И вновь Миша услышал Танин голос. Теперь он явственно понял, что она кричит его имя. Он становился, хотел обернуться, но его провожатая, потащила его дальше. Она приговаривала:
— Не обращай внимания. Ведь ты знаешь, что это просто сон. А зато в следующей зале тебя ждут ещё более изумительные чудеса.
И Миша повиновался этой девушке, и пошёл следом за ней. И чем дальше он шёл, тем более лёгким становилось его тело. И вот, наконец, он понял, что совсем не касается пола, а парит, точно также как и иные, окружающие его существа.
— Нравиться? — мягким, приветливым голосом спросила девушка.
— О да, очень! — улыбнулся Миша.
— Вот и хорошо… вот и хорошо… — шептали окружавшие их фигуры.
И мальчик совсем позабыл о недавних страхах. Теперь он был уверен, что спит…
Первая зала осталась позади, и они влетели в длинную галерею. Вздымались изящные колонны; а над головами медленно плыл густой туман. Теперь их окутывал густой тёмно-изумрудный свет. Приятнейшие благовония ласкали ноздри…
— Она ждёт встречи с тобой… — молвила провожатая.
— Кто? — выдохнул Миша.
— О, сейчас ты узнаешь…
В окончании галереи медленно начали открываться высокие, створчатые двери…
— Миша!!
Неожиданно громкий Танин голос заставил мальчика остановиться. Его провожатая нахмурилась, и он отчётливо расслышал, как заскрипели её клыки.
— Ну что же ты? — спросила она раздражённо.
— Сестра… — неуверенно пробормотал Миша.
— Оставь всякие мысли о сестре и родителях, — властным голосом воскликнула девушка. — Полетели скорее. Ведь ОНА не привыкла ждать…
И провожатая с ещё большей силой потащила Мишу.
И вновь воскликнула Таня:
— Миша! Очнись же!..
Нечто холодное плеснулось Мише на лицо, он закашлялся и очнулся.
Оказывается, он находился в той комнате, в которой заснул. На столе горела свеча, а над ним склонилась Таня. Его сестра была такой же бледной, как и призрачная девушка-провожатая. А чёрная Танина одежда только подчёркивала эту бледность.
Миша почувствовал, что лицо его мокрое, слизнул — это оказалась «Фанта».
Таня заговорила быстрым, прерывистым голосом:
— На нас всех какая-то одурь нашла, и мы заснули. Но прямо посреди ночи я была разбужена твоим криком. Ты страшно так вскрикнул…
— А-а, понятно. Это когда она до меня своими леденящими ладонями дотронулась.
— Кто «она»?
— Призрак…
Миша опасливо покосился на стену, к которой примыкал холм. Но теперь в стене не было видно никакой двери…
Таня проследила за его взглядом, вздрогнула и прошептала:
— Стало быть то, что я видела, было правдой.
