Алоис Ирасек - Старинные Чешские Сказания
Много городов и замков взял Жижка, но все богатства всегда отдавал братьям. Себе оставлял он только «паутину». Заняв город, он обычно посылал братьев за добычей, а про себя говорил, что будет только паутину обметать-в печных трубах окорока да копченое мясо снимать. Начисто обметал он всю эту «паутину», а огромные окорока, большие куски грудинки и солонины приказывал грузить на повозки и возить за собой, чтобы в час нужды иметь для себя и братьев запас пищи.
* * *Неумолимо мстил брат Жижка за Гуса. Не одну церковь, не один монастырь и замок его противников сжег он и разорил без милосердия. Но сердце его знало жалость. Был тому пример в Праге, когда однажды подступил он со своими людьми к монастырю святой Анны, чтобы его уничтожить. Там пала перед ним на колени на пороге монастырских ворот монахиня и молила сжалиться над ней, над ее сестрами во Христе и над монастырем.
Пожалел их Жижка и не тронул монастырь святой Анны.
Хуже пришлось богатому Седлецкому монастырю, что у Кутна-Горы. Отдал его Жижка своим людям на разграбление, но приказал щадить великолепный монастырский храм, огромный по размерам и замечательный искусной своей архитектурой. Случилось, что один из воинов забрался под крышу храма и разжег там огонь. От того огня загорелся весь храм. Пришел Жижка в ярость, увидев клубы дыма и взметнувшееся пламя, и стал допытываться, кто совершил поджог, обещая много золота тому, кто признается. Тогда пришел поджигатель и похвастался своим делом. Разгневанный полководец приказал отдать ему золото, но отдать в расплавленном виде: жидкий металл влили виновнику в глотку.
Великие трудности испытал Жижка при осаде замка Влчинца, которым он хотел овладеть, когда шел к горе Осташу за Полицей, что над Медгуем, – туда, где силезцы так жестоко мучили и избивали полицких гуситов.
Замок Влчинец стоял среди лесов, на высоком отроге у слияния Медгуя и Ждярского ручья. Стены его были неприступны. Кроме того, охраняла замок какая-то волшебная сила, ибо ядра не оставляли на его стенах даже царапин.
Гуситы целились метко, пушки их неустанно гремели весь день, а нередко и ночь, так что леса вокруг гудели, как от раскатов грома, но все напрасно: ядра отскакивали от бастионов, стен и башен, словно горох. Пришлось прекратить огонь. Когда пушки замолкли, воины услышали звуки музыки, доносившиеся из замка; кто-то играл на скрипке. И тут все увидели, что это тот самый музыкант, который еще до обстрела играл, стоя у окна башни. Приказал Жижка лучшему стрелку пустить в скрипача стрелу. Стрелок натянул тетиву, спустил – скрипка разом умолкла, скрипач исчез. Тогда велел Жижка стрелять по замку разом из всех пушек; лишь только первые ядра ударили в стены, как посыпалась пыль, камни и вскоре открылась в стене широкая брешь. Еще не зашло солнце, а во взятом Влчинце уже раздавались победные крики «братьев».
Разорили «братья» Влчинец и зажгли; целую ночь полыхало красное пламя, озаряя окрестные леса и холмы. Замок сгорел дотла, сгорел и скрипач, который своим волшебным искусством защищал его. Остались от Влчинца лишь развалины, да и те непогода разрушает все больше и больше. Сейчас еле-еле видны они. Влчинец зарос лесом, и там, где некогда звучала волшебная скрипка и гремели Жижкины пушки, лишь бор шумит.
Так «брат» Жижка в походном строю прошел по всей земле Чешской, побивая врагов своих и союзников короля Сигизмунда. Сдавались ему многие города, и многие замки он захватил. В 1421 году осадил он замок Раби в Пльзенском крае. Этот замок он уже один раз взял приступом, но не занял его. И вот, когда вел Жижка людей своих в наступление на тот замок, а враги стреляли по ним с бастионов, впилась ему глубоко в глаз, в единственный его зрячий глаз, стрела. Земан Сезема Коцовский был, как говорят, тем стрелком, чья стрела поразила прославленного вождя. Толкуют также, что Жижке в глаз влетела при той осаде щепка от груши, расколотой неприятельским ядром.
Рана была так тяжела, что Жижка едва остался жив. Приказал он отвезти себя в Прагу на лечение; с ним туда поехал ученый муж Матей Лоуда из Хлумчан, Таборский гетман, который, как говорят, положил в Праге Жижку в своем доме. Дом тот стоял в Старом городе и назывался «У черного барашка».
Врачи вытащили у Жижки из глаза стрелу, но света божьего ему не вернули. И стал он слеп на оба глаза.
На воротах замка Раби, где это несчастье постигло Жижку, нарисовали позднее картину. Слева изображен Жижка: в броне, верхом на коне, с булавой в руке – он ведет войско на приступ; направо нарисована башня с воротами, а на той башне виден Коцовский, спускающий стрелу с тетивы. Под картиной написаны слова, которыми, по преданию, обменялся он с Жижкой:
– Ты ли это, брат Жижка?
– Я.
– Береги же свое лицо![43]
С той поры не мог уже Жижка сам водить людей в бой, но командовал он ими в бою так же искусно, как и тогда, когда был зрячим. Сидя на высокой повозке под большим знаменем с изображением чаши, Жижка приказывал возить себя вслед за войском. Люди, что при нем находились, в особенности же милые его сердцу и верные «братья» – подгетманы пан Викторин из Подебрад, Ян Бдинка и Кунеш из Беловиц, описывали ему всю местность, говорили, где скалы, где горы, где лес и луга, где долины, равнины либо холмы. Все это Жижка узнавал еще до битвы, а во время нее ему рассказывали, как идет сражение и как ведет себя неприятель.
Жижка слушал, давал команду – и одерживал победу за победой. И в Чехии и в Моравии побеждал он союзников венгерского короля.
Однажды выступил Жижка в поход против короля Сигизмунда. Было это в 1423 году осенью, в начале октября.
Собрав четыре ряда повозок и пушек столько, сколько мог, направился он, миновав границу Чешской земли, через горы, в Венгрию. И опустошал он земли, где проходил, отплачивая венграм и их королю за все жестокости и насилия, совершенные ими в Чехии, и особенно в 1420 году, когда не щадили они ни женщин, ни малых детей.
И спустился Жижка, перевалив через горы, вниз, прямо к Дунаю, в край, лежащий между Комарном и Остржигомом.
Всюду бежали от него люди и угоняли скот. И потому не хватало у Жижки продовольствия, особенно мяса.
Однажды занял он селенье, лежащее по течению Дуная выше Остржигома. Было оно покинуто жителями: ни души не видно нигде. Настигнуть их было невозможно: переплыли они на лодках и плотах на остров посреди Дуная. Туда же перегнали они и весь свой скот, оставив в хлевах лишь несколько телят и поросят, которых не смогли переправить.
Радуясь, что спасли от чехов свое стадо, венгры выдали свое убежище: начали кричать, улюлюкать, насмешливо кивать чехам и звать их к себе – идите, мол, к нам, тут скота вдоволь! Знали они хорошо, что у гуситов нет ни лодок, ни плотов.
Но Жижке плоты не потребовались. Он перехитрил венгров. Повелел он «братьям» взять телят и поросят, что нашлись в селении, притащить их в сумерки к берегу, к самой воде, и колотить их так, чтобы телята мычали, а поросята визжали погромче.
И раздались над Дунаем пронзительные голоса животных: мычанье, рев, визг; так громки они были, что в ушах звенело. Звуки те понеслись к острову и достигли ушей коров и свиней. Побуждаемые инстинктом, животные вскочили и все разом, как бешеные, кинулись в воду. Тщетно венгры кричали, ругались, тщетно гнали скотину обратно. Как ни грозились, как ни бранились они, а остановить скот не могли: весь скот последовал примеру первых поплывших к берегу коров, овец и свиней. Уже вся река была запружена скотом, и повсюду, в воде и на берегу, раздавались мычанье, блеянье, рев и хрюканье. Вскоре все звуки заглушил веселый крик таборитов[44] гнавших в лагерь к пылающим кострам мокрую, лоснящуюся скотину.
До сих пор венгры слабо сопротивлялись Жижке и нигде серьезно не препятствовали его продвижению. Они хотели, чтобы, уверясь в своей безопасности, зашел он в глубь страны, где можно было бы окружить его превосходящими силами и уничтожить. Но Жижка, разгадав их замысел и решив, что опасно пускаться в дальнейший путь, повернул свои повозки к Моравской земле.
Но тут пришлось ему нелегко. За ним погналось большое венгерское войско. Оно состояло из конницы и было хорошо вооружено пушками. Враги надвигались со всех сторон и старались, где только возможно, нападать на таборитов во время их стоянок. Много вреда причиняли им венгры и на переправах. Но слепой вождь предугадывал все вражеские хитрости, всюду избегал их и благополучно вернулся в Моравию.
Этот венгерский поход был одним из самых славных военных подвигов Жижки, ибо из всех походов был он самым тяжелым.
Когда Жижка, пройдя Моравию, возвратился в Чехию и через Литомышль пришел в Высокое Мыто, приказал он войску остановиться. Приближался полдень, час отдыха обеда. Жижка был утомлен. Желая услужить своему любимому вождю, «братья» решили приготовить ему местечко, где бы мог он удобно отдохнуть и пообедать.
