Маленькие истории, возвращающие нас в детство - Павел Петрович Мухортов
1983 г.
СХВАТКА
РАССКАЗ
Воскресенье. Утренний киносеанс. В фойе шумная ватага детей.
– Эй, худой, одолжи десять копеек, – двенадцатилетний крепыш на вид старше своих лет с лицом как огурец склонился над ухом сверстника у билетной кассы.
– Иди ты…, – не менее резко ответил худой.
Крепыш отошел, а худой, взяв билет, направился к выходу в кинотеатр. Сильный пинок заставил оглянуться. Перед ним, повиснув на шее рослого парня, скалился "стрелявший" деньги.
– Ну ты че, сопляк!? Еще один пинок.
Худой сжал кулаки. Вокруг сновали незнакомые девочки, мальчики с деланным видом, словно не замечая происходящего. Но худому кажется, что в душе они рады – это их не касается, – даже смеются… Он в надежде пошарил глазами по сторонам: из своих никого, только за спинами крепыша и опекуна еще пять человек, ждавших сигнала.
Еще пинок. Худого затрясло. Не выдержав позора, он, будто разорвав сдерживающую веревку, вцепился в толстый свитер обидчика, и тот, не успев опомниться, распластался на мраморных плитах. Удар следовал за ударом. Худой бил с остервенением. И даже, когда его оттаскивали студенты в стройотрядовской форме, беспощадно месил воздух. Друзья растерянно глазели.
Худой успокоился, перестал рваться к врагу, достал из кармана билет и нырнул в зал к друзьям, а побежденный с опекунами остался внизу.
– Огурец, это позор! Как он тебя.
– Огурец, я бы его по стенке размазал!
– Теперь нельзя. Огурец, отступать. Ты позоришь всех нас.
– Хорошо, я найду его.
Мальчишка, под кличкой Огурец, подталкиваемый в спину старшими товарищами, поплелся за худым. Тот стоял в зале в окружении каких-то ребят. Огурец оценил их помощь.
– Не бойся, мы подпишемся! – услышал он сзади. Крепыш действительно боялся, но не тех, с кем стоял худой пацан, а его самого: в душе он жалел, что выбрал в "жертву" этого психа. Подобрался, похлопал по плечу, тот ничего не подозревая, обернулся… Но удар в челюсть у Крепыша не получился. Обернувшийся мгновенно среагировал и отвел голову назад, и тут же левой заехал Огурцу в зубы. Враг отлетел и больше не подходил. Худой тоже не бросался, стоял и ждал.
Стеной подошли те, кто стоял за крепышом. У худого тоже образовался заслон: его одноклассники. Как две древние армии, выровнявшиеся ровными фалангами перед боем, стояли ребята друг напротив друга. Впереди каждой группировки, как выбранные для поединка, богатыри – виновники инцидента. Те, кто были за крепышом, поняли: если сделают хоть шаг – дело кончится свалкой, а в зубы получать не хочется. Худой это понял тоже, но по-своему: за что страдать остальным?
– Послушай, – он обратился к Огурцу. – Пойдем один на один!? Глаза Крепыша, маленькие и хитрые, забегали по сторонам, он не знал, что ответить.
– Иди, иди…
– Иди…, – советовали ему за спиной. Он долго мялся, чувствовалось, отказаться боялся, но… отказался:
– Нет!…
1983 г.
НА РЕКЕ
РАССКАЗ
– Что барахтаешься, как карась?! Плавать что ли не умеешь? – невысокий, лет десяти, коренастый, смуглый от загара мальчишка кричит хитро и задиристо, стараясь раздразнить детское самолюбие Володьки. Тот, в самом деле, болезненно реагирует на кривляние подплывающего рыжеватого пацана. Он видит в этом поступке нечто нечестное: незнакомец задевает, заранее зная, что восьмилетний для него не представляет никакой опасности. Бессилие еще больше угнетает Володьку: силой ему не взять, но ведь надо доказать, что он тоже умеет плавать и воды не боится.
– Это я-то не умею? А ну, давай на тот берег! – и делает несколько шагов вглубь. – Плывешь?!
Рыжий улыбается и, легко оттолкнувшись от илистого, пухлого дна, плывет без особых усилий, телодвижениями напоминая лягушку.
Два берега разделяет заливчик. Расстояние всего ничего – метров тридцать. Но для Володьки, ни разу не плававшего самостоятельно, он кажется непреодолимым океаном. Он боится. Но желание сильнее страха. Володька отталкивается, плывет, хотя ни разу не плавал, только видел, как это делают другие. Он судорожно молотит руками, ноги поднимают горы брызг. Набрав воздуха полные легкие, он не дышит. Лицо его, с широкими от испуга и восторга – он чувствует, что плывет, – глазами: страшно. Отработанный воздух распирает грудь, хочется выдохнуть и вдохнуть свежего, но Володька чувствует, что забыл и не знает, как это сделать, вернее боится. Ему кажется, что воздух в груди – единственное спасение, которое и держит на плаву его тело.
Половина пути позади. Володька фыркает, и воздух покидает легкие с шипением, как из продырявленной камеры. Он словно забывая, как плыл до этого, уходит под воду… Зеленая теплая муть еще не скрыла глаз, и Володька видит, как рыжий, мокрые всклоченные волосы которого блестят и переливаются, словно заморский клад, протягивает к нему руку, хватает за плечо. Мокрое белое тело не дается, соскальзывает. Володька под водой, глаза не закрываются, изумрудная муть растягивает их и выедает. Или так кажется?! Но закрыть их нет сил. Увидеть бы еще чего-нибудь – скромное желание утопающего. Володька ощущает на макушке чью-то пятерню, которая сильно тянет вверх. И снова он над водой. Интуитивно делает вдох, пытается крикнуть, но не может, хватается за рыжего, и они вместе скрываются под водой, идут ко дну, но не надолго. Под ногами противный, засасывающий, чем-то напоминающий извилистое студеное тело змеи, ил. Они отдергивают ноги, но затем, как по команде, снова упираются в него, чтобы оттолкнуться. Через секунду они над водой. Володьке удается хапнуть глоток воздуха. Как хорошо! И тут он слышит истерический крик рыжего:
– Отпусти дурень! Вместе утопнем! Отпусти – я тебя спа… – Слова тонут в бульканье. Они снова уходят на дно. Отталкиваются. И снова глоток воздуха. Рыжий отбивается от мертвой хватки Владимира.
"Я же дышал. Я поплыву" – Володька не боится, злится и скорее отталкивает от себя рыжего-спасателя, который в испуге уже бьет его по лицу.
На берегу, конечно, замечают происходящее. Тройка взрослых ребят бросается на помощь. А Володька и рыжий тем временем вновь появляются на поверхности, и бешено работая руками и ногами, плывут дальше, как ни в чем не бывало. Пловцы, кинувшиеся их спасать, не могут поспеть за тонувшими.
Вот и далекий берег. Тяжело дыша, Володька выбирается на корягу. "Как хорошо! Я переплыл!"
– Ну ты идиот! – обиженный крик рыжего. Он сидит рядом и тоже еле отдувается.
– Эй, шутники! Еще такая шуточка, и по шее схватите! –
