Маленькие истории, возвращающие нас в детство - Павел Петрович Мухортов
Сергей рассчитывал застать Олега испуганным, кающимся, болезненно-раздраженным. Но дверь открылась и в проеме показалась спокойная, опухшая от пьяного угара и долгого сна рожа. Глаза ничего не выражали, казались стеклянными, выпуклыми.
– Мне нужно с тобой поговорить, – Варламов твердо сказав это, уверенно переступил порог своего врага. – Ты, наверное, не знаешь меня…
– Нет, я видел тебя с ней, – перебил парень.
– Тем лучше.
– Что нужно? Спрашивай – прогнусавил Олег, закрыл дверь и поплелся в комнату, приглашая Сергея махом руки за собой.
Варламов вошел; тот уже завалился на диван, заложив руки за голову, и пристально смотрел на Сергея.
– Я еще не знаю о чем, но больше всего хотел посмотреть на тебя.
– Ну и как, доволен? – по лицу лежавшего пробежала наглая улыбка. Сергей неприязненно сморщился – ему все: и это тяжелое, тупое тело, и эта ухмыляющаяся рожа, и бессмысленные, свиные глазки – все было противным до брезгливости.
– Ты неприятен! – не удержался Варламов. Несколько минут длилось молчание. Каждый ждал слов другого. Не выдержал гнетущий тишины Олег.
–Это все?!
– Послушай, неужели тебя не грызет совесть? ты же убил человека! – выпалил Сергей.
– Убил?! – опять ухмылка противным отпечатком легла на наглую рожу. – Это еще неизвестно. Не было убийства! Не было! Мало ли что может взбрести в дурную голову, почему кто-то должен за это отвечать? – он говорил все возбужденнее и громче; в его голосе чувствовалось не раскаянье, а тупая злость. Он не желал оправдываться. Наоборот, только обвинял всех и все, но не себя.
Сергей больше не слушал его, только поражался, как удивительно совпадали его представления об Олеге, сложившиеся после телефонного звонка Людмилы, с тем, что он увидел. Он перебил речь лежавшего на диване:
– А ты подлец! Настоящий негодяй… Никогда не думал, что такой может появиться и жить у нас. Откуда? И вот ты, во всей своей красе. Когда я узнал причины смерти, хотел тебя убить, хоть это и противоречит всему… На мгновение жилы на шее Сергея вздулись синим жгутом: он так ясно видел безнаказанность содеянного. Но подавил в себе гнев.
Сергей хотел идти, но его остановил голос Олега:
– Стой! – прошипел он.
Варламов обернулся, огромное тело медленно встало с дивана на пол.
– Я хотел бы посмотреть, как ты меня убить собрался?! – Брызгая слюной, Олег отвратительно засмеялся, и, надвигаясь на Сергея, угрожающе продолжил, – Ну давай, убивай! Ведь ты и причин ее смерти не знаешь! Она была беременна…
– Что-о-о? – прохрипел Сергей. Пальцы его сжались в кулаки, лицо окаменело.
В руке Олега блеснуло со щелчком вылетевшее лезвие ножа, их разделяло чуть больше шага; Сергей до автоматизма заученным ударом ноги в голову сшиб противника. Брезгливо отдернул ногу; голень немного ныла в месте удара.
Олег лежал, уперевшись плечом в стену, со страдающим от боли лицом, удивленно смотрел на давшего ему отпор, полученный впервые, пытался подняться, но не смог: его горло сдавили руки Сергея.
Он вышел из квартиры, быстро выбежал из подъезда и только здесь, на улице, вдохнув глубоко грудью морозный воздух, почувствовал, как невыносимо было ощущать рядом с собой этого человека, как тяжело от всего свалившегося на него. Сергей, не торопясь, шел по мягкому зимнему покрывалу. На углу гастронома барахтался в снегу мужик, невнятно кричал что-то пьяным голосом; хмель одолел его, и мужик улегся прямо в уютный снежный пух. И проходя мимо, Сергей подумал: "Ведь тоже бесполезен, тоже сшибает деньги и пьет, и бьет кого-нибудь, а ведь не помрет, не замерзнет, ничего ему не сделается. Протрезвеет, встанет и уйдет, даже не заболеет, наверное". Верна народная мудрость: "… не горит, не тонет…"
Снежинки цеплялись за кожу лица и рук, таяли, забирая излишнее тепло разгоряченного тела, приятно охлаждая и успокаивая юношу.
апрель 1985 г.
