Школа пяти Башен - Карин Мюллер
Я не единственная, кто встал сегодня утром раньше, чем нужно. Повсюду вокруг меня жизнь пробуждается в спальнях-шарах, которые висят на ветвях, как птичьи гнёзда, и соединены лестницами, мостиками или находятся прямо на тропинке, тянущейся между верхушками деревьев, как у меня. Распахиваются ставни, поднимаются жалюзи или отодвигаются шторы, опускаются веревочные лестницы. И ещё до того, как я успеваю кого-то рассмотреть, слышу, как мои одноклассники выкрикивают друг другу более или менее бодрые утренние приветствия.
На какой-то миг смелость покидает меня. Все они имеют право быть здесь. Разве у меня прямо на кончике носа не написано, что я не принадлежу этому месту? Может, лучше сразу уйти? Здесь, на головокружительной высоте, я сейчас чувствую себя совершенно беззащитной.
Тропа на верхушках деревьев немного колеблется, постепенно наполняясь жизнью.
Я разворачиваюсь и хочу убежать в башню, но чуть не врезаюсь в Хейзел.
– Лена? – Она изумлённо смотрит на меня и зевает. – Что ты здесь делаешь?
– Доброе утро, – заикаясь, произношу я, нервно оглядываясь через плечо. Никто на нас не смотрит? Мы сильно привлекаем к себе внимание?
– Иду чистить зубы? – с не совсем искренней усмешкой произношу я, слегка помахивая зубной щёткой.
– О, как здорово! Тебя тоже выбрали в Живущие на деревьях!
На нежном лице Хейзел появляется улыбка. Её личико чем-то напоминает мне мордочку землеройки благодаря её курносому носу, тёмным глазам-пуговкам и светло-каштановым волосам, заплетёнными в две косички. Сказочная землеройка в светло-зелёной пижаме в цветочек и коричневых плюшевых тапочках.
– Извини, я ещё не совсем проснулась, – пищит она. Затем её голос приобретает более мощное звучание, как и вчера вечером, когда она вошла в башню.
– О, небо! Я так рада, что ты тоже здесь. Тогда мне не придётся идти одной. Ты тоже чувствуешь себя неуверенно, когда кругом всё новое?
Как будто это само собой разумеющееся, она подходит ко мне, и мы вместе входим под крышу башни. Когда мы переступаем порог, я невольно крепче сжимаю свою сумку для туалетных принадлежностей. Я втягиваю плечи, но ничего необычного не происходит. В меня не ударяет молния, голодные лианы не оживают и не хватают меня. И никакие армии пауков не набрасываются на меня, желая опутать своими сетями. Никаких таких глупостей, которые мне заранее подкидывает моё воображение, не происходит.
Неужели она даже не собирается спросить, как я всё-таки сюда попала?
По-видимому, нет. Зато по пути от вершины до ванных комнат я узнаю всё о трёх её младших братьях и сёстрах. Что она беспокоится о том, действительно ли они дома регулярно поливают её клумбы. И что она хочет когда-нибудь стать этноботаником.
– …Это люди, которые изучают забытые дикие растения и лекарственные травы, их действие и то, как их можно использовать.
Она делает короткую передышку, чтобы умыться.
– …Или дизайнером интерьеров. Всё ещё не могу решить. А ты?
Я быстро засовываю зубную щётку поглубже в рот и бормочу сквозь пену нечто непонятное, смысл которого пока не знаю, как выразить.
Хейзел взволнованно кивает и вытирает лицо полотенцем.
– О да, исследователь насекомых! Это тоже звучит о-о-очень захватывающе. Бабочки и всё такое? Они ведь такие красивые! Мне просто не нравится, когда они на личиночной стадии грызут мои любимые растения. Или стрекозы. Они едят…
Прежде чем я успеваю объяснить, что по поводу моих профессиональных планов она меня неправильно поняла, лицо Хейзел застывает, а кожа становится жутко бледной. Что там она увидела в зеркале?
– О-о-о, – бормочет она и шипит мне: – Не смотри!
Но я, конечно, уже повернулась. Зои и её подружки из Трэш-клуба стоят в дверях, преграждая путь. Очевидно, в поисках свободного места для умывания. И конечно, неприятностей. Наши глаза встречаются.
– А ты что здесь делаешь? – спрашивает она и буравит меня взглядом, судя по которому я не отделаюсь объяснением про чистку зубов.
Я даю себе три секунды времени, спокойно выплёвывая пену от зубной пасты и прополаскивая рот. К сожалению, этого времени не хватает для того, чтобы успеть выучить пришедший мне в голову отличный ответ:
– Башня впустила меня, а тебя это совсем не касается.
Однако Хейзел внезапно отвечает вместо меня, сжав руки в кулачки и уперев их в свою пижаму в цветочек.
– Башня впустила её, и ты не имеешь права сомневаться в её призвании. Она имеет такое же право быть здесь, как и все остальные. Лена – одна из нас. Спроси у Флёр Вербум. И она мой друг.
Когда Хейзел упоминает имя учительницы, я вздрагиваю. Но в данный момент на меня всё равно никто не обращает внимания.
– Спокойно, Хейзел, – говорит Зои, делая шаг вперед. – Некогда мне кого-то спрашивать, я ещё волосы не расчесала.
Хейзел стаскивает с волос резинку и держит перед собой расчёску, как оружие. Или, скорее, защитный щит.
– Быстренько исчезни! – рявкает одна из верзил, участниц Трэш-клуба Зои и расправляет плечи, отчего она тут же выглядит на голову выше.
– Причесаться можешь и на улице.
Хейзел сглатывает и сжимается, становясь меньше. Она оглядывается, но все остальные быстро пробегают мимо нас или делают вид, что не замечают формирующейся грозовой атмосферы.
– Всё в порядке, – тихо говорю я ей. – Я справлюсь.
– Уверена?
Когда я киваю, Хейзел с облегчением выдыхает. Одним движением руки сметает свои вещи в сумку для туалетных принадлежностей и воинственно смотрит на меня.
– Увидимся за завтраком. Я займу для тебя место.
Она проскальзывает сквозь компанию Зои, при этом зло бормочет:
– Дылды!
– Церемония была окончена, – невозмутимо говорит Зои. – Дверь закрылась.
Я вздергиваю подбородок.
– Видимо, она снова открылась, специально для меня. Или ты думаешь, что я влетела в башню?
– Ты не Живущая на деревьях, – продолжает она. – Ты не одна из нас.
– И почему же?
– Твой отец – простой смотритель. Ты сама в этом призналась. Вы приехали только вчера. Что-то здесь не так.
– Мы уже об этом говорили. Может, придумаешь новую тему?
– Здесь явно попахивает каким-то обманом. Да и от тебя, если честно, воняет.
– Тогда позволь мне пройти, чтобы я могла закончить умывание.
Я воинственно достаю свой дезодорант.
Зои не сдвинулась ни на миллиметр в сторону. Её рослая подруга пренебрежительно морщит нос.
– Я тоже чувствую эту вонь. Ты проводишь слишком много времени с такими
