Школа пяти Башен - Карин Мюллер
Белка просительно вытягивается на задних лапках и получает ещё один орех.
– И как она нам сейчас может помочь?
Ухмылка Бену становится ещё шире.
– Ну, во-первых: Ванда очень искусна в открывании дверей.
– Что?
– Она днём спит в пустом доме-гнезде. Во-о-он там, позади. Я сегодня там её и нашёл. И среди прочего я подумал, что вы неплохо сможете ужиться вместе.
Глава 15
Полчаса спустя я стою у окна спальни в квартире смотрителя, наверное, с самыми грязными ногами на свете и прощаюсь с Бену. На востоке уже появилась полоска света, предвещающая скорый восход солнца, но вопреки здравому смыслу надеюсь, что рассвет мне только кажется. Ещё слишком рано. Я хочу сейчас одного – спать. Мне нужен сон после такого дня, а потом уже смогу что-нибудь решить. Хотя на самом деле я уже давно сделала свой выбор.
– Мне завтра утром зайти за тобой, э-э-э, после?..
– А у меня есть выбор?
– Выбор есть всегда, как сказал бы господин Фаррон. Но если спросишь меня: у тебя его, скорее всего, нет, если не хочешь получить проблемы.
Я слышу шуршание виноградных лоз, когда он спускается вниз по решётчатой ограде.
– Бену? – шепчу я с подоконника ему вслед.
– Да?
– Почему ты мне помогаешь?
– Потому что тебе нравится моя башня. И потому что ты мне разрешаешь помочь.
Я снова вижу блеск его глаз. А затем он спрыгивает на землю. Наблюдаю, как он бежит по траве и дважды целенаправленно наклоняется. Его ботинки! Смотрящий в ночи – он их и правда тут же нашёл.
Задумчиво смотрю вслед этому парню в чёрном худи, пока он не растворяется в темноте. Его башню, ага. Да ладно!..
Я пробираюсь к папиной кровати и уютно устраиваюсь под пуховым одеялом. Между тем мои глаза уже полностью привыкли к темноте. Или я просто надеюсь, что они привыкли, а вовсе не начало светать.
Я стану жительницей башни, поёт моя душа. И это очень радостная мелодия, полная уверенности и надежды. Ритмичный храп папы доносится из гостиной и постепенно убаюкивает меня, навевая сон без сновидений.
Примерно через пять минут я просыпаюсь в ужасе от того, что на подушку запрыгивает огромная жаба с неприятным запахом изо рта и что-то ревёт мне в ухо, издавая храпящее кваканье.
Что здесь, в конце концов, происходит? Ведь жабы не умеют ни квакать, ни прыгать.
– Пенелопа! – почти не дыша, шиплю я и сажусь в кровати.
Жаба, уменьшившись до обычных размеров, преспокойненько перемещается на ночной столик. Я в замешательстве смотрю на неё.
Через три секунды вверх по лестнице, громко топая, поднимается папа с подносом.
– Я приготовил тебе…
Он спотыкается о мои кроссовки, и поднос с завтраком – горячие вафли с кленовым сиропом и какао, – словно в замедленной съёмке, пролетают по воздуху мимо меня.
– Шафрановый паутинник! Папа! – восклицаю я и вскакиваю с кровати, чтобы успеть поймать хоть что-то. Раздаётся грохот. Я падаю и прихожу в себя на полу, выложенном пробкой.
– О-ой.
Я упала с кровати. Это был просто сон. Но что из всего этого мне только приснилось?
– Мотыльковый панеолус, – бормочу сонно и тру ушибленный локоть.
Вокруг меня щебетание тысяч птичьих глоток сливается в единый утренний хор. Я тру лицо руками. Мне требуется немного времени, чтобы сориентироваться. Это не папина спальня в квартире смотрителя. И не моя старая комната на Гранд-Стрит. За открытым окном колышется зелёная занавеска из листьев. Я вижу верхушки деревьев и ярко-голубое небо.
Кровать, с которой я упала, – это гамак. И я обнаруживаю, что на мою подушку запрыгнула не Пенелопа, а Ванда.
Вопросительно и немного укоризненно смотрю на белку-летягу, которая уже уютно свернулась калачиком на моей подушке.
Ну что ж, её очередь. Итак, мы буквально делим с ней одну спальню-шар, как Бену назвал эти крошечные круглые гнёзда, которые служат комнатами для Живущих на деревьях в Академии Эшвуд.
И я могу их отнести к самым крутым вещам, какие только видела в жизни. Помимо красочного гамака, здесь ещё есть откидной столик, прикреплённый к стене, и стул. Узкий подвесной шкаф и комод, который также служит прикроватной тумбочкой.
Ванные и туалеты расположены внутри башни. Я помню, мы их видели где-то на полпути сюда.
Бену показал мне всё это вчера вечером перед тем, как мы вернулись. А потом я передумала, как раз когда он уже почти исчез в высокой траве.
– Бену! Вернись!
– Что случилось?
– Я приняла решение. Утро вечера не мудренее. Ты прав, вопросов будет гораздо меньше, если я проведу свою первую ночь в башне, как и все остальные. Ты поможешь мне перенести мои вещи?
Вчера мне эта идея показалась вполне логичной. И кажется до сих пор. Наполовину. Как убедить Флёр Вербум в том, что башня всё-таки впустила меня? А Пегги Рингвальд?
Я не могу просто положить записку на кухонный стол, как папе. Мне нужно смотреть ей в глаза, когда буду рассказывать ей историю, которую мы с Бену придумали.
Я сглатываю. Но сначала почистить зубы. И это в некотором смысле тоже часть плана.
В пижаме и тапочках, зажав под мышкой сумку с туалетными принадлежностями, я открываю дверь своего маленького домика на дереве. Внутри, как и снаружи, у него простая ручка из резного куска дерева и замок-защёлка. Скептически верчу её несколько раз. Я не уверена, что удастся вернуться в мой домик так же легко, как выйти наружу, поэтому мне немного тревожно.
Нахмурившись, я оглядываю крошечную комнату и смотрю на глубоко спящую белку-летягу. Бену сказал, что Ванда впустит меня, если возникнут трудности. Но что, если её там не будет? Я не могу засунуть зубную щётку в дверную щель. Она мне сейчас ещё понадобится. Мой взгляд останавливается на школьных принадлежностях, которые я приготовила прошлой ночью, чтобы взять с собой.
Ха, мой карандаш! У меня их несколько, и он точно никому не бросится в глаза, ведь они довольно тонкие. Вставляю его в зазор между дверной коробкой и деревянным полом и проталкиваю достаточно далеко так, чтобы дверь не могла полностью закрыться, но при этом и не открывалась при каждом порыве ветра.
– Идеально, – бормочу я.
