Юлия Кузнецова - Где папа?
Удачи – в смысле, там народу было, как в метро в час пик. Но маму это только подогрело, и она, протолкавшись и перед всеми извинившись, пропихнула Кьяру в кабинет. Барсук уже стоял у кушетки, покрытой тонкой голубой пелёнкой.
– Добрый день. – Татьяна начала включать своё обаяние, но он, вежливо ей улыбнувшись, показал на Кьяру и на кушетку.
Я взяла малышку, усадила ее на кушетку, сняла комбинезон и показала доктору злополучное пятно.
– Хм. Слушайте, – сказал Барсук, – я видел много случаев. Разных. Так вот, это пятно не похоже ни на один из них. А вы не пробовали к обычному дерматологу обращаться? Мне кажется, это обычная инфекция на коже. Её несложно вылечить.
– Инфекция? – переспросила Татьяна.
– Ну да, например стафилококк, – пожал плечами Барсук. – Надо обратиться к дерматологу и…
Но Татьяна не стала слушать. Она подошла к креслу, плюхнулась в него и, выдохнув, закрыла глаза.
Барсук вопросительно посмотрел на маму. Мама – на меня. А я махнула рукой, мол, не обращайте внимания, и спросила:
– Дадите координаты?
Барсук кивнул. Потом посмотрел на маму и сказал:
– Всё молодеете.
– Последний раз была младшей сестрой, – напомнила мама. – Теперь кто? Дочь?
– Конечно, – сказал Барсук. – А это, судя по всему, мамашка.
И кивнул на меня.
Признания в любви
На следующий день мама позвонила дерматологу, договорилась о приёме. Потом дала мне бумажку с адресом.
– Ты их лучше проводи, – вздохнула она, – и такси я вам вызову. Я нашла одну компанию, там недорого.
– Это что, обычный кожно-венерологический диспансер? – возмутилась Татьяна, уже сидя в машине. – Куда всякие ВИЧ-инфицированные со всего района сбегаются?
– Почему они сбегаются? – опешила я.
– Ну а куда им ещё бежать?
– Если так необходимо бежать, можно в кроссе участвовать, – огрызнулась я, но тут же испугалась: вдруг она откажется везти Кьяру?
– Мы будем осторожны, – сказала я, – мы не будем ничего трогать.
Ха. Кьяра не будет ничего трогать – это сильно. Как только мы вылезли из такси, она бросилась собирать в букет веточки.
– Не трогай! – завопила Татьяна. – На них писали всякие сифилитики!
Я вздрогнула, схватила Кьяру за руку, и мы вошли в диспансер.
Ну не знаю. Поликлиника как поликлиника. С гардеробом, бахилами, очередями. Никто никого не боится касаться, в масках никто не ходит.
Кьяра попросилась в туалет. Но Татьяна сказала, нельзя. Потому что туда ходят «всякие сифилитики».
– Точно, – буркнула я под нос. – Как кросс пробегут, так и сюда, в туалет.
Докторша оказалась очень милой. Маленькая, худая и стильно одетая: в серые брюки и голубую блузку. Даже халат на ней был расстёгнут и напоминал короткий белый пиджак, какой-то необычный, как из фильма про врачей.
Я всегда пасую перед такими женщинами, мне они кажутся просто верхом совершенства, потому что в них есть то, чего нет во мне: изящество, стиль, уверенность в себе.
Как и Барсук, она была спокойная и деловая. Быстро осмотрела ногу. И сказала, что это не онкология. Однозначно.
– Правда? – сказала я, чуть дыша. – Но… Нам, может, сдать анализы? Крови?
– Сдайте, – пожала плечами докторша, – но это явно пятно другого происхождения. У неё дисбактериоз в кишечнике. Надо сдать анализы именно на дисбактериоз. Ну и инфекция у неё, конечно. И аллергия. То есть пятно появилось от дисбактериоза и инфекции, но чешется усиленно от аллергии.
– Мы, кстати, сдали тест, – вспомнила я.
Татьяна протянула доктору бумажку.
– Отлично, – улыбнулась докторша, – вот по ней и питайтесь. И принесите мне результаты анализа. Назначу лечение.
– А что мы сдаем на дисбактериоз? – спросила важно Татьяна.
– Какашки! – ответила докторша так быстро, что мы с медсестрой хихикнули над растерянным видом Татьяны.
– Их надо… собирать? – спросила она с ужасом.
– Ну конечно, мамочка. Собрать, отнести и принести мне результат. Можете заодно и кровь на онкомаркеры сдать. Однако я уверена, что это не онкология.
– А на сколько процентов? – спросила я.
– На сто, – ответила докторша и подмигнула мне.
– Вы знаете, – сказала я, сглотнув, – я вас люблю.
Докторша и медсестра засмеялись, а Кьяра встала на кушетке, подтянула колготки, повернула моё лицо к себе, взяв его в свои тёплые руки, и серьёзно сказала:
– А я люблю Лизу. Очень-очень.
Чтобы закончить эту историю, скажу: у Кьяры правда оказался дисбактериоз. И инфекция на коже. Мы пролечили и то и другое, и ножка у неё стала чистой. Правда, кормить её приходилось всё-таки по списку Ящерицы (хоть что-то она сделала хорошо!), но это была наша победа.
Глава 19
Фокс
– Хочу чистить зубы, – повторила Кьяра. – Давай чистить зубы?
– Ну солнышко, – устало ответила я, – мы их уже пять раз чистили. Посмотри пока книжку, я сейчас вернусь.
Я усадила её в кресло у окна и сунула в руки книжку с пищалками, звенелками и прочими наворотами. Фредерико Татьянин подарил.
Татьяна притащила эту книжку с победоносным видом. Я не поняла почему – книжка и книжка, но у Татьяны на лице было такое выражение, словно Фредерико ей кольцо обручальное вручил. Ага, вручит, как же! Делать ему больше нечего, кроме как на русской тётке с двумя детьми жениться.
– Бип! – сказала Кьяра, нажимая на какой-то автомобильчик в книге.
Мы были у меня дома, ждали Андрюху. Он обещал зайти забрать Кьяру. Я пока решила вынести мусор. Мама его не трогала уже несколько дней.
Она вообще, на самом деле, перестала вести хозяйство.
Еду мы ели полуфабрикатную, гладить одежду перестали. За коммунальные услуги я ходила платить, мама просто клала деньги на подзеркальник.
Наверное, я бы мучилась от всего этого, если бы у меня Кьяры не было. А с ней я чувствовала себя взрослой, наравне с мамой. И было вроде не так обидно, когда она оставляла мне грязную посуду или ругала меня за то, что я не отследила, что у нас кончился стиральный порошок.
В общем, я выгребла два полных мусорных пакета, завязала каждый узлом и потащила к мусоропроводу.
Внизу у лестницы стоял Фокс и курил.
– Привет, – сказала я, – подвинься, пожалуйста.
Он мне молча кивнул и шагнул в сторону.
– Слушай, ещё чуть дальше отойди, – вдруг осмелела я. – Я не пройду, у меня два пакета.
Сама не знаю, что на меня нашло. Как будто решила доказать, что я не немая.
Фокс хмуро покосился на пакеты и шагнул к стене.
– Спасибо, – сказала я, потрясённая тем, что Фокс меня послушался.
Ему это дело, видно, тоже не понравилось. Потому что он выдохнул в сторону дым и недовольно спросил:
– Ну ты чего там застряла?
– Прости, – сказала я.
Но мне не было стыдно! Напротив. Я была жутко довольна собой.
Дома показала отражению в зеркале язык. И тут же прикусила его до крови.
Кьяры не было в комнате!
«Я чищу зубы!»
– Детка, – пробормотала я, – ты…
– Я тут! – послышалось из ванной.
– Уф! Я уже испугалась, – пробормотала я, хватаясь за ручку, – мне показалось…
Я оборвала себя на полуслове. Дверь в ванную была заперта. Я подёргала снова.
– Чего? – сердито спросила из-за двери Кьяра. – Я чищу зубы!
– Кьяра! Кьярочка, пожалуйста, открой Лизе дверку. – Я старалась говорить спокойно.
Удавалось мне это с трудом.
У нас в ванной совершенно дебильный замок. Из ручки двери торчит язычок. Повернул его чуть вправо – запер. Повернул чуть влево – открыл. Но надо ловить то положение, при котором получается открыть. Задача не для слабых детских пальчиков.
Даже папа иногда запирал себя в ванной, и у него не получалось открыть с первого раза.
«Дура! Дура! Идиотка», – ругала себя я, стоя на коленях под дверью, в надежде прислушиваясь к робким звукам – Кьяра честно пыталась «открыть Лизе дверку».
– Я не могу, – обиженно ответила она. – Я буду зубы чистить!
– Подожди! – крикнула я, мысленно прикинув последовательность действий Кьяры: залезть на пластиковую табуретку, дотянуться до щётки (она высоко!), дотянуться до пасты (половину выдавить в рот и отравиться!), включить воду… Нет, дальше воды мои мысли не потекли.
Я вылетела из квартиры.
Позвонила одним соседям. Нет никого. Другим. Третьим. Все молчат, словно набрали в рот воды. Нет, тьфу, только не воды в рот, что за дурацкие мысли!
Я выскочила на лестничную площадку. Там ещё пахло дымом. Фокс!
Я нажала на первую попавшуюся кнопку в его крыле. И мучительно пыталась вспомнить, как его зовут. Не говорить же: «Фокс». «Фокс» – это для фразочек: «Ну чё, Фокс, какие дела-то?» или «Эй, Фокс, в магаз идём?». То, что называется «фан».
А тут-то совсем не фан. И как все-таки его зовут? Саша? Серёжа? Ну вообще! Не могут нормальные клички друг другу придумать, чтобы люди потом не мучились. Был бы Серым. Или Саньком. Сашком. И ещё – у меня всё тряслось внутри от страха. А если он откажется помочь? Что тогда? Куда бежать-то?
