Альма - Леонид Анатольевич Сергеев
Как и на участке, в квартире Маркиза то и дело отправлялась "на прогулку" — на этот раз на смежный балкон, владения соседних кошек: серой Марыси и разноцветной Кассандры. Хвостатые соседки вначале встретили появление чёрного котёнка по-разному. Строгая Марыся даже решила устроить Маркизе взбучку, но вскоре поняла, что маленькая новоявленная соседка неравноценный противник, и стала относиться к ней снисходительно-равнодушно. Правда, иногда всё же играла с Маркизой в "салки" — кто кого первым шлёпнет по лапе.
Тихоня Кассандра сразу восприняла Маркизу, как приятельницу-малолетку, как пополнение в их кошачьем обществе. Кассандра с Маркизой играли в "догонялы" — бегали по балконам и квартире соседей. В нашу квартиру Кассандра не забегала — побаивалась Альмы. И Марыся, и Кассандра прекрасно знали, что Альма — телохранитель Маркизы и, общаясь с котёнком, не забывали поглядывать на нашу балконную дверь. Стоило Маркизе тревожно мяукнуть, как на балкон выскакивала Альма и грозно посматривала на соседок. Понятно, они сразу улепётывали в комнаты.
Я тоже играл с Маркизой в "салки" и "догонялы" и водил по полу "мышку" — скомканный клочок бумаги на нитке. На эту последнюю игру Альма смотрела с усмешкой, было ясно — она считает Маркизу глупой, а меня обманщиком, который выдает бумагу за живую мышь и тем самым дурачит её сестричку. Несколько раз Альма даже подбегала и легонько покусывала меня за пятку.
Когда Маркиза немного повзрослела, мы стали втроём играть в "волейбол": я выполнял роль подающего игрока, Маркиза — бьющего, Альма — ловящего. Это был цирковой номер. Маркиза пряталась за спинку стула, я подкидывал к ней шарик из фольги. Маркиза мгновенно выглядывала из-за спинки и лапой била по шарику, да так сильно, что шарик летел через всю комнату. Альма подпрыгивала и ловила его. Раз десять я кидал шарик, и Маркиза с Альмой ни разу не промахивались. Что и говорить, у игроков моей команды была отменная реакция. И азарта — хоть отбавляй! Надо было видеть, как в ожидании моего броска, притаившись, Маркиза вся дрожала от нетерпения, даже выпускала когти из подушечек лап, а попав по "мячу", прямо задыхалась от восторга. Альма играла не менее страстно. Ей приходилось особенно трудновато — попробуй угадай, куда Маркиза запулит "мяч"! В страшном возбуждении Альма топталась на месте, вертела головой из стороны в сторону, но, куда бы "мяч" ни летел, ловила его и с победоносным видом вручала мне.
Как и в предыдущее лето, на участке мы играли в футбол — Гришка с Мишкой и мы с Альмой. Маркиза была зрителем, забиралась на дерево и сверху наблюдала за игрой. За прошедшее время Альма окрепла, и в игре демонстрировала ещё большую ловкость, чем прежде. Можно сказать, она играла сама с собой, а мы бегали за ней и любовались её трюками.
После футбола купались в пожарном водоёме или просто сидели на лавке перед домом, и Гришка с Мишкой рассказывали о школе и как вообще провели минувший год. Однажды мы засиделись до темноты, когда уже появились ночные мотыльки, зажглись первые звёзды. Альма, задрав голову, долго смотрела на далёкие огоньки и вдруг завыла.
— Подаёт сигналы в космос, — тревожно произнёс Мишка.
— Возможно, возможно, — согласился я.
— Когда вырасту, стану космонавтом, — помолчав, добавил Мишка.
Альма с восхищением взглянула на мальчишку и одобрительно кивнула.
— А я хочу стать спортсменом, — сказал Гришка. — Или буду работать в банке.
— Зачем? — спросил я.
— Там много денег, — объяснил Гришка.
— Но их же нельзя брать.
— А я буду понемногу. На мороженое.
Альма изобразила презрительную гримасу и фыркнула.
Глава тридцатая
У Альмы появляются поклонники
Альме исполнилось два с половиной года, у неё заканчивался подростковый возраст, она становилась девушкой. Красивой девушкой с рыже-палевой искрящейся шерстью и карими глазами. Теперь она часто задерживалась перед зеркалом, пытливо осматривала себя, прихорашивалась, украшала голову лентами, но, будучи застенчивой барышней, проделывала это, когда меня не было поблизости. Заметив, что я подхожу, быстро прятала ленты и отбегала от зеркала.
Теперь во время прогулок нас постоянно сопровождали поклонники Альмы. В городе у подъезда ежедневно "дежурил" Дик, имевший неважную репутацию задиристого и зловредного пса. С большими собаками он частенько дрался, маленьких пугал — подкрадывался сзади и, оскалившись, клацал зубами. Кривоногий, губастый, с большой гривой, он обычно развязно шастал по двору без хозяев; его выпускали с наказом не покидать пределов двора. Кроме львиной гривы, у Дика и взгляд был, как у льва, — холодный и грозный. Перед его взглядом и гривой не могла устоять ни одна собака-девица.
Уверенный в своей неотразимости, Дик долго пялился на Альму, гипнотизировал её взглядом, а потом подошёл и положил лапу ей на загривок. Понятно, Альме не понравилась такая бесцеремонность, она нахмурилась и показала наглецу зубы, давая понять, что она порядочная и строгая девушка, а не какая-то там вертихвостка. Дик отошёл, но, как только мы с Альмой направились к лужайке выгула, поплёлся за нами и всё норовил понюхать Альму сзади. Он вёл себя непристойно, можно даже сказать нахально.
Здесь замечу — Альма вообще не любила, когда её обнюхивали, а обнюхивание под хвостом считала верхом наглости. Вот и тогда она обернулась и рявкнула, отгоняя настырного ухажёра. Дик застыл от неожиданности. Он привык к победам, и вдруг такое поражение да на глазах всего собачьего общества. Со злости он плюнул — тоже мне недотрога! — и, униженный и оскорблённый, заковылял к дому.
Второго поклонника, далматинца Гошу, по двору водила хозяйка, которая постоянно меняла платья и шляпы с "огородом" (с бумажными цветами), на ней всегда висело килограммов пять украшений.
Гоша под стать хозяйке щеголял шикарным ошейником и медалями и не ходил, а величаво вышагивал. Со слов хозяйки, было известно, что он внимательно относился к своему здоровью: больше, чем надо, не
