Михаил Каришнев-Лубоцкий - Тайна Муромской чащи (Волшебные каникулы - 1)
- Работать бум, дядя Егор?
После чего Саша полез в сверток за бутербродом, а Паша сердито крякнув и не найдя ничего получше, во что можно было бы воткнуть топор, всадил его с размаха в ступу.
Летательный аппарат, переживший три царских династии: Царей -Горохов, Рюриковичей и Романовых, повидавший на своем веку и Батыевы полчища, и пленение князя Игоря, и месть его жены Ольги, летавший по нескольку раз из варяг в греки и обратно, претерпевший дьявольские перегрузки во время полета на Луну, куда Баба Яга летала в молодости из чистого любопытства, - на этот раз не выдержал и развалился на две равные половинки. Любимое помело Бабы Яги было перерублено самым безжалостным образом.
- Тьфу! - рассердился Паша не на шутку. - Трухлявый пенек попался!
Он кинул топор на землю и нагнулся за бензопилой. Но взять ее в руки он не успел. Бензопила вдруг взревела во всю свою мощь и приподнялась над землей. Бедолаги-лесорубы несколько секунд завороженно смотрели на нее: их подружка-пила на глазах у всех превращалась в зверя!
Первым опомнился Егор Иванович. Пискнув чуть слышно свое любимое: "Бра!.. Дра!..", - он кинулся прочь с делянки. Братья Разбойниковы, которые на этот раз перевели то, что крикнул Ведмедев, ринулись за ним. Бензопила взревела еще громче, взмыла вверх, сделала круг над поляной и устремилась в погоню за лесорубами.
А Баба Яга, прижимая к груди две половинки ступы - два деревянных корытца - прошептала, чуть сдерживая готовые пролиться слезы:
- Мы еще посмотрим, кто тут трухлявый пень!.. Мы еще разберемся!
Глава сорок восьмая
Уморушка, которая совершила несколько героических поступков, до сих пор не успела похвастать ими перед кем-нибудь. Правда, сначала она боялась и заикнуться о своем визите в бригадирскую палатку. Но постепенно страх прошел, а желание похвастаться осталось. Но, увы, достойного слушателя рядом с Уморушкой не оказалось. Все были заняты, всем было некогда. Даже Иван Иванович Гвоздиков и Маришка не стали ее слушать. Гвоздиков заканчивал строительство "Штаба спасения Муромской Чащи", который здорово напоминал по внешнему виду обыкновенный шалаш, а Маришка стояла на посту и охраняла этот штаб. А часовым, как известно, разговаривать не положено, даже с друзьями.
Уморушка хотела было уже расстроиться, но тут ей в голову пришла светлая мысль. Забравшись на самую вершину Шабашкиной Горки, она отдышалась, поправила на голове венок и раздвоилась.
- Ты знаешь, как здорово я ультиматум написала! - без всяких предисловий похвасталась она перед своим двойником.
Но Уморушка номер два, вместо того, чтобы похвалить ее, вдруг заявила:
- И вовсе не ты его написала, а я! Причем, по-гречески!
- Ты?! - поразилась Уморушка-первая.
- Я.
- Ты?!
- Я!
Уморушка-первая хотела в третий раз выкрикнуть негодующее: "Ты?!", но посмотрела в этот момент вниз и ахнула.
Там, под горой, бежали три человека, а за ними, рыча и ревя от злости, гналось какое-то железное чудовище, которому никак не удавалось схватить добычу. Стоило ему прибавить скорость и приблизиться к кому-нибудь из несчастной тройки, как бедная жертва, почуяв спиной смертельную опасность, тоже прибавляла прыти и уходила от разъяренного монстра.
- Смотри! - воскликнула Уморушка-первая. - Сейчас ОНО их слопает!
- Точно слопает! - побледнела Уморушка номер два.
Они переглянулись и дружно прошептали заклинание, которое совсем недавно Уморушка-первая подслушала у Шустрика.
Бензопила "Урал", настигшая было Ведмедева, вдруг смолкла и камнем рухнула вниз. Лесорубы, оглохнув от наступившей внезапно тишины, оглянулись и обомлели: новенькая бензопила валялась в траве проржавленная насквозь. Ведмедев робко коснулся ее носком сапога, и пила рассыпалась от одного прикосновения.
- Конец зверюге... - тихо прошептал Егор Иванович и вытер ладонью пот со лба.
- Дяденька, а, дяденька, - услышал он вдруг девчачий голосок откуда-то сверху, - а почему ОНО на вас бросилось?
Ведмедев поднял голову и увидел на вершине горы двух одинаковых девочек. Одну из них он видел вчера и даже держал за шиворот, но какую именно - Егор Иванович сейчас не мог точно сказать.
- А кто ее знает... Как видно, сбесилась... Правда, бензопилы редко с ума сходят, с моей, наверное, первый случай.
Братья Разбойниковы тоже увидели Уморушек и наперебой закричали:
- Гляди-ка, пропавшая нашлась!
- В двух экземплярах!
Ведмедев, уже отойдя слегка от пережитого страха, спросил с любопытством:
- А это не вы, сестренки, тут шутки шуткуете?
- Мы, - признались Уморушки, - только какие же это шутки, когда ОНО вас чуть было не слопало?
Уморушка-первая внимательно вгляделась в стоявших у подножия горы людей и спросила:
- А ваш самый-самый главный где? Спит или уже проснулся?
- А зачем он тебе? - удивился Ведмедев. - Опять забодать его хочешь?
- Надо нам бодаться! - презрительно фыркнула Уморушка номер два и потрогала левой рукой чуть заметный синяк на лбу. - Просто...
- Просто велено вас в штаб доставить, если проснетесь и озоровать начнете! - закончила Уморушка-первая и победно взглянула на Уморушку номер два.
Та показала ей язык и успокоилась: кажется, они были квиты.
Услышав про какой-то штаб в Муромской Чаще, Ведмедев удивился еще больше:
- Какой штаб? Откуда в такой глухомани штаб?
- "Штаб спасения Муромской Чащи", - охотно ответила Уморушка-первая, вам тоже придется туда пройти.
- Для выяснения личностей! - добавила Уморушка номер два.
И, переглянувшись между собой, Уморушки вдруг исчезли.
- Вот чудеса какие: опять пропала! - воскликнул Паша Разбойников.
- Уже две пропали, и обе сразу, - поправил его Саша.
- Ну что вы стоите, как вкопанные? - раздался внезапно знакомый девчачий голосок рядом с ними. - Идите в штаб!
- А где он? - развел руками Ведмедев. - И где ты?
Он помолчал немного и решил поправиться:
- Вы...
- Я тут, - сказала Уморушка и вынырнула из-за огромной спины Егора Ивановича (хотя братья Разбойниковы готовы были поклясться, что секунду назад ее там не было), - А "Штаб спасения Муромской Чащи" находится там, - и она протянула руку вперед. - Неужто не знаете?
- Не знаем, - робко поворачиваясь к странной девчушке, ответил за всех Егор Иванович. - Мы тут ничего не знаем. - Он помолчал и грустно добавил в заключение: - И не понимаем мы тут ничегошеньки...
Глава сорок девятая
А вечером проснулся Опилкин, хотя по всем правилам он должен был проспать еще сутки. Ему вдруг приснился грозный Березко, явившийся в Муромскую Чащу снимать с бригадира стружку за его самоуправство.
"Начальство прилетело, а я сплю!" - в ужасе подумал Григорий Созонович и, превозмогая через силу чары волшебного одуванчика, проснулся.
- Алексей Иванович, где вы? - робко спросил он, поводя кругом глазами. Но в палатке, кроме самого Опилкина, никого не было.
"Приснилось!" - радостно подумал Григорий Созонович и сладко потянулся. Дрема еще не совсем покинула его тело, нужно было освежиться. Опилкин вышел из палатки, сделал несколько разминочных гимнастических упражнений и направился в палатку к своим друзьям. Но там он никого не обнаружил.
"Где же бригада? - подумал Григорий Созонович. - Неужто без меня на делянку ушли?"
Опилкин тревожно посмотрел по сторонам и прислушался. Обычный лесной шум был ему ответом. Пели - посвистывали птицы, шелест листьев, не умолкая, стоял над головой, тихо звенели кузнечики в пышном разнотравье. Но ни тюканья топора, ни надрывного воя бензопилы Григорий Созонович не услышал. И он испугался. И кинулся туда, куда утром, живые и совсем здоровые, отправились Ведмедев и братья Разбойниковы.
Но и на делянке бригады не было. Опилкин, хоть и волновался, с удивлением заметил, что все деревья стояли целые, и ни на одном из них не было видно даже следов пилы или топора. А ведь были же здесь и Ведмедев, и Паша с Сашей! Лежали нетронутыми бутерброды, любимые Сашины конфеты, топор, рукавицы... Валялась неподалеку от них перерубленная пополам старая, истертая и измочаленная метла...
- Всего и нарубили... - тяжело вздохнул Опилкин и поднял обрубки помела.
И вдруг он побледнел.
"Откуда в лесу метла?! Кто ее хозяин?! - Григорий Созонович побледнел еще сильнее от жуткой догадки. - А, может быть, у метлы не хозяин, а хозяйка?!"
Опилкин стал озираться по сторонам, но ни одной живой души не увидел. Тогда он решил отправиться к месту, где расположились странный старичок-учитель и его юные друзья.
"Все-таки люди, - подумал печально Опилкин, - присоветуют что-нибудь".
Григорий Созонович медленно брел на север, привычно ориентируясь по деревьям, ветви которых гуще росли к югу и реже к северу. Он шел, вспоминал своих товарищей, и грусть все сильней и сильней разъедала его сердце.
"Ведмедеву почетную грамоту пообещал вручить осенью, Паше крючков рыболовных хотел подарить, Саше... что я Саше-то думал отдать? Ах да!.. "Мурзилку" с кроссвордами! Кому я теперь все это вручу?"
