Рик Янси - Тринадцатый Череп
– Значит, тебя зовут не Эшли?
– Нет.
– А как?
– Гертруда.
Я поразмыслил над этим.
– Можно, я все-таки буду звать тебя Эшли?
Я почувствовал щекой, как она улыбнулась.
– Иногда я думаю о ней как о каком-то другом человеке, – ответила она. – Гертруда. Девушка, которую я знала когда-то очень давно. Вот она-то и умерла по-настоящему.
Я кивнул:
– И со мною так же. Того, кто был до меча, больше нет. Я по нему иногда скучаю. По себе прошлому. Даже прикидываю, а вдруг у АМПНА есть машина времени? Может такое быть?
– Вряд ли.
– А было бы здорово.
– Если бы она была, мне бы сейчас снова стало шестнадцать.
– Правда? А почему?
Эшли только вздохнула, и после мы какое-то время не произносили ни слова.
– Ты замолчал, – сказала Эшли.
– Вампиры.
– Вампиры? Это пальцем в небо.
– Просто этим утром я думал о вампирах. Никогда не понимал, чем они так сильно привлекают, особенно девчонок. Понятно, что они обычно красавцы и обладают сверхъестественными силами, а еще у них типа трагичные судьбы, и девчонки их жалеют. Может, потому, что они благословлены бессмертием, но прокляты смертью.
– Или потому, что они стильно одеваются, – добавила Эшли. – Ни разу не видела зачуханного вампира.
– И еще они всегда симпатичные и подтянутые. Толстых и безобразных не бывает.
– Может, это потому, что любовь слепа, – задумчиво сказала Эшли, и голос ее стал тише, как будто она начала засыпать. – С этим ведь ничего не поделаешь? С тем, в кого влюбишься. А сделать иногда хочется. Готова что угодно отдать.
– Чтобы что?
– Чтобы не любить!
Эшли ударила меня носком по голени, но не сильно, а для видимости, как принято у девчонок.
– А ты? – спросил я. – Ты влюблялась в кого-нибудь?
– Да… был один. Мы расстались.
– Почему?
– Я решила уйти из Конторы, а он стал новым Оп-девять.
– Нуэве? – Я обалдел. – Нуэве был твоим кавалером?
– У меня дурной вкус.
– Эшли, он же хотел тебя застрелить!
– Представь себе, я знаю. Урод. Но статус Оп-девять освобождает от извинений и сожалений.
– А я вот прошу прощения за то, что стрелял. И сожалею, что втянул тебя в эту историю. Эшли, сейчас ты не веришь, но я тебя вытащу. Обещаю, мы выберемся и подадимся туда, где нас не найдут.
Эшли молчала целую минуту.
– Нет такого места, Альфред, – наконец сказала она и поцеловала меня в шею.
А я снова подумал о вампирах. О том, как их поцелуи даруют жизнь через смерть.
01:17:58:54
На рассвете мы, злые и окоченевшие, выползли из нашей пещеры. Плывущие по небу низкие тучи предвещали снегопад.
Утро началось с препирательств. Я считал, что надо идти к взлетно-посадочной площадке и угонять вертолет.
– На площадке выставят усиленную охрану, – возразила Эшли. – И как раз там-то нас и ждут. Это «зиг», Альфред. А мы должны сделать «заг».
– Но куда «заг»?
– В шато. Там еда, кров, одежда…
– Ага. А еще Нуэве и Мингус.
– И спутниковая связь. Если проникнем на базу, пошлем Эбби сигнал бедствия.
– А она скажет Нуэве: «Остынь, приятель. Сделай ребятам горячий шоколад и дай им теплые одеяла». И он подкинет дровишек в камин.
– Хорошо. Тогда расскажи мне, как мы пройдем мимо пятидесяти вооруженных агентов во главе с Оп-девять, для которого не проблема всадить пулю в голову своей бывшей подруги.
Я не знал, что ответить, и как дурак хватал ртом воздух, но потом нашелся:
– Я это обдумываю.
Где-то в лесу, у нас за спиной, залаяли собаки.
– Что ж, обдумывай побыстрее, – посоветовала Эшли. – Потому что они подключили ищеек.
Я прислушался. Лай приближался.
– Ты думаешь, да? Или просто паникуешь? – спросила Эшли.
– Всего понемножку. Можем попробовать убежать.
– Мы слишком ослабли без воды и еды и далеко не уйдем.
– Тогда будем ждать, пока нас найдут. – Я протянул Эшли пистолет Нуэве, но она не взяла. – Ладно. Выхода у нас два: бежать или драться.
– Есть и третий, – сказала Эшли. – Раздевайся.
– Чего?
– Одежду снимай.
– Прямо сейчас?
Эшли принялась расстегивать мой комбинезон. Щеки у нее разрумянились от холода, а я покраснел оттого, что меня раздевают.
Через пятнадцать минут пара мощных бладхаундов вытащили за собой на поляну двух агентов в зимних парках и с АК-47 за плечами. Собаки даже не притормозили, они сразу рванулись к нафаршированному снегом комбинезону АМПНА, который мы прислонили к дереву на другой стороне поляны. Как только они пробежали мимо нашей пещеры, мы с Эшли выскочили из-под снега и бросились за ними. Я бежал, как в мультфильме, высоко, чуть не до груди, подбрасывая колени. На морозе такой способ бега почему-то кажется самым естественным, особенно когда в одних трусах и ботинках. Я приставил ствол мистера Простреленная Нога к голове одного агента, а Эшли – пистолет Нуэве к башке второго.
– Привет, Пит, – сказала Эшли своему парню и забрала у него автомат. Моему она бросила: – Привет, Боб.
– Привет, Эшли, – хором поздоровались Пит и Боб.
– Мы забираем ваши куртки и рации.
– И перчатки, – добавил я.
Эшли приказала Питу и Бобу сесть на голые руки, а я тем временем вытряхнул снег из своего комбинезона и оделся. Возможно, мне следовало позаимствовать у них и комбез, раз уж мой отсырел. Мы надели парки и перчатки. Эшли связала руки агентов поводками, а бладхаунды пыхтели с высунутыми языками и наблюдали за происходящим с довольным видом, как всякие набегавшиеся собаки. Я даже позавидовал их счастливому неведению и присел рядом с псом, а он облизал мне физиономию. Слюна у него была густая и теплая. В других обстоятельствах мне стало бы противно, но сейчас сердце пело от радости. Нет счастья большего, чем от доброго пса.
Мы пошли на запад. Идти старались так, чтобы ущелье всегда оставалось слева, иначе все могло кончиться хождением по кругу. Справа временами рокотал вертолет. Звук то нарастал, то стихал, то снова усиливался. Эшли с автоматом за спиной шла впереди и мониторила по рации переговоры с вертолетом.
Начался снегопад. Колючие снежинки постепенно превратились в мокрые хлопья размером с приличный ноготь.
Эшли вдруг остановилась и плотнее прижала рацию к уху, а второе заткнула пальцем. Снег облепил мех на капюшоне, ее круглое лицо окружила овальная рамка из сверкающих кристаллов. Эшли была без косметики, ее щеки порозовели от холода, а губы чуть посинели, но мне казалось, что она еще никогда не была так прекрасна.
– Что там? – спросил я.
– Тсс! – Она послушала еще несколько секунд. – Говорят о посылке… уже в пути… Похоже на голос Нуэве… Все подразделения на площадке, готовы встретить… Нуэве на подходе…
– Посылка?
Эшли посмотрела на часы:
– Тридцать минут.
– Что за посылка?
Эшли пошла вверх по склону обратно в лес. Я устремился за ней. Наши ботинки скрипели по свежему снегу.
– Полагаю, это замена СУ тысяча тридцать один в твоем кармане, – сказала Эшли.
– Нуэве получит его, и нам конец.
– И какой план?
– Надо остановить его раньше.
– Это скорее цель, а не план, – заметил я.
– Я открыта для предложений.
Я попытался сформулировать хотя бы одно.
Нас двое против целого подразделения агентов АМПНА. Эшли – опытный оперативник, да и я не новичок в таких делах. И все-таки нас только двое, а их куча плюс Нуэве, который не склонен щепетильничать и волноваться насчет потерь. Даже если мы возьмем заложников, его это не остановит. Лобовая атака равносильна самоубийству. Но как пробраться туда незамеченными? Эшли знают в лицо, а уж меня тем более.
– Надо устроить какую-нибудь диверсию, – сказал я. – Пожар или взрыв. Они отвлекутся, а мы тем временем…
– Что мы будем взрывать, Альфред? У нас только одна бомба, и та у тебя в голове.
И тут меня осенило. Я остановился. Эшли так спешила попасть на площадку до приземления вертолета, что сперва не заметила, что я отстал. Затем повернулась и уставилась на меня:
– В чем дело?
– Я понял. У нас есть то, что ему нужно.
– Знаю, но скоро у него будет дубликат.
Эшли смотрела на меня с тревогой, словно боялась, что я окончательно спятил.
– Нет, – сказал я. – Коробочек может быть сотня, но Альфред Кропп – один.
01:17:04:39
Двадцать пять минут и тяжелый переход через густой лес, да еще снегу навалило…
Вертолет зависает над посадочной площадкой в долине в канадской глуши…
Сорок вооруженных агентов охраняют периметр…
…и брюнет с тонким лицом и пронзительными темными глазами ждет, опершись на черную трость и думая, может быть, что пацану следовало прикончить его, когда выдался случай, потому что теперь игра окончена…
…а пацан лежит на брюхе за деревьями в дюжине ярдов от вертолетной площадки и потеет, несмотря на холод, и на бровях у него сосульки; он молится о дополнительном ходе в игре, которую Оп-девять считает сыгранной…
– Сейчас? – шепчет девушка, лежащая в снегу рядом.
