Альма. Неотразимая - Тимоте де Фомбель
Юноша с рыжей шапкой волос улыбается.
Журналист не догадывается, но, напротив, только это и занимает юного Томаса Кларксона последние два с лишним года. Он не спит по ночам. Он ещё очень молод, но одержимость этой мыслью продлится всю его жизнь и слегка изменит мировую историю.
– И всё же, молодой человек, я сообщу вам кое-что об этом корабле, который вы так скверно нарисовали. Представьте себе, «Леди Пенрин» строилась изначально как невольничье судно! Взгляните на устройство палубы. Обычно такие загородки сооружают на подходе к побережью Гвинеи. Увидеть эти приспособления в наших водах – большая редкость.
Всё верно. И Кларксон здесь как раз ради этого судна. Он и раньше слышал про экспедицию, которую уже прозвали Первым флотом, но, когда узнал накануне, что в её составе есть невольничье судно, тут же отправился в Портсмут.
Прибыв в порт, Томас Кларксон вспомнил день, когда они вместе с матерью стояли на этом самом месте, провожая его двенадцатилетнего брата, нанявшегося матросом. В тот день на причале он взял на себя роль отца, который умер, когда они были детьми: он поцеловал и благословил своего брата Джона, пожелав ему попутного ветра.
– Интересно, что же думает о стоящих здесь кораблях обычный англичанин? – вдруг говорит за его спиной Уильям Коул.
Он поворачивается к рыбакам, те недоумённо переглядываются.
Не слишком разбираясь в тонкостях журналистского слога, они, похоже, не в курсе, кто этот загадочный обычный англичанин.
– Я имею в виду: вам это нравится? – глупо переводит им Уильям Коул.
– Что?
– Вот это всё, – он поводит рукой.
Новый вопрос вдохновляет рыбаков ничуть не больше. Уильям Коул вздыхает. Он намеревался написать большую статью «Обычные англичане Портсмута негодуют из-за захвата их бухты». Превосходная тема. Он пообещал газете три полосы. И о чём ему теперь писать, если не об этом?
– Я знаю только, – решается один из рыбаков, – что поговаривают, мол, два каторжника сбежали.
Коул весь зарделся.
– Командование в курсе?
– Нет. Охрана не хочет докладывать начальству. Они их пока ищут.
– Невероятно.
– Один как раз с «Леди Пенрин» сбежал, а другой – с «Александра».
– Чудесно.
– Они надеются отыскать их в лесах на острове Уайт, прежде чем их хватятся.
Коул, возбуждённый до крайности, озирается по сторонам, как будто среди садков для рыбы может притаиться журналист-конкурент.
– Вы уверены в том, что сейчас сказали?
– Сын жестянщика из Ньюпорта рассказал моей сестре… Или это его сестра рассказала моей, я уж точно не помню…
Журналиста, похоже, не смутило, каким тернистым путём добирались эти сведения. Да и к чему бы простым честным людям врать?
Он поворачивается к Томасу Кларксону.
– Вот, сударь, это и называется расследование. Вы присутствуете при рождении статьи, которая наделает много шуму. Два беглеца! А я говорил… Везите нас назад в порт. Всё, что нужно, у меня есть, и уже темнеет.
– Я хотел попросить вас о последнем одолжении, – говорит Кларксон. – Можем ли мы осмотреть ещё вот те обломки, у пляжа?
Коул вздыхает.
– Вам повезло: я в хорошем расположении духа.
Трое рыбаков вновь приступают к манёврам. Лёгкий бриз надувает залатанные паруса. Воды у отмели Мазербэнк между островом Уайт и побережьем Англии – идеальная якорная стоянка для кораблей из Саутгемптона и Портсмута, пока они ждут отправления или находятся в карантине. Именно здесь собрались одиннадцать плавучих тюрем в ожидании приказа поднимать якорь. Но ещё ближе к дикому побережью острова Уайт несколько затонувших кораблей образуют своеобразное кладбище.
Лодка скользит к нему.
Кларксон рассматривает обломки одного судна в небольшой театральный монокуляр. Пока они приближаются, темнеет.
– Детишки любят помечтать, глядя на затонувшие корабли, – ворчит, наблюдая за ним, журналист. – Но пора бы уже повзрослеть.
Томас Кларксон его не слушает. Он изучает неумолимо приближающееся судно. Ни одна из трёх мачт не уцелела, однако покрытый водорослями корпус как будто в отличном состоянии. Но главное, позади грот-мачты видны следы от поперечин и вырванных гвоздей. То, что осталось от загородки. Когда-то это судно перевозило рабов. Томас уверен. Он начинает пересчитывать люки на нижнюю палубу.
Толчок роняет его на спину. Он едва успевает подхватить свой блокнот. Уильям Коул вскрикивает, как чайка. Начался отлив. Так они засядут на отмели.
– Ну хватит, – говорит Коул, – возвращаемся в порт. Во что вы только нас втянули, молодой человек.
Рыбаки хранят спокойствие. Лодка снова скребёт по дну, но вовремя вырывается и берёт курс на канал, ведущий в Портсмутскую бухту.
Томас Кларксон смотрит назад, на удаляющийся остов корабля. В кружке своей миниатюрной подзорной трубы он успевает прочесть название на корме. Оно на французском: «Желанная». А над надписью, в окне большой каюты, ему как будто почудился призрак.
Померещилось? Или всему виной та неотвязная мысль, которая два года не даёт ему спать спокойно? Ему показалось, что он видел лицо темнокожего мужчины, который стоял, глядя на него прямо из судна «Желанная».
16
Змеи
Томасу Кларксону не привиделось.
В задней каюте «Желанной» действительно был темнокожий мужчина.
– Они уходят, – сказал он, опуская ружьё.
Пол здесь перестелили, чтобы можно было стоять прямо, хотя корабль и лежит на песке. Мужчина говорит по-французски, но с сильным английским акцентом. Это Габриэль Кук, бывший кок с «Нежной Амелии».
– Вы бы правда выстрелили? – спрашивает голос рядом.
– Это, похоже, безобидные рыбаки, но я опасаюсь местных бандитов. В своё время я близко с ними познакомился. Вы видели их, когда они приходили сюда скупать ваш груз.
– Страшные люди.
– Однако вы, кажется, не жаловались. В отличие от ваших богатеньких клиентов, эти платят наличными. Отверженным в кредит не отпускают. Так что для ваших дел они – то что надо.
Кук смотрит, как сгущается темнота.
– Однако теперь, зная, что продавать на борту больше нечего, мои старые приятели догадываются, что денег здесь скопилось немало. Поэтому я и остерегаюсь всех, кто тут шатается.
– Нужно уходить, – говорит голос за его спиной.
– Здесь все всё узнают быстро, – продолжает Кук. – В те годы, когда я сидел в одной из порчестерских тюрем в глубине этого залива, я знавал человека, который захватывал корабли, отдавая приказы из своей темницы.
– Кук, вы меня тревожите.
– Или, к примеру, я могу сообщить вам, что из этой флотилии, которая завтра поднимет якорь, сбежали двое заключённых.
Он показывает на большие суда в окне каюты.
– Откуда вы знаете?
– Последний вчерашний посетитель поделился. Видите: даже капитаны тех кораблей ещё не в курсе, а я уже всё знаю, господин Ангелик.
Вдруг под их ногами что-то громко колотит о днище.
Жан
