Камелии цветут зимой - Смарагдовый Дракон
– Не того человека… – повторила она, опуская взгляд, – но тогда, кого же мне просить?
– А я тебе здесь на что? Я что, открытый перелом получил просто так? Ради того, чтобы мы вместе в больнице полежали?
– Прости…
– Тебе не нужно извиняться. Ты в случившемся не виновата, – в дверь постучались, и рука Эльзы дернулась от неожиданности, но Шэрон удержал ее в своей. В палату вошла медсестра.
– Извините, время приема закончилось. Приходите завтра.
– Да, – Шэрон отпустил ее и она прошла к выходу. – До завтра.
– До завтра.
Этой ночью Шэрон не мог уснуть от размышлений о матери. Ждет ли она его спустя четыре года в своем доме? Есть ли вообще смысл возвращаться, если вдруг она все еще рассержена на него и упрекать в побеге из дома? В его памяти все еще остался до боли сладкий запах духов, который витал по всему дому. Улыбка матери всегда была такой приятной и манящей, когда он выстреливал свои глупые шутки. Ее рука всегда была теплой, когда гладила по голове, пытаясь успокоить после разговоров с отцом. Он всегда был разочарован в своем сыне, что бы тот ни делал. И мама всегда защищала его, всегда была на его стороне. Что же случилось с этой крепкой и в тоже время мягкой связью? Куда она делась? Источилась ли эта нить в такую тонкую, что легкое дуновение ветра может ее порвать?
Он все еще помнит обеспокоенное лицо матери, которая выбежала из дома, пытаясь вернуть уходящего сына. Оно продолжало быть добрым и с каждой секундой становилось безнадежным. Эта женщина надеялась, что сможет остановить Шэрона, но его слова о том, что его не переубедить, засели у нее в голове. Надежда постепенно пропадала, пока вовсе не исчезла вместе с парнем, который в одно мгновение просто исчез из ее жизни.
Глава 14
22.11.2016
Сегодня Шэрон, наконец, вернулся к себе домой, в свою старенькую родную квартирку. Единственная мысль о том, Что он сделает, как только вернется домой, была о еде. Когда тебя кормят пустой и безвкусной едой, ты не насыщаешься так, как тебе бы того хотелось. И ты начинаешь чувствовать голод до следующего приема пищи. И так без остановки всю неделю, пока ты не уезжаешь из этого ужасно голодного места.
– Сегодня должны прийти мои друзья ближе к вечеру, хотят отпраздновать мою выписку. – произнес Шэрон, пока они обедали.
– Нужно что-то купить?
– Нет, они сами все принесут.
– Может, мне тогда стоит уйти? Это же твои друзья, все-таки, и они точно будут недовольны такому раскладу. Мейш уже точно меня ненавидит.
– Мне не очень интересно, что они подумают о том, что в данной ситуации ты живешь у меня. А Мейш, как старый толстый кот, поворчит немного, а потом потеплеет.
– Думаешь?
– Уверен. Хоть и знаю его не так давно.
– А как вы с ним познакомились?
– Он подобрал меня с улицы, когда я только-только попал в Рейкьявик.
– В каком смысле «с улицы»?
– Жизнь меня немного помотала за те пару лет, что прошли после моего побега. И в город я пришел пешком абсолютно без ничего. Мейш подобрал меня, накормил, одел и дал крышу над головой. И я до сих пор благодарен ему за это. Не знаю, где бы я был, если бы не он.
Эльза слушала рассказ Шэрона о своем друге, и ей становилось очень приятно от этого. Ей нравилось то, что этот парень рассказывает о себе из своего желания, а не только потому, что она его об этом попросила. Это все было чем-то новым и неизведанным. Такая милая и спокойная жизни была в новинку, а потому ощущение, что все это обман и что вот-вот случится что-то плохое, не могло просто пропасть бесследно.
– Мне точно не нужно уйти? – мялась с ноги на ногу Эльза, стоя прямо перед дверью, чтобы открыть гостям, которые должны вот-вот прийти.
– Эльза, успокойся! Все будет нормально, почему ты так переживаешь?
– Ну, – она схватилась пальцами друг за друга. – Я никогда еще не встречала гостей. Поэтому это немного необычно для меня.
– Надеюсь, твой первый раз не будет испорчен пьяными парнями, – посмеялся Шэрон, и в этот момент в дверь постучали.
Эльза торопливо открыла дверь, и в квартиру вошли трое высоких парней, одним из которых являлся Мейш. Он был очень недоволен, когда увидел девушку, не то, что другие парни.
– Шэрон, поздравляем с выпиской! – они принялись обнимать парня, которых немного кряхтел от таких крепких объятий. Организм еще не полностью восстановился после долгой и мучавшей недели, – Что это за девушка?
– Это Эльза, – он указал на нее, – Это Норак, Даниэль и Мейш, которого ты уже знаешь.
– Мейш, ты знаешь эту девушку? – Нрак обиженно повернулся в сторону парня.
– Видел в больнице, – он прошел в комнату, в которой уже стоял стол для трапезы.
– Так вы попали туда вместе?
– Да, были определенные обстоятельства, – сказал Шэрон, приглашая остальных к столу.
– Расскажи нам, мы не знаем!
– Нет, о таких вещах просто так не рассказывают.
– Тогда, что ты хочешь?
– Ну не знаю, – задумчиво протянул Шэрон, – Тридцать миллионов?
– Ну ты и затянул планку!
– Ничего не знаю, – Даниэль достал из пакета бреннивин5.
– Разве можно пить среди недели? Вам же завтра на работу, – сказала Эльза, разглядывая бутылку.
– Я – начальник, – произнес Даниэль, глядя на Эльзу. – Поэтому завтра выходной.
– О-о-о, спасибо, начальник! – пропел Норак, и девушка улыбнулась.
Она уже и не помнит, когда могла так весело провести время с кем-то. Каждый день, словно день сурка, а радости так мало, что можно собирать по крупицам. Она и не заметила, как парни быстро напились, и разлеглись по всему полу. За столом остался сидеть лишь один Мейш, который был полусонный, и Эльза, которая ни рюмки не выпила, как бы не просили.
– Ты сейчас живешь у Шэрона потому, что у тебя проблемы дома?
– Да.
– Какие же это должны быть проблемы, чтобы заставлять людей прыгать с третьего этажа?
– Такие, что ты задумываешься о смерти, – Эльза смотрела на стол, не решаясь поднять глаза на Мейша. Он казался ей скрытным человеком и не дарящим свою дружбу кому попало.
– Если у тебя такие проблемы, то обратись к специалисту! – выкрикнул он, и Эльза поежилась, – Наличие травмы не освобождает от ответственности за то, как твое поведение влияет на других людей. И игнорирование этого факта – верный способ привнести в мир еще больше травм, – она слушала его, и понимала, о чем тот говорил, – Слушай, я мог показаться тебе грубым человеком, но это потому,
